Самое отвратительное, что он прав.

***

- Пойдем, Стайлз, - волк садится на пол у кровати, мягко проводя ладонью по животу юноши. Стайлз ровно смотрит в потолок, скучающе вздыхая, не поворачивая головы к мужчине. Питер готов в любом обличье ему руки лизать, лишь бы тот встал с постели, выбрался в город, да хотя бы просто изъявил желание куда-то пойти.

- Пойдем. Тебе нужно поесть, - Хейл придвигается ближе, касаясь губами прохладной кожи над пупком. Стайлз тихо ворчит, делая слабые попытки отстранить хищника от себя, дотягивается до телефона, набирая сообщение.

Я не хочу.

- Тебе нужно, - с нажимом произносит Питер. - Ты второй день лежишь не вставая.

Не хочу.

Хейл поднимается на ноги, кладет ладони на плечи юноши, притягивая к себе, заставляя сесть. Стайлз не сопротивляется, но альфа чувствует, что стоит ему разжать ладони, как Стилински снова рухнет спиной на кровать.

Стайлзу лень двигаться. Стайлз думает, что через неделю ему будет лень дышать.

- Что мне сделать? - Хейл садится на кровать, прижимая своего советника к себе. - Что хочешь, я все сделаю.

Волк внутри тоскливо подвывает, стоит ему столкнуться взглядом с безжизненными, почти черными глазами друида.

Я ничего не хочу.

- Зря ты отказался от психотерапии, - Питер проводит согнутыми пальцами по щеке отворачивающегося юноши. - Может, сходим к мисс Моррел? Или я с ней поговорю, попрошу прийти.

Хейлу тяжело дается любая производная от слова “просить”, если оно не обращено к его советнику, но состояние Стилински настолько безразлично ко всему, что он не улавливает режущий слух оборот, выдающий близкое к помешательству волнение оборотня. Если бы Хейл нервничал чуть меньше, он бы употребил что-то от слова “убедить”. Убеждать Питер умеет, но просить…

Стайлз не отвечает, слабо отталкивая руки оборотня, и снова заваливаясь на кровать.

Хейл встает, прислушиваясь к тишине в доме - шериф разбирает бумаги в своем кабинете, Мелисса ушла на работу, - и начинает раздеваться, зная, что единственный способ хоть как-то растормошить Стайлза - обратиться в волка.

Мальчишка действительно чуть улыбается, протягивая руку к запрыгнувшему на кровать хищнику, сжимает жесткую шерсть, бездумно скользя по ней ладонями, переворачивается на спину, притягивая волка к себе, заставляя уложить голову себе на грудь. Хищник тихо, с полурыком вздыхает, понимая, что мальчишка снова вознамерился спать, но не протестует, стараясь устроиться удобнее. Стайлз неуловимо возбуждается от такой близости, его запах меняется всего на полтона, но оборотень замечает, стараясь не придавать этому особого значения. Может, дело в густом мехе, касающемся чувствительных сосков, может в жарком волчьем дыхании, оседающем на бледной коже - кто знает. Реакции Стилински на внешние раздражители становятся все более непредсказуемыми.

Волк задремывает под мерный гулкий стук сердца своего быстро уснувшего человека, перестает следить за происходящим в доме, и поэтому зло, раздраженно рычит, когда шериф, задумавшись, без стука открывает дверь в комнату сына.

- О черт, - Джон невольно делает шаг назад, а рука уже непроизвольно тянется к отсутствующей на поясе кобуре. - Мда. Извините.

Стайлз просыпается от рыка, приподнимаясь на локтях, сонно смотрит на шерифа, вопросительно улыбаясь.

- Постучать забыл, - медленно произносит шериф, глядя на полураздетого сына и старательно отводя взгляд от лежащего рядом волка. - Эм…

Стайлз садится ровнее, обеспокоенно глядя на отца, кладет руку на загривок хищника, успокаивающе поглаживая, приобнимая, будто защищая волка от немного сердитого, непонимающего взгляда шерифа. Мальчишка нашаривает телефон, уже привычно быстро набирая сообщение - волк косит взглядом на экран, рассматривая написанное.

Что-то случилось? О чем ты хотел поговорить, пап?

Джон явно чувствует себя на редкость неуютно, равно как и Питер, они снова и снова сталкиваются взглядами, и друид чувствует, как под его ладонью напрягаются мышцы раздражающегося оборотня. Стайлз мягко поглаживает хищника по шее, чуть улыбается, глядя отцу в глаза.

Шериф качает головой, медленно заходя в комнату, задумчиво осматривает помещение, натыкаясь взглядом на сложенную в кресле одежду Питера, оборачивается к внимательно следящему за ним сыну.

- Просто подумал - может, ты хочешь что-то поменять в комнате? Так это можно устроить, сын. Если хочешь.

Спасибо, пап, но не хочу, нет.

- Тебя все устраивает?

Пальцы мальчишки замирают над экраном, он косит взглядом на волка, перебравшегося за его спину, и теперь уложившего длинную морду на его плечо.

Пап, ты же понимаешь, что мы не можем жить с вами?

Джон медленно кивает, придвигая к кровати стул.

- Но ближайшие пару месяцев ты ведь проведешь здесь. Я хочу, чтобы тебе было уютно.

Стайлз неуверенно оглядывает отца, устало опираясь спиной на недовольно заурчавшего волка.

Все нормально, пап, спасибо. Я скажу, если что-то надумаю.

Джон кивает, поджимая губы, равномерно постукивая пальцами по коленям.

========== Самоконтроль ==========

Хочу татуировку. Не просто хочу. Она мне нужна.

У Стайлза сегодня хороший день, несмотря на то, что он изображает из себя мать всех пороков во плоти, губы его то и дело изгибает легкая улыбка, он шустро нащелкивает новые и новые сообщения, и даже готовит эпохальный в своей несъедобности омлет, который, как оказалось не способен испортить радостного настроя юноши.

- Зачем тебе татуировка? - лениво произносит Питер, щурясь от яркого солнца, пробивающегося через неплотно задернутые занавески. Стайлз однозначно заразен. Особенно когда так благодушно улыбается, позволяя своему волку кормить себя фисташковым мороженым с ложки. И немного с пальцев. И иногда с губ. Мальчишка дочиста облизывает ложку, заставляя вервольфа невольно зависнуть на этом в меру развратном зрелище, снова проводя пальцами по экрану.

Нужно написать верные руны.

Кивает на свое предплечье, где следы от когтей Питера почти затянулись. Хейл думает, что ему повезло, что его мальчик не обратился от этого.

На той стороне они остались. Нужно, чтобы были и на этой, понимаешь?

- Не очень. Не хочу думать о том, что ты снова окажешься там.

Неважно, бэдвульф. Просто так надежнее.

- Когда закончишь курс лекарств, ладно? - юноша согласно прикрывает глаза, медленно обнимая губами поднесенную ко рту ложку с мороженым. Хейл глухо рычит, чувствуя, как в одно мгновение начинает зашкаливать сердцебиение.

Как скажешь, большой серый волк. Большой серый заботливый волк.

Стайлз кладет голову на плечо оборотня, осторожно проводя ладонью по груди.

У отца сегодня ночная смена, знаешь? И у Мелиссы.

Стилински старательно не смотрит на своего волка, подсовывая ему телефон с набранным сообщением.

- Ну и что это за кристально прозрачные намеки? - Питер со вздохом качает головой. - Разве мы с тобой уже все не обсудили?

Мы ничего не обсуждали, и я ни с чем не соглашался, Питер. Тебе придется считаться с моим мнением и желанием, бэдвульф.

Стайлз прикладывает ладонь ко рту собирающегося что-то сказать вервольфа.

Или, я клянусь Фенриром, я буду дрочить по ночам прямо в постели. Ты все равно не выдержишь. Рано или поздно.

- Отца пожалей, - Питер недобро скалится, подпуская в интонации глухого рыка.

Я и жалею. Их сегодня не будет. И прекрати рычать, бэдвульф, если бы на меня это действовало, я бы здесь сейчас не сидел.

И, подумав, добавляет.

Или ты бы здесь не сидел. Это же моя комната, волчара.

- Стайлз…

Каждую гребанную ночь. Может даже по паре раз. И буду дышать тебе в ухо, ты же не посмеешь бросить меня в кровати одного.

- Стайлз.

Хотя, о чем это я, ты же любишь смотреть, как я это делаю.

- Стайлз!

А потом ты любишь меня трахать. Я тебя хочу, Питер. Слава транквилизаторам, честное слово, я бы уже сдох от спермотоксикоза, если бы не они.