Понял. Боишься сорваться?

Питер медленно кивает, осторожно прикусывая кожу на шее.

Мда, папа точно не оценит твоего рыка. Я не подумал.

- Я хочу, чтобы ты кончил, - альфа прижимается губами к уху своего друида, медленно проводя ладонью по груди и животу к паху.

У мальчишки выпадает из рук телефон, когда он поворачивается к оборотню, непонимающе вскидывая брови.

Вервольф тянет наверх край футболки, сильно сжимая тонкую ткань, чуть встряхивает головой, разглядывая молочно-белую кожу с россыпью родинок.

У волка почти срывает ограничители - ему нужно хоть что-то, если не собственное удовлетворение, то хотя бы запах удовольствия его пары.

Стайлз подцепляет край футболки, стягивая ее с себя, откидывается на постель еще более взъерошенный чем был, раскрасневшийся, широко распахивающий лихорадочно блестящие глаза.

- Я не могу тебя взять, - хрипло шепчет Хейл, касаясь горячими губами плеча - от каждого прикосновения кожу будто обжигает, и все тело Стайлза скручивает слабыми спазмами удовольствия, - не здесь. Но я хочу, чтобы ты кончил. Хочу чувствовать запах твоего возбуждения, видеть твое лицо во время оргазма. Хочу знать, что ты действительно здесь, со мной, что ты чувствуешь меня.

Одной рукой Стайлз цепляется за волосы оборотня, притягивая его к себе, прижимаясь к губам, жадно, жарко целуя, вторую спускает на ремень своих джинсов, больше мешая, чем помогая расстегнуть тугую новую пряжку. Не сдержавшись, оборотень тихо рычит, отталкивая руку мальчишки, справляется с застежками сам, отстраняясь и стаскивая остатки одежды с желанного, доступного тела. Стайлз дышит прерывисто, с хрипотцой, удобнее растягиваясь на кровати и широко разводя длинные стройные ноги, смотрит умоляюще, часто прихватывая ровными белыми зубами покрасневшие, слегка припухшие губы, в безмолвном стоне приоткрывает рот, запрокидывая голову, когда мужчина, накрыв его своим телом, прижимается теснее, жадно лаская подставленную шею, оставляя алеющие метки на молочной коже груди. Стилински комкает пальцами простынь, выгибаясь, шумно выдохнув, обвивает Питера руками, резко вскинув бедра, с мазохистским удовольствием потираясь членом о грубую джинсовую ткань. Прозрачная смазка впитывается в ткань, там, где головка касается бедра, а запах ее - пряный, солоноватый, - сводит волка с ума. Хейл старается заглушить рык в плечо своего мальчика, замирая, пытаясь успокоиться под ставшими размеренно-ласковыми прикосновениями.

“Да ладно тебе, милый, ну они же… скучали друг по другу. И они уже взрослые люди” - Питер отчетливо слышит голос Мелиссы, хоть женщина и старается говорить приглушенно, памятуя о хорошем слухе оборотня. - “Ты же хочешь, чтобы Стайлз остался здесь”.

Хейл медленно, ласково скользит губами по заполошно вздымающейся груди своего человека, нехотя улавливая обрывки разговора. Поднимает взгляд на Стайлза, несколько секунд разглядывая подрагивающие ресницы, прикрывающие темные, влажно блестящие глаза, соскальзывает ниже, проводя ладонями по подрагивающим бедрам.

Чертовски замечательно, что у Стайлза не такой хороший слух.

И немного даже хорошо, что он не может издать ни звука - в этом уверен и сам Стайлз, потому что он совершенно точно знает, что застонал бы во всю глотку в тот момент, когда его грозный волк, коротко и влажно облизав головку члена, взял его в рот почти на всю длину. Стайлз раскрывает рот в немом крике, невольно вскидывает бедра, впиваясь ногтями в собственную ладонь, выгибается, как от разряда тока, хватая губами воздух.

Чертова кровать действительно скрипит.

Скрипит и скрипит, в такт рваным, немного сбивчивым движениям бедер.

Чертовски пошло.

У Стайлза разъезжаются ноги, он окончательно сбивается с ритма, жестко вбиваясь в расслабленное горло, путается пальцами в мягких волосах, невольно надавливая на затылок несопротивляющегося мужчины, замирает, дрожа от накатившего удовольствия, и распластывается по постели, жмурясь, задыхаясь, и широко раскрывая глаза, когда Питер, не сводивший с него взгляда последние несколько минут, садится ровнее, медленно облизывая губы. Стилински не без труда поднимается, прижимаясь к мужчине, тянется к нему, слизывая терпкий вкус своего семени с его губ. Питер мягко улыбается, тяжело дыша, одновременно успокаивая взбунтовавшегося было волка. Но Стайлз пахнет так восхитительно, еще чуть подрагивает от удовольствия и так жмется всем теплым, разморенным телом, что альфа-волк успокаивается, перестает возмущенно, хоть и тихо рычать по поводу того, что его только что достаточно жестко поимели.

Стилински трется носом о шею мужчины, медленно расстегивая его рубашку. Питер подается под ласковые прикосновения, раздеваясь и ложась рядом со своим друидом. Стайлзу лень нашаривать телефон, поэтому он энергично и коротко кивает, в ответ на: “Спать?”, произнесенное хриплым, невозможно эротичным, на вкус Стайлза, голосом, и засыпает почти мгновенно, расслабленно прижимаясь к своему волку.

========== Не люблю психиатров ==========

Стайлз привычно ворочается под боком утром, и Питеру ничего не остается, кроме как ослабить хватку на его плече, позволяя Стайлзу устроиться удобнее, прижаться всем телом, укладывая голову на плечо и обнимая рукой. Времени около девяти утра, день явно будет ясным, судя по нещадно бьющему в окно солнцу. Оборотень поворачивается набок, закрывая мальчишку от ярких солнечных лучей, и Стайлз блаженно жмурится от приятной для глаз темноты, вжимаясь лицом в грудь мужчины.

На первом этаже Мелисса тихо суетится на кухне, спрашивая у проснувшегося шерифа: “А мальчишки когда проснутся? Может, разбудить?”. Питер вместе с шерифом тихо фыркает на “мальчишках”. Хейлу нравится Мелисса, и то, как легко и непринужденно она игнорирует тот факт, что когда-то он с завидной регулярностью водил ее на свидания. А еще это “мальчишки”. Питер не слышит, задумавшись, что отвечает шериф.

Стайлз приоткрывает рот, мокро вжимаясь губами под ключицу, заставляя дыхание на секунду сбиться даже от такой невинной недоласки. Волк хмуро рычит где-то в глубине сознания, еще не простивший человека за три года кошмара, но почти готовый простить в обмен на близость со своим человеком. Хейл неприязненно щурится, ниже опуская голову, чувствуя, как головная боль акварельными потеками распространяется внутри черепной коробки. Стайлз внезапно проводит рукой вдоль позвоночника по шее, укладывая длинные пальцы на основание черепа, туда, где по ощущениям, боль и берет свое начало. Питер удивленно приподнимает брови - боль Стайлз не вытягивает, но становится ощутимо легче от его прикосновений и от того, насколько друид чувствует своего альфу. Тонкие пальцы зарываются в волосы, приятно почесывая загривок, вызывая у волка состояние близкое к эйфории, Питер тяжело вздыхает, проводя рукой по бедру спящего мальчишки - головная боль отходит на второй план, вытесняемая возбуждением. Стайлз прижимается теснее, сжимая пальцы в волосах, точно так же как сжимает их в шерсти волка.

Альфа категорически не понимал никогда, как соотносятся просьбы провести ночь с оборотнем в волчьем теле, с настроением Стайлза. Когда у Стилински был короткий, но тяжелый период перед отъездом в университет, когда его мучили кошмары, и он просыпался, оглашая свою комнату хриплыми воплями, он никогда не просил Питера обернуться, мучая мужчину своими кошмарами и невозможностью даже понять, чем помочь мальчишке, просыпающемуся по несколько раз за ночь в холодном поту. Но когда Стайлза внезапно настигла паранойя - спасибо Скотту, что-то трындевшему про виденных в лесу волков - койотов, как оказалось впоследствии, - он чуть ли не каждый вечер жалобно смотрел на оборотня, и, как бывало всегда, получал желаемое - большого темно-серого волка, с глухим урчанием растягивающегося на жестком ортопедическом матраце. Стайлза волк обожал не меньше человека, с ленивой покорностью позволяя иногда чересчур восторженному, иногда впадающему в детство подростку, теребить себя за ушами, гладить живот, с нажимом проводить ладонями вдоль хребта, целовать мокрый нос и засыпать, обвив хищника руками, как большущую плюшевую игрушку.