– Пётр… мне интересно, почему ты не любишь людей?

– Ну как, Господи. Они били тебя кнутами. Распяли. Убили меня. Других апостолов. И за что их любить после таких развлечений? Тут уже ничего не исправить. Жги.

– Я не хочу.

– Это всецело твоё право, Господи. Но возможно, на Земле следовало оставить бабочек. Или павлинов. Или газелей с мудрыми, печальными глазами.

– (Задумчиво.) Они красивые, да. Хотя в последнее время я склоняюсь к бегемотам.

– (Вкрадчиво.) Так я про что, Господи всемогущий! А может…

– Не искушай. Кстати, Иоанн рассказал мне одну историю. Давай лучше её обсудим?

(Садовое кольцо, напротив улицы Гиляровского, Москва)

…Сотовый хрустнул в кулаке. Его владелец, похоже, потерял рассудок. Набирал номер каждую минуту, а в ответ только «ту-у-у… ту-у-у». Припарковался, вышел из «тачки», позвонил из бесплатного таксофона: может, абонент видит на дисплее знакомые цифры и не хочет ему отвечать. Глухо. Вернулся. Долго слушал небывало длинные гудки. Сбросил, выбрал другой номер из «записной книжки». Без толку. Обычно спокойный, насмешливый и рассудительный, он превратился в параноика. Шесть часов вечера. Самые пробки. Машина едет еле-еле, и ничего не сделаешь. Мда, привык решать все проблемы деньгами… В подобные моменты ощущаешь себя беспомощным, как младенец. Вертолётами в этом проклятом городе пользоваться нельзя. Человек ещё раз взглянул на часы – нервно, безумными глазами… Судорожно облизнул сухие губы.

Там что-то случилось.

Пробка двигалась в час по чайной ложке. Сигналы раздавались сплошь и рядом, и это тоже раздражало. Какой смысл гудеть, если ты отсюда никуда не денешься? Рядом хлопнула дверца – девушка в красном платье, матерясь по смартфону, вышла на дорогу, направляясь к ближайшему киоску с кофе. Что называется, тут вслед за солистами вступил хор. Хлопки зазвучали пулемётной очередью. Всё, встали НАМЕРТВО.

Выхода нет.

Схватив смартфон, он выскочил из машины и побежал. Ключи остались в зажигании, но дьявол с ними. Не глядя, отпихнул какого-то старика, вставшего на пути, устремился в подземный переход. Каблуки ботинок застучали по лестнице. Чёрт! Тут же ещё билеты нужны! Вот что значит, до фига времени в общественном транспорте не катался… Сколько они стоят? Подскочил к кассе, бросил сторублёвку, вроде должно хватить… Еле дождался кусочка картона, повернулся… Турникет! Куда сунуть карточку? А, приложить… С-суки, понапридумывают всякой хрени. Дальше? Эскалатор… уже забыл, что это такое, только в мегамоллах на них и ездит. Промчался по левой стороне, мимо уткнувшихся в экраны телефонов людей. Платформа. Шум. Куда, блядь, ехать?

Время, время, время, уходит время. Ударил себя кулаком по лбу, чтобы быстрее соображать. Ага, он на серой ветке, «Тульская»… Сюда. С угрожающим свистом подлетел поезд, он с трудом протиснулся в вагон, злобно оглядывая соседей. Что им вообще здесь надо? Снова поднёс трубку к уху. Нет сигнала, въехали в тоннель. Выругался. Старушка с жёлтым полиэтиленовым пакетом странно на него посмотрела, даже отодвинулась – насколько смогла в толпе. Раздражало буквально всё. Теснота. Приклеенная к стене идиотская реклама с напрочь упоротой дурой, предлагавшей новые сотовые тарифы. Жующие жвачку, безразличные ко всему, оплетённые проводами наушников пассажиры словно уснули летаргическим сном. Стук колёс. Бегущая строка красных букв: «Следующая станция “Чеховская”». Как хочется взять и устроить драку прямо сейчас. Прямо за их свинскую тупость. Рожи, уткнувшиеся в гаджеты. Никчёмное веселье. Флегматизм, граничащий с равнодушием. Твари. Ненавижу.

Он едва дождался нужной станции.

Рванул вверх по эскалатору, слыша за спиной возмущённые крики, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Взглянул на дисплей: заряд батареи показывал в правом верхнем углу восемь процентов, скоро совсем сдохнет. Оказавшись на улице, человек вновь побежал. Это далось ему не слишком легко – он быстро запыхался, лицо покраснело, на лбу виноградинами вызрели капли пота, в ногах отдалось острой болью. Остановился, чтобы отдышаться. Так, какой дом? Ага. Кажется, налево. Во двор. Новое здание, двадцать этажей, у детской площадки бабушки гуляют с внуками, визг, крики. С хрипом вытер лоб. Нашарил ключ в кармане пиджака, приложил к кнопке на двери подъезда. Писк. Финский лифт вёз вверх бесшумно и плавно, в точности подтверждая многочисленные анекдоты о скандинавской тормознутости. Наконец кабина дрогнула и замерла. Тихо, как в замедленной съёмке, разъехались створки. Человек нерешительно замер у двери, обитой светло-коричневой кожей, вертя в руках связку ключей. А вдруг всё нормально? Ну, мало ли что. Парень элементарно напился, спит, не слышит звонков, с ним такое и раньше случалось. С чего терзаться ледяным ужасом? Нет. У него предчувствие. Два случая за одну неделю, теперь и этот не берёт телефон. Сотовый Милли, часто ночевавшей у него, тоже молчит. Совпадения исключены. Ключ со скрежетом повернулся в замке. Хозяин квартиры предоставил ему возможность посещать своё жилище недавно, всего месяц назад. Словно что-то предвидел. Вложил в руку звякнувшую связку: «Доступ есть у Милли… Мало ли, ты не сможешь нам дозвониться, тогда срочно приезжай… Чувствую, понадобится». Он тогда посмеялся. Похоже, у всех интуиция, лишь он не может ощутить масштаб катастрофы. Человек осторожно открыл дверь. Встал на пороге. И c первой же секунды сразу понял… Кровь была везде. Он инстинктивно прижал пальцы ко рту. Запах освежёванного животного. Палёной кожи. Ядовитого дыма. Дерьма. Обои красного цвета, со стекающими загустевшими каплями. Обломки мебели. Тлеющее пианино в мелких алых угольках. Битое стекло, разлетевшееся по комнате. Тела обоих мертвецов истерзаны, груди вскрыты, как ножом мясника – наружу торчат рёбра, словно растопыренные огромные пальцы. Похоже, мужчина и женщина перед смертью сплелись на полу телами, стиснув боевую гранату животами, и, выдернув чеку, вместе отсчитывали секунды до взрыва. Куски человеческого мяса смешались с чешским хрусталём из серванта. Лицо мужчины превратилось в кровавую маску, – лишь одинокий, чудом уцелевший голубой глаз смотрел из багрового месива содранной кожи и костей черепа. Голова женщины отсутствовала – как, впрочем, и верхняя часть тела, оплавленная блузка впечаталась в плоть. Опоздал. Ничем не поможешь. Разве только труповозку вызвать.

Он автоматически, словно робот, проследовал на кухню.

Полез в холодильник. Тут же обругал себя матом. Откуда привычка? Ночной дожор – видишь белый полированный ящик, сразу заглядываешь внутрь, как зомби. Но и останавливаться не стал. Что там внутри? Ага, виски… У них это болезнь, последние годы вся группа страшно пьёт, держатся только на вискаре, как машины на бензине. Фигня, «Баллантайнс», но ладно… Вытащил из мойки стакан, налил на два пальца… Подумал и добавил до краёв. Большой глоток. Отлично, хоть руки перестанут трястись. Нет, не от нервов или страха. От ярости. Третий случай подряд! Вовсе уже не совпадение и не эпидемия вируса сумасшествия. Это, как ни прискорбно, его персональный «косяк» – придётся признать, что предупреждения были не бредом друзей, сходящих с ума от галлюцинаций. Именно поэтому группа за короткое время потеряла четверых… А если всё продолжится, погибнут и остальные. Где гарантия, что следующей жертвой не станет он? Нужно срочно, прямо сейчас собрать уцелевших и совместно выработать стратегию сопротивления. Он тоскливо посмотрел на почти опустевший стакан, взболтал содержимое на донышке, поднял на уровень глаз. Но отчего начались самоубийства? Почему пришествие вызывает панический ужас, желание прикончить себя? Да, напрасно в чужом доме он так по-хозяйски раскупорил бутылку и без смущения поглощает алкоголь. А вдруг выпивка отравлена? И он, сам не зная, уже умирает… Недаром после глотка появилась щемящая боль в сердце. А если…

Так. Хватит, блядь.

У него остались мозги. Он не поддастся панике, и руки трястись не будут. Человек рывком встал. Слегка пошатнулся, но удержался на ногах. Заставил себя вернуться в раскуроченную взрывом комнату, где пахло дымом и бойней. Поди теперь разберись, с чего всё началось – как старый друг, устроившись на полу, обнял давнюю возлюбленную и прижал к телу гранату? Что конкретно виделось обоим перед смертью? О чём они думали? Человек закрыл глаза. Сердце больше не колотилось, разрывая рёбра. Наступило спокойствие. Что ж. Он потерпел неудачу. Но возможно, ещё удастся спасти других, пока те не решили уйти из жизни. Он вытащил смартфон, быстро выбрал нужный номер. Поднёс к уху.