- Тебе? - улыбнулась Ксения и озадаченно повернулась к Василию. - Какой прелестный мальчик. Чем же его одарить?.. Хочешь пряника откушать, Ванятка?

- Пряника? Еще как! Пряников мне как-то тятенька привез. Вкуснятина!

- Вот и хорошо. Беги к моей служанке. Она, кажись, медовые пряники с собой прихватила.

Ванятка (белая рубашечка до пят) шустро засеменил к избе.

А из огорода ко двору быстро шагали Демша и Надейка…

После полуденной трапезы, утомленная дорогой Ксения прилегла отдохнуть в повалуше, а Василий позвал хозяев избы выйти на крыльцо. На лице обоих застыло недоумение: почему царская дочь вновь оказалась на Серебрянке - без слуг, стрельцов и боярского пригляда. Что приключилось?

Василий коротко поведал:

- Вести для вас будут зело худые. Царь Борис Федорович умер, царица и царевич Федор убиты людьми самозваного царя.

- Да что же это творится, пресвятая Богородица?! - испуганно перекрестилась Надейка.

- Дела-а, - крутанув лобастой головой, протянул Демша. - Мы тут живем отшельниками и ничего-то не ведаем.

- Царевне Ксении грозит большая опасность, вот и надумали мы здесь укрыться, пока Москва не утихомирится. Так что встанем на твой прокорм, Демша, но я тебе неплохо заплачу.

- Не гневи Бога, князь. Чем богаты, тем и рады, а денег не возьму.

- Добро, Демша. И вот что еще обоим скажу. Царевне не подавайте виду, что знаете о ее скорбных делах, иначе ее из кручины не вывести. Уразумели?

- Уразумели, князь…

Лишь на третий день Ксения стала приходить в себя. Сходила утром к родничку и как будто живой водой умылась. Долго стояла и любовалась первозданной природой, а затем восторженно молвила:

- Хорошо-то, как Надеюшка!

- Конечно же, хорошо, государыня царевна. У нас тут благодать. Пойдем-ка по рощице прогуляемся.

- Пойдем, Надеюшка.

Василий, теперь неизменно находившийся рядом с царевной, радостно подумал: «Наконец-то! Наконец-то Ксения воспрянула духом».

Шел вблизи царевны и с удовольствием слушал, как Ксения мило беседовала с Надейкой:

- Как подросли деревья… Когда-то я стояла у этой березы. Какая она пригожая и пушистая. Ветви-то до самой земли наклонились.

- Под этой березой, государыня царевна, минувшей осенью я целую стайку белых грибов отыскала. Все крепенькие да красивенькие. Загляденье!..

В тот же день прошлась царевна и по мягкому изобильному лугу, еще не тронутому косой, и по высокому брегу речушки Поветни, и поднялась по цветущему косогору к крепкотелой, сенистой дубраве. Лицо ее посветлело, глаза наполнились живительным блеском.

- Ты глянь, князь Василий, какая величественная дубрава. Какие дерева могучие! Сколь же им лет?

- Сказывают, что вековые.

- Какая большая жизнь… Надейка молвила, что они неохватные, а если кто такое древо охватит, то долго проживет, но даже великан Демша вековое древо не облечет.

- А если в четыре руки, государыня царевна?

- Как это?

- А вот так. Прижмись к древу и обхвати его, а я - с другой стороны. А вдруг наши руки сойдутся? И будет наша жизнь долгая да счастливая. Хотела бы так, государыня царевна?

- Кто ж того не хочет, Василий? Лишь бы руки дотянулись.

Впервые Ксения назвала Василия без титула, как близкого человека.

Оба, с разных сторон, обхватили древо, и руки их соединились.

- Получилось, Василий! - радостно воскликнула Ксения.

А Василий не спешил отнимать сцепленные руки. Он чувствовал теплые, нежные пальчики царевны, и на сердце его стало так приподнято и ликующе, что ему захотелось, как можно дольше продлить сей счастливый миг.

Волнующее чувство овладело и Ксенией. Сердце ее учащенно забилось, лицо зарделось. Василий! Милый Василий. Спаситель мой. Как приятно ощущать прикосновение его сильных и чутких рук. Господи!

От избытка чувств у Ксении закружилась голова, ослабленные пальчики выскользнули из рук князя, и она едва не упала, но ее вовремя поддержал Василий, положив свои ладони на ее округлые изящные плечи.

Из уст князя вырвались неудержимые взволнованные слова, кои вот уже несколько лет он произносил лишь в своих сокровенных мыслях:

- Люба ты мне, царевна… Жить не могу без тебя. Уж так люба!

Ксения подняла на Василия свое пылающее лицо, и князь утонул в ее широко распахнутых, лучистых, зеленых очах, переполненных счастьем.

- И ты мне люб, Василий… Очень люб…Милый ты мой…

Их жаркие, чувственные уста слились в сладостном пьянящем поцелуе, а затем бархатная изумрудная трава приняла обоих в свою мягкую духмяную колыбель…

Г л а в а 9

ПЕРЕПОЛОХ

Лишь на третий день хватились бояре царевны Ксении. В бывшие хоромы Бориса Годунова явился князь Василий Рубец Масальский и обнаружил в них лишь старую мамку Никитичну.

- А где Ксения?

- Не ведаю, батюшка. Как сквозь землю провалилась.

- Чего шамкаешь, старая карга? Как это провалилась?

Кажись, совсем еще недавно Василий Михайлович Масальский был верным слугой царя Бориса Федоровича. Князь был послан воеводой в Путивль, где неожиданно для царя возмутил народ и войско и предался Самозванцу; по смерти Бориса Масальский распоряжался в Москве убийством Марии и Федора Годуновых. Ксению же князь вознамерился перевезти в свои хоромы, дабы сберечь ее для «царя» Дмитрия, за что тот посулил его щедро вознаградить.

- А так и провалилась, батюшка. Нетути ее в хоромах. Еще намедни запропала.

- Из ума выжила, старая карга. Холопы! Поищите-ка мне царевну.

Но холопы обшарили весь дом, а царевны так и не обнаружили. Огорошенный князь повелел кликнуть от красного крыльца стрелецкого пятидесятника. Но тот развел руками:

- Мимо нас муха не пролетит, князь. Царевна из хором не выходила.

Вдругорядь со всем тщанием обшарили все хоромы, и только на сей раз холопы, от коих изрядно попахивало горькой, доложили:

- Никак сбежала черным ходом, что идет из винных погребов. Ну и царевна, хе-хе.

- А вы, нечестивцы, гляжу, уже назюзюкались.

- Так ить винцо-то дармовое, княже.

- На конюшню отправлю, нечестивцы!

Масальский плюхнулся всем дородным телом на лавку и озабоченно запустил пятерню в густую каштановую бороду. Куда могла сбежать Ксения? К кому? Отец, мать и брат ныне покоятся в одной могиле, остальные Годуновы сосланы в отдаленные города. Так что Ксении на Москве и укрыться негде… А может, к своим сенным девками ушла?

Решил провести сыск с пристрастием, подключив к делу и князя Василия Голицына. Сенных девок сыскать было не мудрено, на что те в один голос испуганно заявили:

- Нет на нас вины. Царевна-государыня нас по домам отпустила, а сама допрежь с Оринкой вышла.

- И куда она подалась?

- Того не ведаем. Куда-то на колымаге умчалась.

Девок свели в Пыточную, но и там ничего толкового от служанок не добились, ибо колымагу они увидели, когда та уже была вдалеке.

С пристрастием начали допрашивать и караульных стрельцов. Те отвечали, что в хоромы наведывался думный дьяк Афанасий Власьев да молодой князь Василий Пожарский, но выходили они без царевны.

Удивленные Масальский и Голицын тотчас поспешили к дьяку, но тот спокойно и с присущим ему достоинством произнес:

- Английские послы были обеспокоены казнями Годуновых. До них дошел слух, что той же участи подвергнута и царевна Ксения. Дабы убедиться в противном, я посетил царевну Ксению и нашел ее в полном здравии. Я вернулся и заявил об этом послу Джерику Вильямсу. Можете удостовериться.

- А для чего ходил в хоромы Годунова князь Пожарский?

- Князь Василий Пожарский много раз сопровождал меня по моим посольским делам. Тем паче покойный государь снаряжал его посланником к известному лекарю Габриэлю в Шотландию.

Князья хоть и были удовольствованы ответами Власьева, но ушли от него еще более озадаченными. Масальский и Голицын поехали в Сыскной приказ, бывшее ведомство Семена Годунова. Новый дьяк, поставленный временными правителями Москвы, человек дотошный и въедливый, постарался угодить князьям.