- Это же спасение, Афанасий Иванович! -загорелся Василий. - Я непременно выведу царевну.
- Так не пойдет, княже. Вместе войдем через красное крыльцо, коль Бог сподобит, вместе из него и выйдем.
- Не разумею.
- Коль стрельцы увидят, что я вышел из хором один, то они тотчас заподозрят неладное и кинутся тебя искать. Далече же ты с царевной не уйдешь.
- Как же быть, Афанасий Иванович?
- Стрельцам мы скажем, что идем к царевне из Посольского приказа, ибо надо дать ответ иноземным послам - в здравии ли царевна Ксения Борисовна. К черному же ходу, если он не под охраной, должна подъехать карета твоего друга Маржарета и увезти царевну в указанное тобой место. А мы с тобой, как ни в чем не бывало, выйдем через красное крыльцо. Уразумел?
- Изрядно же придумано, Афанасий Иванович, - восхитился Василий.
* * *
Стрельцы начальника Посольского приказа не задержали: служилый люд уважал Власьева, тем паче некоторые из них вместе с Афанасием Ивановичем по зарубежным делам ездили, охраняя подводы с дарами. Одно смущало: и чего это послы-немчины здоровьем царевны озаботились, но дьяк растолковал:
- Аглицкие послы всякие нелепицы о царевне измышляют. Одни сказывают, что царевна ума лишилась, другие, что она отравного зелья приняла и испустила дух. Гляну с моим человеком, да успокою послов.
- Глянь, дьяк. Намедни была жива-здорова.
Тихо, уныло было в старых годуновских хоромах. Челядинцы, почитай, все разбежались, лишь старая мамка Никитична да три сенные девушки остались при царевне.
Ксения, увидев перед собой дьяка Васильева, ахнула:
- Господи, Афанасий Иванович! А я-то каждый час жду, что за мной злые бояре придут. Господи!
Жгучие слезы побежали по бледным щеками Ксении.
- Не плачь, государыня царевна. Злые люди к тебе не придут, а вот добрые за дверью стоят… Войди, князь!
Василий вошел и едва узнал Ксению. Бледная, осунувшаяся, с потухшими глазами, в черном траурном облачении.
Острая жалость охватила Василия. Поклонился низким поклоном, молвил:
- Князь Василий Пожарский, государыня царевна.
- Василий?!.. Господи! Как я рада тебя видеть.
Будто луч света пробежал по лицу Ксении. А Власьев, не теряя времени (в любую минуту в хоромы могли прийти люди правителей-бояр) приступил к делу.
- Здесь тебе больше оставаться нельзя, царевна. Надо покинуть сей злополучный дом, и укрыться в безопасном месте.
- Я согласна, Афанасий Иванович. Здесь я живу в постоянном страхе… Но как мы выйдем? За окном - стрельцы.
- В хоромах есть черный ход. Стрельцы о нем не ведают. Ты выйдешь из дома и сядешь в карету Жака Маржарета. Этот человек, которого ты прекрасно ведаешь, вывезет тебя за пределы Москвы. Затем карету настигнет князь Василий Пожарский, и вы поедете вместе.
- Василий?.. Это чудесно… Но я страшно боюсь. Злые бояре нас всюду найдут. Не лучше ли здесь ждать своей участи? Я боюсь, Афанасий Иванович.
Власьев ступил к царевне и, ломая всякий этикет, обнял ее за плечи.
- Послушай старика, дитя мое. Я много лет верой и правдой служил твоему батюшке и хорошо знаю о кознях бояр. Они не оставят тебя в покое. Тебе лучше уехать. Возьми с собой самую преданную служанку - и с Богом.
- Хорошо, хорошо, Афанасий Иванович. Я возьму с собой образок Богородицы да Оринушку. Она очень добрая. Пойду за образком в Крестовую, там помолюсь чуток.
Пока Ксения находилась в моленной, Афанасий Иванович потолковал с мамкой Никитичной…
- Ну, как царевна? - спросили дьяка стрельцы, когда тот сошел с Пожарским с красного крыльца.
- В добром здравии. Правда, никого видеть не желает.
- А нам-то что. Нам в хоромы входить не велено. Наше дело у крыльца бдить. Служба!
Г л а в а 8
ТРЕВОЖНОЕ СЧАСТЬЕ
Миновав Сретенские ворота Земляного города и Троицкую слободу, Маржарет остановил карету. Далее путь лежал на Переяславль, Ростов Великий и Ярославль. Теперь надо было дождаться князя Пожарского.
Ксения и ее верная служанка Оринушка в напряженном молчании сидели в карете. Царевна жутко волновалась, всю дорогу ожидая погони. Окна кареты были наглухо закрыты бархатными занавесями, и Ксения боялась их раздвинуть. Ей казалось, что стоит выглянуть из колымаги, как она увидит косматую черную бороду и злые глаза Петра Басманова, коих она напугалась, когда взирала на очередного жениха через смотрильное окно, устроенное в Грановитой палате. А если не Басманова, то Молчанова или татарина Ахмата Шарафединова, жестких убийц матери и брата. Она видела, как они ворвались со стрельцами во дворец, как схватили матушку, а затем грубо вторглись в ее покои и с неописуемым шумом и гамом отвели в бывшие боярские хоромы батюшки.
Ксения, рвалась к матушке и брату, но ее накрепко закрыли в опочивальне, и только через несколько дней она изведала, что матушку и Феденьку казнили. Ее ж пока не тронули. Палачи удалились из дворца, а она, зарыдав, в мучительной скорби, упала на колени перед святыми образами. Ее сердце разрывалось от безутешного горя. Сколь же горючих слез она пролила, никогда не ведая, что судьба обернется к ней такой страшной, черной стороной.
И вот она, царская дочь, стала беглянкой. Могла ли она когда-нибудь о том подумать? Что принесет ей бегство?
И вновь жуткий страх овладел Ксенией, но тут послышался знакомый голос. Ксения отдернула занавесь и увидела через слюду князя Василия Пожарского, сидящего на кауром коне: молодого, статного, русокудрого. Был он в голубом кафтане с жемчужным козырем и в алой шапке с разрезом, отороченной собольим мехом. Какой он ладный, пригожий. На душе Ксении стало гораздо спокойней.
- Спасибо тебе, Жак. Никогда не забуду твоей подмоги.
- Ты мой друг, а дружба для гасконца превыше всего. Куда повезешь царевну?
Василий спрыгнул с коня и что-то шепнул Маржарету на ухо.
- Прекрасно, сударь, но будь осторожен. В случае чего моя шпага готова придти тебе на помощь. С богом, сударь!
Дружески обнялись, попрощались. Маржарет взметнул на коня Пожарского и помчал в сторону Москвы.
* * *
Демша Слота глазам своим не поверил, когда увидел перед собой князя Василия Пожарского и… царевну Ксению. До того был ошарашен, что топор из рук выронил. Сотворил крестное знамение, а затем упал на колени.
- Да ты встань, встань, Демша. В дом пустишь? - бодрым голосом произнес Василий.
- Дык, милости просим, князь, и государыня царевна. Завсегда рады.
- И мы тебе рады, Демша. Супруга никак по дому хлопочет?
- Супруга? - все еще не придя в себя, переспросил Слота. - Супруга на огороде лук полет. Сейчас кликну.
- Успеешь, Демша, - сказал Василий. -Возьми у служанки узелок и отнеси в избу, а мы оглядимся. Хорошо-то как здесь, государыня царевна!
Голос Василия веселый, жизнерадостный. Он счастлив. Наконец-то он вместе с царевной, наконец-то сбываются его грезы.
А на сердце Ксении буря чувств. Она смотрит на облитую щедрым животворным солнцем Серебрянку, а в зеленых глазах ее тихая необоримая грусть. Чарующая красота починка не смогла унять ее душевную боль, коя не покидала ее со дня кончины отца.
Василий, конечно же, понимал, что творится на душе Ксении, а посему прилагал всяческие усилия, чтобы царевна отошла от своего горя, забылась.
- Нет, ты глянь, государыня царевна, как солнце на березах играет. Видишь?
- Вижу, Василий. Ласковое здесь солнце.
- Еще, какое ласковое! А травами как пахнет?
Из избы выбежал русокудрый розовощекий мальчонка лет пяти-шести и замер, уставившись округлившимися синими глазенками на царевну.
- Ты кто?
- Я?.. Царевна.
- Царевна Ксения? Вот это да! - заулыбался мальчонка и бойко затараторил. - Ведаю тебя. Матушка рассказывала. Ты добрая. Матушке золотые сережки и красивый сарафан подарила. А мне чего подаришь?
