– А как же кофе? – спросила Джулия.

– Не пью.

– Ну ты и нищеброд, – пошутила она.

Горячая вода и подвал были первыми из открывшихся странностей. В ногах кровати стояли два мусорных мешка, которые Росс называл «шкафами». В одном из них хранилась чистая одежда, а во втором – грязная. Каждая вещь его гардероба: каждый носок, рубашка и те самые ветхие туфли, – досталась ему от друзей, отдавших ему свою старую одежду.

– Боже, нет-нет-нет, – запричитала Джулия, хлопая ресницами, – так не пойдет! Мы непременно заглянем в магазин и купим тебе новую одежду, которая будет тебе подходить.

– Обязательно, – откликнулся Росс, целуя ее.

Однако Джулии не терпелось узнать о нем побольше. В голове рождались все новые и новые вопросы.

– А что там за книги? – спросила она, указывая на приличную стопку, стоящую рядом с кроватью.

Услышав этот вопрос, Росс чуть отстранился, но ответил со всей любезностью. Помимо барабанного клуба «НОММО», он также являлся завзятым членом университетского клуба «Коллежские либертарианцы» – политической фракции, которая еженедельно проводила собрания, посвященные обсуждению либертарианской философии и чтению книг по экономике и научным концепциям – тех самых книг, о которых спрашивала Джулия. Он читал все эти литературные труды, написанные Мюрреем Ротбардом, Людвигом фон Мизесом и прочими деятелями, для собственного удовольствия, чтобы отдохнуть от работы, связанной с физикой.

Когда девушка спросила, кто такие «либертарианцы», Росс без капли осуждения разъяснил, что это такие люди, которые полагают, что каждый человек сам отвечает за свою жизнь и сам решает, как ему жить, и государству не стоит вмешиваться и влиять на личный выбор. На каждый вопрос – от глобального «как прожить и на что потратить свою жизнь?» до бытового «а не закинуться ли чем-нибудь бодрящим сегодня?» – у всякого человека свой индивидуальный, ответ, и государство не вправе навязывать свои истины.

Не будь Росс таким остроумным, Джулия наверняка поскорей бы сбежала из его затхлого подвала и прервала все общение. Не будь Росс таким симпатичным, она ни за что бы не ответила на его звонок после первого свидания. Не обладай Росс фантастической уверенностью в себе, которую юная Джулия еще ни в ком не встречала и которой ей самой так не хватало в те непростые дни, она никогда бы не согласилась стать его девушкой.

Однако чудаковатый и обаятельный парень будоражил ее воображение. Он с улыбкой глядел на Джулию, снимая с нее рубашку и возвращаясь к поцелуям. Девушка видела, как он околдован ею. Она же, в свою очередь, пыталась не подать вида, насколько сильно Росс завладел ее чувствами. Валяясь на измятой кровати, они оба и представить не могли, что с этого момента начался самый бурный и будоражащий за всю их взрослую жизнь роман.

Который для Росса станет последним.

Студенты толпой – кто с рюкзаками, кто с книгами – заходили в здание имени Вилларда. Внутри уже зажгли свет, так как солнце почти село и кампус Университета Пенсильвании погрузился в густые сумерки. В большом лектории среди повседневной студенческой суеты Росс Ульбрихт готовился к предстоящим дебатам, расхаживая по залу.

Просторное помещение было заставлено рядами стульев, предназначавшихся для студентов, спешащих в здание, – для всех желающих послушать сегодняшние дебаты между либертарианцами, республиканцами и демократами.

Предстояло обсудить ряд вопросов, связанных с государственными выборами, в том числе легализацию наркотиков в США.

Прошел всего год с тех пор, как Росса не взяли в «Удивительную гонку», но воспоминания о тех днях уже успели стереться из памяти. Нынешняя университетская жизнь так и била ключом, особенно благодаря клубам, в которые он записался.

Чудесная барабанная группа, игравшая необычайную музыку (Росс настолько проникся ритмами барабанов, что, ложась спать, наигрывал у себя в голове эти мелодии). И вдобавок к ней – клуб либертарианцев, в котором он не пропустил ни одной встречи. За полтора года он с головой окунулся в либертарианскую политическую философию. Он летал по всей стране, чтобы побывать на различных либертарианских конференциях и послушать знающих людей. Также Росс проводил множество часов в баре «Угловая комната» или в «Кафе 210» на Колледж-авеню, где частенько болтал с президентом университетского клуба, Алексом, и другими друзьями-либертарианцами; те бурно обсуждали роль правительства в обществе и рассуждали, как можно ослабить его жесткий контроль.

Одержимость Росса клубной деятельностью пагубно отражалась на его работе, однако он не мог ничего с собой поделать. Книги и дискуссии завладели им без остатка.

Хотя имелся еще один аспект жизни, отвлекавший Росса от работы. Когда он не ходил на встречи клуба либертарианцев и не играл в кругу барабанщиков, он все время проводил с новой девушкой Джулией. Голубки, быстро признавшиеся друг другу в любви, старались как можно меньше разлучаться.

Джулии впервые предстояло провести Рождество без матери, поэтому Росс пригласил девушку на каникулы к себе, в Остин. Перед отъездом он успел прошмыгнуть в университетскую лабораторию и создать там кристалл для кольца, которое собирался подарить возлюбленной. Росс очень ценил внимание девушки и то, как она часами слушала его рассуждения, в том числе и на тему сегодняшних дебатов: «Реформа американских законов о наркотиках». В этой области парень разбирался лучше кого бы то ни было.

– Прошу, занимайте места, – прокряхтел профессор, отвечавший за организацию дебатов. – Мы начинаем.

Росс в непривычной для него деловой одежде (рубашке, заправленной в брюки) уселся за стол рядом с двумя другими членами клуба либертарианцев. Профессор сказал несколько приветственных фраз, и зал погрузился в тишину.

– Правительство не имеет права указывать людям, как поступать с их собственными телами, – заговорил Росс. Он решил объяснить собравшимся, что наркотики – любые наркотики – должны быть легализованы, потому что так будет безопасней для общества и потому что люди имеют право распоряжаться своими телами как хотят.

На дебаты пришло около сорока человек, большинство согласились присутствовать только из-за дополнительных баллов, которые им пообещал профессор политологии. Однако Росс выступал так яростно и увлеченно, будто перед ним находился целый Конгресс США.

Республиканцы привели свои аргументы: «Как можно легализовать то, что убивает десятки тысяч человек в год?» И тут же демократы подхватили: «Верно! Как можно закрыть глаза на такой очевидный факт?»

– То есть нам следует также запретить Биг-Маки в «Мак-доналдсах», потому что люди от них толстеют, схватывают инфаркт и умирают? – спокойно парировал Росс.

Как всегда, при обсуждении наркотиков его оппоненты пришли в неистовство. Они пытались отфутболивать аргументы, однако у Росса всегда находились ответы, обескураживающие противников.

– А может нам стоит и автомобили запретить? – наступал он. – Ведь сколько аварий случается в год, сколько людей погибает.

Росс приводил доводы в защиту курильщиков травки и даже в защиту тех, кто принимает героин: он сравнивал тех и других с любителями пропустить стаканчик-другой спиртного после рабочего дня.

Он объяснял также, что дикость и насилие в наркобизнесе процветают именно из-за жестких пагубных законов, которые установило правительство в попытке пресечь наркоторговлю: дилерам не остается ничего иного, кроме как уйти в подполье и ступить на чудовищный путь насилия, чтобы защитить себя в войнах, захлестнувших улицы. «Синдикаты не разводят вóйны вокруг алкоголя или БигМаков, потому что и то и другое легализовано», – заверял Росс. Если бы и наркотики легализовали, их стали бы продавать по определенным законам, и с рынка исчезли все некачественные, с добавками крысиного яда или талька, вещества.

– Тело принадлежит человеку, а не государству, – повторял Росс, окидывая взглядом лекторий, – и правительство не имеет права указывать людям, как им следует распоряжаться собственными телами.