Великий инквизитор Корсо бубнел себе под нос что «добровольцы» — это никчемы и ротозеи, и смысла брать одних голодранцев для войны с другими, если фонды державы в обоих случаях источаются с потрясающей скоростью — нет никакого!

Его однако уже никто не слушал и даже наоборот, несколько человек, из высокой знати, открыто ему перечили на сборах военного совета в шатре Дезидерия, а бароны и рыцари — ежедневно сочиняли памфлеты в адрес главного «чернорясника» империи и его людей, совсем недавно потерпевших унизительное поражение под стенами имперской столицы, от них.

Однако по поводу постоянного роста численности имперского войска начал высказывать своё опасение и Тудджерри, богатейший негоциант империи и советник наследника из Уммланда, Лиутпранда.

Однажды вечером, когда они вдвоём с Лиутпрандом неспеша разговаривали в палатке наследника, за поглощением вкусной пищи и вкушая редкие выдержанные десятилетия вина, о походе и том, что Дезидерий явнейшим образом перехватил в нём почти полное командование и сейчас с трудом верится в заявление Хорхе, главы храма «Огненного Жара», который в столице всем говорил что министр лишь чинуша, который должен довести войска до цели сытыми и обутыми, а уж там — полководцы вступят в дело.

— Мой господин! — обратился Тудджерри к Лиутпранду. — Что Вы думаете о «добровольцах», которые в невиданных доселе количествах, всё прибывают в наши лагеря, возле городов по пути следования имперской армии?

— Что не так? — осторожно спросил в ответ наследник, понимая что его первый из сановников что то заподозрил.

— Добровольцы почти полностью обеспечиваются всем необходимым силами агентов Дезидерия и из имперских фондов… В нынешних условиях — его же усилиями! — начал просвещать своего господина Тудджерри. — Перевес, если учитывать имперцев, гвардию, добровольцев — становится просто неприличным, именно в сторону сил лояльных главному имперскому министру! У каждого из наследников, кандидатов на трон, примерно по десять-двенадцать тысяч пехоты и около трёх тысяч кавалерии — не более! В подчинении «престолодержателя» уже столько же людей, сколько у наследников великого императора вместе взятых, даже чуток более того!

— Мне кажется что вы преувеличиваете, Тудджерри. — мягко попенял своего первого министра вице король Уммланда, — Наши люди в походе, это элита! Лучшие из лучших воинов наших земель! А добровольцы Дезидерия, так… Человеческая шваль и низость, что просто прибилась к сильным, в поисках какой лёгкой добычи. Скорее вороньё, которому никогда не сравниться с орлами…

— Не спорю, всё это так! Однако же: ранее, в столице — министр был всего лишь проводником, что вёл нас к ересиарху Руфусу, сейчас же — он полноценный командир всей нашей армии. Всей! Его обожают горожане, за то что он им активно и щедро платит при закупках «верные» цены, проще говоря втридорога и не сильно утруждает горожан постоем солдат, нашего воинства. Боготворят крестьяне, которых он активно накачивает медной монетой за те мелкие услуги, за которые ранее, при прежнем правителе, вашем великом деде — мы обыкновенно платили палкой по спине кому из чёрного сословия… Наёмники и безродные рыцари или разорившиеся провинциальные барончики — за него горой! Он наобещал им земель и денег на новые бастиды или восстановление старых родовых! Н-е-е-е-т, говорю же вам, мой добрый господин: Дезидерий не зря так активно увеличивает нашу походную армию! Уверен, что вскоре он полностью перехватит в ней командование и мы будем, как и ранее в его планах, всего лишь наблюдателями военных и политических триумфов «престолодержателя», свидетелями грандиозных побед великого полководца и блестящего администратора и тому подобной ахинеи, которую понесут проповедники-болтуны на улицах и площадях городов, как мы это видели ранее в столице неоднократно…

Спорить с очевидным не было никакого резона и Лиутпранд лишь хмуро допивал вино из своего золотого кубка усыпанного зелёными мутными каменьями, пока Тудджерриостервенело резвл на куски жаренную ногу кабана, с орехами и перцем, что подали им на совместный ужин и вновь наполнял обоим бокалы.

После пары здравиц и четверти часа задумчивого молчаливого жевания, Лиутпранд спокойным голосом поинтересовался: «И что ты предлагаешь?»

— То же что и в столице, несколько недель ранее. — отвечал наследнику его первейший советник. — Необходимо рвануть Дезидерия без всякой жалости: повозка с порохом возле его шатра и всё… Далее поход поведут наследники, то есть, именно Вы!

— Как так? — улыбаясь приятным мыслям поинтересовался Лиутпранд.

— Всё просто: Амвросия, из за последних событий под стенами столицы, не пустят командовать походом сами имперцы и гвардия, что с ним недавно ещё так люто воевала. Борелл дурак, а его советника и тестя Поллиона, можно запугать или поступить с ним как с Дезидерием! Избиратели будут за нас, как и высокая знать, что после признания дочери Поллиона на арене, во время кровавого Турнира — ждут не дождутся ареста этого человека инквизицией. Джанелло и Алавия?! — не смешите! Алавии дать приличную взятку и он с удовольствием продаст своего буйного господина, которого уже сейчас можно отправить обратно в столицу, в карете с десятком пышногрудых шаловливых кудесниц… Нет! Если удастся ликвидировать проклятого министра — поход будете возглавлять именно Вы, мой господин.

— Продолжайте… — двусмысленно сказал Лиутпранд и мужчины со звоном чокнулись своими кубками.

К тому времени как армия имперцев подошла к землям Клина, где и укрепились поджидавшие их «честные» ересиарха Руфуса, имя «престолодержателя» было у всех на устах: простецы его считали гением организатором и отличным администратором. Ветераны и малая знать, из рыцарей и баронов — однозначно признавала в нём своего командира и плевалась в сторону свит наследников, потешаясь над ними чуть не в глаза. Высокая знать постоянно наносила визиты в шатёр главного имперского министра, при этом по неделе не заходя ни к одному из четырёх кандидатов на трон. Даже Избиратели, и те предпочитали ежедневные встречи с Дезидерием, беседам с теми, кого должны были испытывать вопросами перед выборами нового правителя державы.

Тудджерри был прав — главный имперский министр почти полностью перехватил управление в происходившем походе на ересиарха Руфуса и его «честных» и сейчас практически всё воинство имперцев ждало именно его распоряжений, признавая за ним единоначальное главенствование и командование, и довольно пренебрежительно относясь к наследникам, коих считала прилипалами при Дезидерии.

Избиратели первыми поняли что ситуация изменилась и всячески старались показать Дезидерию, что их требования, сразу после смерти императора, не более чем шутка, лёгкое испытание его и не более того.

Князь Гассакс, устраивая шикарный приём в своём богатом отдельном минилагере внутри общеимперского, доверительно шептал Дезидерию на ушко: «Я — с вами! Укажите мне на любого из четырёх балбесов и я за него проголосую с закрытыми глазами! Вам — абсолютно доверяю! Ясно же, что администратором державы останетесь Вы и только ВЫ, а значит: не важно кто занимает трон, раз там сидит только Жопа, а голова империи — находится у вас на плечах!»

Вскоре, видимо узнав о подобных беседах от своих агентов, при штате прислуги «престолодержателя» и прочие из Избирателей, все, кроме оставшегося в своей восточной марке маркграфа Руггера, потянулись для задушевных бесед в шатёр к Дезидерию.

Герцог Уйон, хохоча за очередным кубком крепкого вина, весело рассказывал главному имперскому министру как они все, находясь в замке «Гнездо», искренне верили что их там заточили что бы отменить выборы императора и уже прощались со своими жизнями и землями.

Дезидерий мысленно себе сказал что это не такой уж и плохой вариант, и возможно к нему ещё придётся возвратиться.

Герцог Уйон много лишнего наговорил об обмене письмами между Избирателями и их первоначальном сговоре против наследников и самого «престолодержателя», однако в конце беседы горячо стал уверять министра что полностью ему предан и ждёт лишь указания на то, кого сам нынешний глава кабинета министров империи посчитает нужным возвести на престол. На этом они и расстались.