Состояние Мне спокойно и радостно жить, Мне ничуть не тревожно, И лучей золотая финифть Оплела осторожно. В летней капельке ясного дня Отражается солнце беспечно. Это всё, это всё – для меня, И дано мне навечно. Детский смех над водой, тишина, И небес голубых глубина, И не хочется думать о том, Что же там – за холстом… Зерно Вы видели когда-нибудь зерно? Положено на влажную бумагу, Иссохшее от времени, оно В себя вбирает жизненную влагу. Разбухло, вид величия лишён, Так мертвенно-белесо и ничтожно. Проходит день, и острый корешок Натягивает тоненькую кожу. Проклюнулся. Нелеп и некрасив, Как будто коготь выпускает хищник, А на спине набух уже нарыв, И коготь все растёт и влагу ищет. И вот росток ладони смог открыть, Рождённый покорять и покорить. Земляника Господь придумал землянику. Ломаю голову – зачем? Хотел ли, Господи великий, Полюбоваться, как я ем? Она сверкает алым бликом, По сути, лишняя совсем — Причуда силы многоликой, Не понимаемой никем. А может, в мире иллюзорном, Предвидя летнюю жару, Бог знал: под листиком узорным Удобно будет комару У лакомства меня встречать, Чтобы за жадность наказать. Начало осени Ранняя осень – позднее лето. Солнце в зелёных ветвях. Но желтизна проступает. И это — Как седина на висках. Пышно колышется зелень живая, День ещё зноём печёт, Но вот уже в горы листья сгребает Дворников хмурый народ. Россыпь рябины – парад ежегодный, Радостная круговерть. И кажется выдумкой космос холодный, И кажется выдумкой смерть. У речки лесной Здесь у речки лесной, где звенит тишина, Ночью небо становится ближе, И горошины-звёзды на ветви сосна, Точно бусы алмазные, нижет. Млечный купол, сверкая, в тиши вознесёнэх Только изредка слышно из мрака, Как в далёкой деревне облает свой сон, Заскулит и затихнет собака. Неожиданный плеск – лягушачий прыжок, Вдруг посмотришь на воду, очнувшись, Догорая, костёр затрепещет у ног, Тёмным зверем уютно свернувшись. Так искрится холодная осени вязь, Насекомых народ усыпляя, И опавшие листья, слегка серебрясь, Кораблями в реке проплывают. Ранний сентябрь
Сентябрь ранний – и не осень вовсе: Деревья только думают желтеть, Но всё-таки ты к худшему готовься — Вот-вот наш мир закрутит круговерть. На листьях солнце, как на фотоснимке, Проступит, превратив их в образ свой, А мне всё снятся чёрные ботинки, Грохочущие в такт по мостовой. Потом затянет тонкой коркой лужи, Под инеем прогнутся провода. И хоть я знаю: дальше будет хуже, Парадоксально счастлив иногда. Сентябрь 2012 Минотавр Я блуждаю в лабиринте осени, В тупиках кружит обманный путь, Все улики преступлений косвенны, Только боль опять стучится в грудь. Для того ль меня ночами яркими Одарял любвеобильный Бог, Чтоб, засыпан щедрыми подарками, Отдариться я уже не смог? Небо клочковатое над крышами Ловит взгляд в сплетение ветвей, И теперь почти не слышно мне Музыки в обители Твоей. Оплетённый мелкими заботами, Я запутал Ариадны нить. И возможно, там, за поворотом тем, Минотавр ждёт, чтобы убить. Начинается дождь – получается снег Начинается дождь – получается снег. Близоруко мерцает фонарь. Одиноко бредёт в темноте человек — Получается тёплый январь, А за окнами кто-то глядит на свечу И мерцает в стакане свеча. Кто-то в сумраке скажет: «Остаться хочу…» — И сухими губами коснётся плеча. А в соседней квартире читает стихи Тонкорукий подросток – мечтательный взгляд, Под девчоночьей чёлкой полно чепухи, И сжимает внутри, и колени дрожат. Телевизор включён на втором этаже, И невидимый зритель застыл перед ним. И он смотрит свой сон, а не «ящик» уже, Тот, что с улицы кажется чудом цветным. Там, во сне, этот зритель застыл в янтаре Золотым насекомым – теперь не вернёшь, И запуталось время в лучах фонарей: Начинается снег – получается дождь. |
