Сандомирский замок простерся на гористом берегу Вислы. Вокруг него раскинулся город, окруженный рвом, каменной стеной и башнями.

- И зело крепок и зело красив сей град Сандомир, - невольно произнес Василий.

- Замок украсил Казимир Великий. После Кракова Сандомир считается самым красивым городом Польши, - довольный похвалой московита, не менее довольно произнес Юзеф.

Василий шел по городу и невольно кидал дотошные взоры на каменные крепостные сооружения.

«Случись осада, - думал он, - тяжко будет взять сию крепость. Татары, сказывают, повернули отсюда вспять. Здесь и чехи поломали зубы. Понадобятся тяжелые осадные пушки. Но как их втащить на гору?»

Глубокий водяной ров прошли через узкий деревянный настил, который в любую минуту мог быть сброшен в воду.

Юзеф (он был один из начальников охраны замка) протрубил в рожок. Из тяжелых железных ворот, которые тотчас закрылись, вышли шестеро латников с копьями.

- Покажи перстень, - плечом подтолкнул Василия Юзеф.

Старший из караульных людей долго и придирчиво рассматривал перстень, а затем молча вернул его Василию. Стукнул копьем (условным знаком) по воротам и те вновь раскрылись, гремя тяжелыми цепями.

Когда ясновельможный пан увидел свой перстень, дряблое округлое лицо его с приплюснутым носом и широкими ушами, казалось, еще больше набрякло: оно стало возбужденным и злым.

- Я так и знал, пся крэв.

Но негодование было минутным: лицо его приняло доброжелательное выражение.

- Я благодарен господину канцлеру. Услуга за услугу…Понимаю, что вам пришлось проделать трудный путь, но ваше усердие будет по достоинству вознаграждено. Я выдам вам по пять тысяч злотых.

- Благодарствуем, ясновельможный пан, - сказал Василий.

- Царевна Ксения и впрямь очень привлекательна?

- Весьма! Едва ли найдется в мире женщина, которая может сравниться с ее красотой. И не только, ясновельможный пан. Она умна и очень образованна. Царь Дмитрий Иванович восхищен ей.

Мнишек слушал Василия и все больше убеждался, что надо поторопиться. Этот дуралей, назвавший себя «царевичем», может и в самом деле влюбиться в дочь Бориса Годунова и отменить помолвку.

- Запомните, молодые люди. Царям свойственно иметь фавориток, но Дмитрий Иванович скоро женится на Марине Мнишек, которая станет русской царицей…Мои слуги угостят вас вкусными яствами и поднесут лучшие мои вина, которые пьют лишь короли. Затем вы отдохнете, а утром отправитесь в свою страну.

- Благодарствуем, ясновельможный пан, но позвольте немного задержаться, дабы передать вам устные слова Афанасия Ивановича Власьева.

- Я всегда готов выслушать слова вашего канцлера.

Василий обшарил глазами палату и тихо произнес:

- Приказано с глазу на глаз.

- У вас слишком обширная палата, - вступил в разговор и Федор Михалков, который уже знал, о чем пойдет дальнейшая речь.

Мнишек пожевал сухими губами, усмехнулся:

- Я понимаю вашу осторожность. Вероятно, Афанасий Иванович хотел сказать мне что-то весьма серьезное. Перейдемте в мой кабинет.

Сам Юрий Мнишек сел в кресло, обитое красным бархатом, за длинный письменный стол, заваленный книгами и свитками, а посланцев Власьева усадил на стулья с высокими спинками, отделанными золотистой кожей.

- Слушаю, господа.

Отвечал Василий: именно ему поручил Власьев донести до Мнишека крайне ценные сведения.

- Царь Дмитрий отправил своих послов к германскому императору и французского королю, а также в Венецию, чтобы вступить с ними в союз против Османской империи и Крымского ханства.

Лицо Мнишека стало настолько раздраженным, что он швырнул со стола оловянную чернильницу.

- Мальчишка! Что он понимает в политике? Его план губителен!.. Что еще передал мне господин канцлер?

- Царь кинул клич среди дворянства - идти на осман и татар. Дворяне затею царя одобрили, а Дмитрий Иванович привлек на свою сторону и Донское войско. Казаки охотно поддержали царя.

- А где Дмитрий намерен собирать войско?

- В Ельце, ясновельможный пан. Туда уже направлен большой наряд с осадными и полевыми пушками, завозится ратное снаряжение и съестные припасы. С разных концов Руси в Елец потянулись отряды ратных людей.

- Но на войну потребуются громадные деньги.

- Великий государь не жалеет денег на служилых людей, опустошая казну. Он даже занял сорок тысяч рублей у монастырей.

Мнишек, с резвостью молодой девки, выскочил из кресла и в неописуемом гневе забегал по кабинету, семеня тонкими ногами в желтых сафьяновых сапожках.

- Мальчишка! Глупый мальчишка! Он не только разорит казну, но и наведет на Россию турок и татар, которые опустошат всю Московию!

- Точно так предсказывает и начальник Посольского приказа.

Набегавшись по кабинету, Мнишек плюхнулся в кресло и надолго замолчал, замкнувшись в своих думах.

Василий, выполнивший задание Власьева, стянул перстень с указательного пальца и, прерывая молчание сенатора, произнес:

- Возвращаю, ясновельможный пан.

- О нет, - очнулся от своих мыслей Мнишек. - Этот перстень вам еще очень понадобится. Надеюсь, господин канцлер вновь пришлет вас ко мне. Его сведениям нет цены… Вы же, господа, должны добраться до Москвы без малейших затруднений. Вы отправитесь под охраной трех десятков моих верных людей, которые в недалеком будущем будут составлять дворцовую охрану царицы Марины. Благодарю за отличную службу, господа. А сейчас прошу вас отобедать.

Оставшись одним, Мнишек вновь заходил по кабинету. Этот беглый монах наломал дров. Надо принять все меры, чтобы отвлечь его от военных приготовлений, иначе ему, Мнишеку, и ломаного гроша не достанется. Он должен был получить кучу золотых русских рублей, но теперь все это под угрозой срыва. Надо немедленно встретиться с королем Сигизмундом, чтобы тот тотчас направил в Германию, Францию и Венецию своих посланников. Никакого военного союза с Лжедмитрием!

На другое утро Мнишек вручил Василию Пожарскому письмо, в котором было сказано: «Поелику известная царевна, Борисова дочь, близко вас находится, благоволите, вняв совету благоразумных людей, от себя ее отдалить. Ведайте, ваше царское величество, что люди самую малейшую в государях погрешность обыкновенно примечают и подозрение наводят».

Афанасий Власьев, благодаря Василию Пожарскому и Федору Михалкову, спасли Русь от турецко-крымского вторжения.

Г л а в а 20

НЕУДАЧА ЛЖЕДМИТРИЯ

«Царь не без удовольствия выслушал рассказ Маржарета:

- Мы настигли двух негодяев, которые ехали в монашеских рясах, недалеко от Смоленска, у села Крутогорье. Настигли перед самым мостом, который оказался настолько ветхим, что он рухнул, когда мерзавцы и мои воины въехали на него. Под мостом оказалось настоящее ущелье, поэтому все погибли. Я же остался жив, благодаря своему коню. У него стерлась одна из подков, он слегка захромал и отстал перед самым мостом. Я пришел в село, поднял крестьян и попытался с ними выловить утопленников. Но речка в этом месте очень глубока, обрывиста и бурлива, нам удалось найти лишь монашеские рясы. Видимо, негодяи успели от них освободиться, но быстротечная река унесла обоих в Вислу.

- Туда им и дорога, Маржарет.

- Вот именно, ваше величество. Я прихватил с собой одного из крестьян, который нашел рясу. Позвать, ваше величество? Он расскажет вам и про мост, который давно надлежало укрепить и про поиски утопленников.

- Это лишне, господин Маржарет. Дайте ему сто злотых и отпустите с миром.

- То, что подлецы вышли из Москвы в монашеских рясах, подтвердит и подьячий Викентий Нырков. Позвать?

Прежде чем встретиться с «царем», Маржарет побывал у подьячего, проведя с ним «нужную» беседу.

«Дмитрий Иванович» был чрезмерно занят, чтобы тратить время на пустяки.

- Я верю тебе, Маржарет. Надеюсь, ты и дальше будешь мне преданным слугой.