Младшие cёстры ей страшно завидовали. Ну почему их старшей сестре Марине всегда и во всём так везло: муж у неё видный, красавец, капитан первого ранга. Она с ним жила – как сыр в масле каталась. Зарплата у мужа большая, и жили они недалеко от столицы в большой квартире со всеми удобствами. Ей и работать не приходилось, жила всю жизнь на мужнином иждивении, за ним как за каменной стеной. “Вот ведь мудрая женщина, – вздыхали они. – Надо же так ловко в жизни устроиться!”

И это когда им, бедолагам, несладко приходилось. Да и не только им, ведь почти все их ровесницы в послевоенные годы жили тяжело. Время в стране было трудное – разруха, страну из руин поднимали.

У второй сестры Тамары муж был строителем. Его постоянно со стройки на стройку переводили. Поживут они год-два на Урале, посылают их в Среднюю Азию – новый объект строить, а потом ещё куда-нибудь отправят. И так без конца. Ну, и семья вместе с ним с места на место переезжает. А детишек у них трое, и работать Тамаре надо было, потому что на одну мужнину зарплату не проживёшь. Благо, что образование у неё учительское, а эта профессия везде востребована.

Третьей сестре Зое еще больше не повезло. Муж её пил, а когда напивался, и руку на неё поднять мог. Детей у неё не было: наголодалась она в ленинградскую блокаду, подорвала здоровье, и оно так и не восстановилось. И сколько ни ходила она по врачам, сколько ни лечилась, помочь ей никто не смог. Она всю жизнь работала, надеяться вынуждена была только на себя, поскольку муж всю свою зарплату тратил на водку.

Каждое лето все сёстры приезжали со своими семьями к матери с отцом в поволжский городок. Старшая нарядно одета (она одежду у лучших портних в столице заказывала), а средняя и младшая кое-как. У Тамары платьев раз-два и обчёлся, она много лет в одном и том же синеньком платьице в горошек приезжала. Да и у младшей сестры Зои нарядов особых не имелось, но она шить и вязать обучилась и что-нибудь себе по вкусу всегда на машинке сшить могла. Побудет с ними старшая сестрица с месяц, а потом на курорт отдыхать уезжает, поскольку её мужу как руководящему работнику каждый год путёвки в санаторий в Крым или на Кавказ выделяли.

Казалась младшим сёстрам жизнь Марины счастливой и безоблачной, но не знали они подводных камней этой беззаботной жизни. Не знали, как панически боялась Марина потерять своего мужа, ревновала его к каждой юбке. Как старалась привязать его к себе всеми возможными способами – наводила уют, стала отличной стряпухой, как актриса, готовилась к приходу мужа с работы и придумывала, как его встретить и чем развлечь. Когда муж звонил в дверь, перво-наперво посылала она дочку, чтобы та кинулась папочке на шею, обняла и расцеловала его. Затем выходила на сцену сама – разодетая и раздушенная. А потом уже приглашала к накрытому столу и во время еды развлекала супруга заранее подготовленными увлекательными историями. Потерять мужа было страшно, ведь он был её хозяином и кормильцем. Марина сама от работы всю жизнь, как от чумы, шарахалась. Она была убеждена, что очень хорошо устроилась, смогла присосаться к мужчине, который и себя, и её очень неплохо содержит, и полагала, что есть немало женщин, которые будут чрезвычайно рады занять её место.

Годы шли.

Старшая сестра Марина вела свою обычную жизнь: долго спала, потом шла в магазин за продуктами, готовила еду. Днём дочка из школы придёт, поесть ей надо дать, а ближе к вечеру и муж домой явится, его и встретить, и накормить надо. Она располнела, погрузнела и ослабла от малоподвижной жизни. Делать в городской квартире было особенно нечего – ведь есть газ, электричество, центральное отопление, горячая вода, ванна. Управлялась она со всеми домашними делами за час-два, а потом опять на диван – телевизор смотреть или читать. Иногда такая тоска на неё накатывала от этого одинокого ленивого существования в четырёх стенах, когда лишь изредка встречала она дочь и мужа, что впору было завыть. Не видела она теперь в своей однообразной жизни никакого смысла.

И всё чаще вспоминала Марина самое счастливое время – военные годы, когда в эвакуации ей пришлось работать на деревообрабатывающем комбинате, как радостно ей было каждый день спешить на работу, как приезжали на комбинат фронтовики, и она принимала у них заказы. И каждый день был наполнен интересной работой, общением, смехом, улыбками и невинным флиртом.

Да и усталый муж иногда бросал ей в сердцах: “Ты кровопийца! Ты всю жизнь на мне паразитируешь и меня используешь!” И Марина стала уговаривать свою подросшую дочь: “Обязательно работай! Как бы ни было трудно – работай! Не повторяй мои ошибки и не хорони себя заживо в четырёх стенах! Если бы ты знала, как опостылела мне такая жизнь в полной зависимости, как часто мне хотелось развестись, но у меня нет ничего своего, даже какую-никакую пенсию не смогла себе заработать!”

В те же годы средняя сестра Тамара наконец-то осела со своей семьёй на постояннном месте. Она перешла на работу в школу глухонемых, освоила язык жестов, стала завучем этой школы. Её бесконечно уважали и любили как ученики, так и учителя этой школы. Однажды она опоздала на работу (автобус сломался в пути), так в школе задержали первый звонок: “Как же можно, ведь Тамара Петровна ещё не пришла, а без неё начинать занятия никак нельзя!” С мужем отношения были ровные и дружеские, они уважали и любили друг друга. Она по натуре была человеком чрезвычайно открытым и бесхитростным, всегда работала и никогда не чувствовала себя зависимой.

Пользовалась всеобщим уважением на работе и третья сестра – учительница физики Зоя Петровна. За живость характера ученики прозвали её любовно “молекулой”. На выпускном вечере по давно заведённой традиции директор школы всегда приглашал на первый вальс заслуженную учительницу РСФСР Зою Петровну. Со своим мужем-алкоголиком она развелась и не слишком страдала от этого. Встретила другого мужчину, с которым ей всё-таки удалось пережить немало счастливых моментов.

Дети выросли и разлетелись, а сёстры постарели. У младшей сестры Зои умерли и первый, и второй мужья. Она, добрая душа, не забывала и своего первого мужа и до самого конца ухаживала за обоими. Зоя Петровна жила одна, но она привыкла со всеми трудностями справляться самостоятельно и сумела сделать свою жизнь по мере возможности приятной и интересной. В положенный срок вышла на пенсию, купила домик в деревне, весной и летом занималась огородом и ходила в лес, а поздней осенью и зимой путешествовала по стране. Хоть своих детей ей Бог не дал, она помогала детям сестёр и крепко сроднилась с ними. Не чувствовала себя одинокой – знакомых и друзей у неё всегда хватало. Она очень любила жизнь и продолжала радоваться каждому прожитому дню.

Вторая сестра Тамара тоже потеряла мужа. Он долго болел и, несмотря на все её заботы, умер. Она очень горевала, ведь отношения у них всегда были самые теплые и дружеские. Но смогла пережить эту боль и продолжала жить интересами детей и внуков, увлекалась дачей и садом, занималась посадками, сбором урожая и заготовками.

В эти годы и у старшей сестры Марины начались проблемы в семейной жизни: муж – её неизменная поддержка и опора – неожиданно заболел и попал в больницу. Если в начале она была уверена в его скором выздоровлении, то постепенно, когда муж стал попадать в больницу снова и снова, запаниковала. Марина почувствовала себя покинутой, беспомощной – жить одной и самостоятельно справляться с жизненными трудностями она не привыкла. Oна в отчаянии стала названивать дочери, умоляя её срочно приехать и позаботиться о матери, но у дочери были свои дела. Марина оказалась в полной рaстeряннocти, не знала, что делать, заметалась, переволновалась. На этом фоне у неё случился сердечный приступ, и женщина скоропостижно скончалась.

На похороны приехали сёстры. На поминках они вспоминали старшую сестру Марину и повторяли привычную мантру: “Умерла наша мудрая женщина! Так жaль, чтo ушлa рaно, могла бы eщё пожить!”