Престарелый рыцарь Роллон старчески жаловался на болячки и искренне просил главного имперского министра не допустить междуусобицы среди братьев наследников и взять державу под свою опеку. Последнее министр Дезидерий горячо пообещал прежнему старому товарищу покойного уже правителя, основателя империи.

Верховные жрецы городов-храмов, Хорхе и Виллиам, в походе были странно приветливы друг с другом, видимо конфликт с еретиками Руфуса их ненадолго примирил.

Хорхе вовсю потешался над наследниками, в том числе над кельриками, которым ранее благоволил и на землях которых находились его владения и упрашивал министра не стесняться и вести себя свободно, не обращая внимание на «четвёрку великовозрастных никчем».

Видимо пропаганда агентов Тарасия действовала уже и на высокую знать и на Избирателей, и среди них всё чаще раздавались голоса, в ежевечерних сборах в палатках, на даваемые друг другу пирах, что не следует передавать власть в государстве императору, из четверых вице королей — оставив им лишь номинальные права и общие обязанности представлять державу перед иноземными послами, а большую часть полномочий — передать нынешнему главному имперскому министру, что так всё чудесным образом устроил в походе, а власть на местах — отдать тамошним нынешним правителям… Которые лучше знают что необходмо для процветания их земель и благоденствия людей, на них проживающих!

Агентура наследников регулярно сообщала своим хозяевам, что как простецы, так и низовая и высокая знать — уже вовсю разглагольствуют что наследники не могут возглавлять полноценно империю и им следует оставить лишь представительские функции, для «традиции». Нынешнего Дукса империи и «престолодержателя» — почти единогласно считают явным правителем и совершенно не собираются ему мешать, даже наоборот, всячески желают помочь в деле управления государством!

Хорхе обещал переманить на сторону министра инквизиторов, бывших в панике от недавних чисток их собратьев в столице и дальнейшего поражения войска кельриков, и желающих что бы из их командиров был кто либо представлен к властям империи как близкий человек, чем ныне опальный Корсо.

Виллиам, требуя немедленной кары для всех «честных», тем не менее с благожелательной улыбкой обещал Дезидерию поддержку от жрецов империи и говорил что успех в войне с Руфусом окончательно закрепит именно за Дезидерием титул Дукса империи и тогда избрание императора будет формальным: знать и жречество согласятся на всеобщие имперские сборы знати, на которых законодательно будут упразднены полномочия нового императора до сугубо представительских, после чего можно будет сразу же и выбрать нового, чисто номинального, правителя державы.

Пока Тудджерри, Корсо и Поллион, заламывая руки рассказывали своим хозяевам наследникам, что высокая знать и Избиратели уже фактически сговорились меж собой о государственном перевороте и сразу после кампании против ересиарха Руфуса проведут имперский съезд, на котором учредят такие положения в новых эдиктах, что титул императора станет цениться чуть более обыкновенного княжеского, а власти за ним будет и того меньше — сами Избиратели продолжали регулярно навещать министра и клясться ему в верости и готовности помочь, о чём бы он ни попросил их.

Комтур ордена «Чёрного единорога» Тибальд, доверительно сообщал Дезидерию что он беседовал ещё с несколькими главами рыцарских орденов и те готовы, если наследники заартачатся, на скором имперском съезде — на изменение полномочий императора — помочь своими отрядами против войск провинциальных королевств, пускай Дезидерий лишь намекнёт об этом!

Король в Арии Арнульф также нанёс визит в шатёр главного имперского министра и спокойно, без обиняков, согласился с «идеей что витает в воздухе», о фактическом перевороте в имперской властной иерархии. Себе он просил увеличение финансирования своего королевства и собственных Высоких судов, что бы знать его земель судил он сам, а не присланные графы из столицы империи.

Для министра Дезидерия, последний отрезок пути к укреплениям «честных», которые по данным от групп наблюдения за ними построили свой лагерь на холме, что контролировал основную дорогу из Уммланда в Клин, складывался на редкость удачно: за время марша он значительно увеличил лично ему преданные силы, смог убедить низовую и высокую знать, участвующих в походе, в своих способностях к управлению и, что было важнее, в том что сможет их одарить щедро по императорски, в дальнейшем. Переманил на свою сторону Избирателей, что как верные собачки уже буквально ели из рук «престолодержателя».

Оставалось сделать два последних шага и наслаждаться «бессрочным» правлением главного министра империи: первым делом следовало разгромить армию «честных», которые сейчас активно укрепляли захваченную ими высоту и устанавливали на ней частоколы из брёвен или закапывали по самые колёса свои повозки.

Этот шаг министр считал фактически уже решённым, так как его полуторасоттысячная армия была фактически в пять или шесть раз поболее тех сил, что укрепились на холме под руководством барона Гундобада, благословением ересиарха Руфуса и активной помощи «рубак» из замка Лабоир.

Полнейшее преимущество в численности и тотальное — в артиллерии, не позволяло министру даже задуматься о поражении: обстрел бомбардами хлипких, как зря наскоро выстроенных, полевых укреплений и атака всеми силами — что бы стальным тараном буквально втоптать в землю и скальную породу проклятых еретиков!

Потом полное уничтожение оставшихся лагерей еретиков в Клину, зачистки городов изменивших империи и всё такое прочее…

Агенты министра сообщали, что в лагерь на холме пошли, примерно, около половины от нынешних «честных», остальные или остались охранять прочие лагеря еретиков по всему Клину или прикинулись болящими и не захотели первыми встречаться с имперскими войсками.

Среди нестойких духом еретиков распространилась настоящая паника, по поводу численности прибывающей на противостояние с ними имперской армии и даже старые ветераны Руфуса, знаменитые бородачи «рубаки» и те, считают что следовало не давать оборонительного боя, а постоянно маневрировать лёгкими группами и вести тотальную партизанскую войну, не ввязываясь в сражение.

Но ересиарх объявил что скорая ближайшая «мать всех битв» всё решит, а барон Гундобад, который тайно ненавидит «рубак» и строит козни против них — всячески ему в этом поддакивает, не желая терять главенствования войсками среди еретических отрядов.

— Тем лучше! — ответил на подобную сводку Анулона и сосланного в эти земли наблюдателем Рикульфа, что наконец присоединился к штабу главного имперского министра, Дезидерий. — Нам не придётся за ними всюду гоняться и мы сможем перебить их одним мощным ударом, первой же атакой — после чего напасть на полупустые лагеря и города, в которых уже будет паника после нашей разгромной победы и почти не останется защитников! Блестящая победа над еретиками Дукса империи Дезидерия! Вот о чём будут орать люди на площадях имперских городов. Всё просто великолепно…

Рикульф также сообщил уточнённые данные, что в лагере на холме — находится не более тридцати тысяч пехотинцев еретиков и около четырёх тысяч кавалеристов «честных». Также там должны были располагаться и бомбарды, что есть в незначительном количестве у войска Руфуса, но он не смог обнаружить мест где они установлены, его агенты наблюдатели также не видели расположения орудий или их установки и есть немалое подозрение, что простецы просто не смогли втащить, по плохим дорогам, артиллерию на холм и предпочли оставить её в лагерях в Клину или городах, что уже контролируют.

— Они постоянно что то копают! — удивлялся Рикульф, пока Дезидерий, с недоброй усмешкой, рассматривал своего сильно провинившегося секретаря. — Как только устанавливают один частокол или повозки, тут же роют ямы для новых укреплений. Целый полевой город хотят выстроить!

— Это реально, Тарасий? — тут же поинтересовался министр у своего фаворита.

— Не совсем…