Даже если во время этого отключусь.

— Если хочешь, — ответила я.

— Двигайся.

Я подвинулась и позволила ему встать около посудомоечной машины. Я споласкивала посуду и передавала ему, устало улыбаясь.

— Спасибо за помощь.

— Без проблем, — наши предплечья терлись друг о друга, когда я передавала ему тарелку. — Когда марафон? — спросил он, доказывая, что слушал, когда Крис спрашивал меня об этом во время рекламы.

— Через две недели.

Я лишь произнесла эти слова вслух, а меня уже чуть не вырвало. Я едва выжила, когда два дня назад пробежала тридцать километров. Как я смогу добавить к ним еще десять?

— Здорово.

Я слишком устала и была на грани смерти, чтобы пытаться шутить о том, как на самом деле это не здорово.

— А ты чем занимался после колледжа?

Мы не видели друг друга с весеннего семестра на первом году нашего обучения. Осенью Каин сменил университет, и если я и не помню, писал он мне или звонил после этого, возможно, он это и делал.

Тогда я как раз выздоравливала после своего несчастного случая, и следующие шесть месяцев прошли в тумане от смеси лекарств и гнева. Я дружила лишь с Дианой, и это в основном, потому что она не позволила бы случиться чему-то другому, и, честно, мы не очень и общались с Каином.

— Сейчас я в Филадельфии. До этого пару лет жил в Сан-Диего, но все отлично, — ответил он, наклонившись, чтобы убрать блюдо на нижнюю решетку в посудомоечной машине. — Как давно вы с Грэйвсом вместе?

Учитывая, что я не знаю, как много Крис и Дрю рассказали Каину, и еще меньше, что им сказал Эйден, поэтому ответила лишь:

— Ну, я работала на него два года. Вместе мы живем пять месяцев, — таким образом, мне не нужно особо вдаваться в детали.

— Серьезно?

— Серьезно.

— Хм... — пробормотал он себе под нос. — Это... удивительно.

В моем мозгу вспыхнули воспоминания о том, что до этого я сказала Эйдену в спальне, и мне пришлось подавить смешок.

Его локоть снова коснулся моего, когда он взял из моих рук тарелку, его зеленые глаза на секунду встретились с моими.

— Кстати, ты чертовски хорошо выглядишь.

В последнее время мне все говорят, что я отлично выгляжу, и из-за этого я чувствовала себя застенчивой, думая о том, что же они раньше думали о моей внешности. Раньше я плохо выглядела?

— Ох, спасибо.

Мой вес всегда менялся в зависимости от того, как много я делала упражнений.

Я очень легко набирала его и также легко сбрасывала, но я не очень хорошо помнила, какой была в первый год обучения в колледже, но, кажется, тот период был самым «тяжелым» для меня.

Ага, повисшая после этого тишина казалось странной. К счастью, мы быстро сполоснули всю посуду и загрузили в посудомойку.

Пока я вытирала стол, Каин вышел на улицу. Сейчас только девять часов вечера, а я так устала. Я налила себе стакан воды и, пока шла наружу, чтобы еще немного пообщаться с парнями, выпила уже половину.

Когда я из последних сил распахнула французские двери в патио, мне в лицо сразу ударил жар от кострища. Как только мои глаза привыкли, я заметила, что четверо парней сидели вокруг него, развалившись, и общались.

— Ты, наконец, пришла, — объявил Дрю, самый милый из всех. У него на коленях сидел наш светлый пушистый комочек, полностью вымотанный. Очевидно, Лео влюбил в себя еще кое-кого.

— Ага, — ответила я устало, с трудом стоя на ногах и понимая, что тут лишь четыре места, и все они заняты.

— Вот, садись на мое место, — быстро произнес Дрю.

— Ох, все нормально.

— Садись со мной, — предложил Эйден, или, может быть, потребовал, не смущаясь.

Я уставилась на него, сжимая в руках прохладный стакан, и разрывалась между тем, чтобы извиниться и уйти, или сесть, потому что другого варианта у меня не было. И что я буду делать? Предложу сесть на пол, когда есть такая хорошая нога, на которой я могу посидеть? Нога, которая принадлежит мужчине, и его друзья верят, что я вышла за него по любви. Ладно, вперед.

На секунду я подумала о том, чтобы вытащить наружу стулья из гостиной, но это будет странно. И я, правда, не хотела стоять на ногах дольше, чем необходимо.

То есть, это будет не первый раз, когда я буду сидеть у кого-то на коленях. Друзья делают подобные вещи. Женатые люди прижимаются друг к другу, по крайней мере, я себя так успокаивала. Не потому, что хотела посидеть у него на коленях. Не-а.

Я обошла вытянутые длинные ноги, которые были на моем пути, и остановилась около коленей Эйдена, наблюдая, как он разводит их в стороны. Я посмотрела ему в лицо, затененное огнем, и глубоко вдохнула. Это его идея, так ведь?

Развернувшись к нему спиной, я медленно опустилась ему на бедро, успокаивая свою совесть, что я не тяжелее на сорок пять килограммов. Моя попа коснулась мускулистой ноги, и когда я начала усаживаться поудобнее, так, чтобы моя спина была прямой, он приподнял ногу.

Обняв меня своей большой ладонью за талию, он притянул меня ближе к себе так, что я соскользнула прямо к месту, где его бок переходит в ногу, прямо около паха. Весь мой бок прижался к его груди.

Мое лицо не покраснело, но пульс ужасно ускорился, когда я осознала нашу позу. Я оценила то, что его рука поддерживала меня снизу за поясницу, его ладонь лежала на моем бедре, обхватывая его поверх моей фланелевой пижамы. Другая его рука тоже была занята, большой палец лежал на моем колене, а остальные четыре пальца обхватывали ногу с внешней стороны.

Все мое тело ожило, ощущая сладкий аромат Эйдена. Его большие мускулы под моей попой. И то, как его тепло и хорошо развитые мышцы впивались в мою руку и грудь. И как близко его лицо находится к моему.

Он смотрел на меня, и я чувствовала его изучающий взгляд всем своим существом. Уголок его рта был слегка приподнят в коронной полуулыбке или полуухмылке Эйдена.

Я нервно и немного застенчиво улыбнулась ему в ответ, пока медленно вытаскивала руку, зажатую между нашими телами, и обняла его широкие плечи, которые замечала, по крайней мере, пять раз в день ежедневно.

— Хорошо? — прошептал он, сжав руку, которой согревал мою поясницу.

— Да? Я не раздавлю тебя? — прошептала я.

— Ты и твои вопросы, — он внимательно осмотрел меня. — Ты плохо себя чувствуешь?

Это так заметно?

— Нет, — ответила я достаточно громко, чтобы услышал лишь он. — Я чувствую себя очень плохо, и все болит.

— Сколько километров ты пробежала сегодня?

— Всего одиннадцать.

Он пробормотал что-то себе под нос, его тело подо мной напряглось.

— Ты должна поднять ноги. Колено тебя беспокоит?

— Меня все беспокоит, — захныкала я, даже не стесняясь этого.

У моего уха раздался тихий мягкий смешок, и его большая рука накрыла мое колено. Прежде чем я смогла отреагировать, Эйден передвинул меня так, что я села напротив него. Одна его рука находилась на моей ноге, другая — на голени.

Он обхватил мою икру своей большой рукой и начал массировать ее.

Серьезно, по моей ноге и спине пробежала дрожь. И я никак не могла сдержать вздох боли и удовольствия, который вырвался из меня.

— Боже мой, — пробормотала я себе под нос, задыхаясь.

Я ощутила его смешок у своей щеки, пока он массажировал мою икру, а затем стал подниматься вверх к моим квадрицепсам. Конечно, его руки были сильными; и моя нога онемела от того, как хорошо и одновременно плохо я чувствовала себя в данный момент.

— Я должна сказать, что ты не должен этого делать, — мне пришлось подавить еще один стон, когда он достиг чувствительного местечка на задней части моей голени. — Но не стану этого делать. Это просто потрясающе. Спасибо.

Из горла Эйдена вырвалось неразборчивое ворчание, но я была слишком далеко, чтобы обратить на это внимание. Рука на моей спине напряглась, прижимая меня ближе. Его пальцы работали медленно и осторожно, от мышц над моей лодыжкой и выше, настолько высоко, что если бы я не была такой уставшей, то поняла бы, как близко он находился к краю моих трусиков.