- Очевидно, еще жив, если ты спрашиваешь об этом.

- Не может не радовать, дядя. Рассказать, как мы здесь? - Дереку плохо удается напускная жизнерадостность.

- Надеюсь, что ты не за этим позвонил, - идет первая четверть лунного цикла, и у Питера вовсе нет желания признаваться племяннику, что его воротит даже от звуков собственного голоса - что уж там говорить о голосе самого Дерека, - как токсикозную девчонку от английского завтрака.

- Почти что за этим. Новостей много.

Питер демонстративно вздыхает в трубку.

- Пару месяцев назад приезжали родители тех ребят, лисиц, - Дерек замолкает.

- И что хотели? - равнодушно.

- Забрали девушку… Спрашивали, где ее брат. Еще спрашивали, что с тем парнем, за которым она должна была присматривать…

- И что?

Дерек молчит пару секунд.

- В итоге они сказали, что Рейчел сама виновата в том, что с ней случилось. И еще что-то говорили, много, но не по-английски… Не понял ничерта, но, кажется, они были ею недовольны…

- Неважно и неинтересно. Еще что-то?

- Кора на следующей неделе замуж выходит, - и выжидающее молчание.

Питер медленно осмысливает сказанное.

- Передай ей мои поздравления. Но только в том случае, если она выходит за кого-то, кого я не знаю. - Питер слышит, как Айзек, явно находящийся в очень непосредственной близости от альфы, шумно фыркает. - И передай своему волчонку, что подслушивать нехорошо.

- Ты мог бы приехать, - неуверенно тянет Дерек.

- Ни за что. Пришлю открытку, деньги, букет, что еще захочет, но избавь меня от этого.

- Ну, все вышеперечисленное тоже сойдет, хоть и с натяжкой. Кора лилии любит, если что.

Питер случайно вспарывает обивку кресла когтями, хрипло выдыхая:

- Обойдется без лилий.

Душный ядовитый запах, черный лаковый гроб и холодные мягкие губы.

Дерек, кажется, вздрагивает.

- Да, пожалуй.

Питер отстраненно молчит в трубку, продолжая царапать подлокотник, через несколько секунд все же вспоминая о зажатой в ладони телефонной трубке:

- Еще что-то?

- Ты мог бы вернуться, Питер. Здесь твоя семья и стая. Тебе нужна поддержка, а на своей отраве ты долго не протянешь.

- Дитон рассказал или Тайлер? - старший Хейл пренебрежительно морщится.

- Дитон. Я спрашивал у него про… про тебя.

- Надеялся еще раз мою силу загрести? - Питер отрывисто хмыкает.

- Вполне в твоем репертуаре так думать, Питер. Я рад, что хоть что-то не меняется.

- Я счастлив, что могу еще порадовать племянника, - язвительно отзывается оборотень. - Если у тебя все - не трать свое время.

- Я не закончил, - Дерек подбавляет стали в голос. - Я не стал бы тебя беспокоить, если бы был уверен, что ты… что с тобой все будет в порядке.

“В хаотичном?” - привычная усмешка Стилински вспыхивает нереально ярким воспоминанием. Альфа зажмуривается.

- Тогда просто позаботься о том, чтобы Дитон к следующему году приготовил достаточно моей… как вы все выражаетесь? отравы. В следующем году тринадцать полнолуний. Спасибо.

Питер сбрасывает вызов, не дожидаясь ответа племянника. Все равно Дереку не хватит язвительности, чтобы ответом удивить дядю.

Питер все-таки выбирает на сайте нью-йоркского магазина букет для Коры. И, черт с ней, пускай в нем будут лилии.

Год второй.

К середине второго года в пригороде Анкориджа, от Тайлера начинает пахнуть незнакомой женщиной. Впрочем, заочно знакомой - недорогие неброские духи, недорогая косметика и легкий запах химреактивов - преподавательница химии из колледжа, в котором работает Джонс.

Не то что бы Питер был против подобного, он скорее против того, что Тайлер упрямо продолжает находиться рядом, напоминая о еде, о сне, о том, что нужно хоть иногда разговаривать вслух, а не самому с собой.

Но это в очередной раз напоминает о том, что его, Питера, жизнь - штука совершенно бесполезная. И еще напоминает о том, что его, Питера, это абсолютно устраивает. Третья четверть лунного цикла привычно знаменуется вернувшимся обонянием и отступившей тошнотой - альфа мог бы признаться, что даже если он не будет выжигать свою кровеносную систему смесью ядов, то все равно не сможет даже сносно зарычать, но молчит. Тайлер чувствует это, но к середине второго года бороться устает - теперь Хейл ждет, когда Джонсу надоест так жить. Положение беты при полумертвом (о, эта шутка снова актуальна) альфе - немногим выгоднее положения омеги. Удивляет лишь то, что стай окрест немного, да и особой агрессии в отношении приезжих они не проявляют. Хотя Питер, как-то имевший встречу с вожаком одной из стай, внезапно, где-то к середине разговора, при снятых очках и линзах, понимает, что они боятся. Боятся сами - и несут слух дальше: “силы у приезжего альфы немного, зато глаза не алые, а тускло-кровавые, неизвестно, что придет в нагрузку к силе”. Никто не хочет связываться с такими глазами - Питер невольно иногда вспоминает Девкалиона. Правда у того всегда силы было хоть отбавляй, в отличие от Хейла.

От Тайлера пахнет женщиной и корицей, идет третья четверть лунного цикла, и Питер вполне в состоянии выдавить из себя сносную улыбку, и даже поддержать какой-то незапоминающийся разговор. Даже выполнить трехнедельный рабочий план - успевает. Третья четверть лунного цикла самая продуктивная и немного похожа на настоящую жизнь: в четвертую четверть снова накатит паника и отвращение к самому себе, ближе к полнолунию волк перестанет спать и не заснет до второй четверти - да и тогда это не сон, а болезненное, выкручивающее насквозь пропитанные отравой суставы, забытье. Первая почти не запоминается - волк изодрав рвотными спазмами все горло, до невозможности сделать вдох, рвет вены на запястьях, спуская в ванну вытравленную, выжженную кровь, до тех пор, пока не начнет проясняться перед глазами и пока не начнут отниматься ноги. Каждый гребанный день, пока кровь под раздирающими кожу когтями не станет снова алой - ненадолго. Вторая четверть - красная кровь и постоянная головная боль, страшная, изматывающая, выжигающая на роговицах глаз то, что Питер и так помнит слишком хорошо - даже не умея различить запахи большую часть времени, он помнит запах Стайлза до мельчайших подробностей, не имея возможности большую часть месяца видеть что-либо без мутной алой дымки - помнит каждую чертову родинку на сливочно-белой коже. Про вкус можно вообще не вспоминать - вкус кожи, губ, даже крови своего советника альфа помнит прекрасно, но других вкусов не различает вовсе.

Тайлер что-то говорит, а Питер снова не слушает. Тайлер что-то спрашивает, раз, второй, третий, дергает Хейла за рукав, и Питер удивленно смаргивает, оглядываясь по сторонам.

К периодической дезориентации друга Джонс уже тоже привык.

- Так ты не против или ты весь разговор прослушал?

- Весь, - честно кивает Питер.

- Лили хочет зайти на ужин как-нибудь.

Хейл быстро сверяет доступную информацию, приходя к выводу, что Лили - учительница химии.

- А я не знаю, как ей вежливо отказать, но не обидеть…

У Тайлера всегда не клеилось с девушками. Питер всегда искренне считал, что это из-за того, что он ищет их не в тех местах. То, что Тайлер большую часть времени выглядел как учитель старших классов, и лишь изредка позволял себе джинсовку, байк и берцы, вовсе не означало, что девушек нужно искать исключительно “учительского” типа.

Джонс всегда отмахивался от этой идеи.

- Не нужно ей отказывать, - Питер задумчиво смотрит в камин. - Пускай приходит. Да, со слухом у меня проблем еще нет, но человечество изобрело наушники.

- Не уверен…

- В чем? Твой этаж - первый, мой - второй, какие проблемы? Скажи, что твой сосед… не знаю… Ничего не говори. Скажи, что он сумасшедший. И все.

- Не лучший вариант, честно, - рыжий оборотень неловко улыбается, глядя на своего альфу.

- Тогда ничего не говори.

- Она может спросить.

- Она хоть раз обо мне спрашивала? - Тай качает головой. - Ну и с чего бы ей начинать? - Хейл сплетает пальцы в замок, внезапно улыбаясь. - Найди уж чем таким занять леди, чтоб у нее не осталось ни времени, ни сил на дурацкие вопросы.