Тёплая свежесть Летнего утра тёплая свежесть В окна влетает, зовёт. Ждёт меня губ твоих мягкая нежность, Взгляд твой сияющий ждёт. Громко стучит электричка, натужно Встречным составам трубя. Всё, что мне нужно, всё, что мне нужно — Просто увидеть тебя. Был бы я ангелом неосторожным, По облакам бы пошёл. Вытерпеть это почти невозможно, Так на душе хорошо. Ладошки звёзд Как подушку подставлю тебе плечо — Окунись ненадолго в моё тепло! Отведённое время не истекло: Слышишь – кровь пульсирует горячо. Нитью к нити вплетайся в мою судьбу, Заблудись в паутине моих дорог, Понимаешь, сгинем когда-нибудь, Переступим каждый за свой порог. Но покуда нас укрывает тьма, И с планетой играют ладошки звёзд, Я войду в твой космос, сойдя с ума, Начиная новой вселенной рост. В прибое памяти Любоваться на тонкую вазу спины И томиться восторгом от худеньких плеч, За тобою следить из моей глубины, Каждый шаг твой на память беречь. Так тянуться, не веря, и думать – мираж, Невозможно коснуться, быть рядом нельзя, Только вдруг ты волною внезапной обдашь, Тёплым морем, где тени скользят. В сети солнечных бликов, в живой глубине Пёстрой рыбкой прибрежных камней Ты обнимешь меня, ты доверишься мне, Станешь тайной моей. Будет биться о берег прибой кружевной, С галькой пальцами пены играть, И ласкать изумрудной прозрачной волной, И своею любовью качать. Огненный цветок Как двух начал извечных притяженье Смыкает их, не ведая о том, Так мы с тобой срастаемся в растенье, Вхожу в твоё тепло, как входят в дом. И ты со мной! Лесная чаща, степь ли, Квадратный угол городской тоски — Качаешься ты, как цветок на стебле, Качаешься, и руки – лепестки. Слепые измерения сминая, Вселенная Вселенную влечёт, Царит богиня – всадница нагая, И огненный цветок во тьме цветёт! Ночная всадница Весь мир зелёный в капельке сверкающей Тебе несу я, милая. Лови! Он пропадает в миге замирающем — Губами ты его останови. Взмах ласточки, стремительно летающей — Легко прикосновение любви, И нам с тобой такого никогда ещё… О, шёлковые локоны твои! Лети, ночная всадница горячая, Слепым прикосновеньем ясно-зрячая, Пуская вскачь покорного коня, Сверкая обнажённости доспехами, Над временем, над вечностью, над вехами, Проглатывай, как капельку, меня! Мотыльки
От кудряшек на шее до кончиков ног — Всю тебя, как себя, ощущаю, Упиваюсь тобой, как языческий бог Упивается свежестью мая. Ты мне скажешь – судьба проверяет меня И за счастье я буду наказан. А любовь наша – яма, капкан, западня, Сладкий яд, что прикончит не сразу. И обнимешь меня, и ласкаешь, смеясь, Так ответь мне, любимая, разве, Разве можно распутать, порвать эту связь — Вдохновляющий солнечный праздник? Мы – мгновенные блики на лике небес, Мотыльками в звенящей лазури Были рядом вот только – и каждый исчез, Унесённый дыханием бури. Но когда мы сольёмся, отступит испуг, Ни ловушек, ни смерти, ни гнева: Вырастает в сплетении тысячи рук Над землёю могучее древо. В сентябре Милый друг, не грусти, что весна позади, Не печалься, что лето промчалось, Ещё бьётся весёлое сердце в груди, Ещё целая осень осталась! Ещё яблоки с яблонь на землю летят, И арбузы – как узники в клетках, Ещё держат деревья зелёный наряд, Точно зонт над тобою на ветках. Это счастье, как рыбка, в сеть солнечных дней Угодило: «Ну что тебе, старче!» И чем трепетный воздух с утра холодней, Тем любовь моя чище и ярче. Муму Я героически приму все изменения в сюжете, и мы с тобой пойдём в «Му-му» и чёрта по дороге встретим. И будет нам не страшен чёрт, и счёт, что нам предъявит время… Оно иначе здесь течёт, И здесь приветливы со всеми. Мы будем глупо хохотать и чувствовать себя моложе. Кассирша, добрая, как мать, Конфетку на поднос положит. И, отделённые стеклом от бега улицы тревожной, мы наклонимся над столом, мы будем очень осторожны. Клаузевиц Днём я – блистательный Клаузевиц, Днём я – Ротшильд, я стойкий. Ну, а ночью смываю с тебя твоих птиц, И откуда их, маленьких, столько?! Светлый лес мой осенний, опавший мой друг, — Ты хранитель мой, ты и свидетель… Ты моё воскресенье, мой сладкий испуг… И в моей голове твои дети. Среди белых квадратов лежу я без сна И транжирю горячую воду. Ольга, Олечка, Оля, – моя тишина… Семена этих птиц – на свободу. |
