Одни люди, чтобы освободиться из плена плоти, предпочитали аскетический образ жизни, другие мирились с злоупотреблением плоти и ждали смерти как спасения…
Все мы рождаемся, чтобы умереть… ниспадаем в лоно тьмы и облекаемся духовной материей…
Свет сотворил хаос, и оплодотворил тьму, которая была дана как начало… человек появился от света и тьмы… он был наделен бессмертием, но бог отнял у человека бессмертие, связал его женой и заповедью… он дал человеку свободу выбора и способность, достойную Содома и Гоморры, через которую весь мир развратился…
Одних погубила злоба, других чувственность… и оказались они мертвыми внизу, а не наверху… и не слышат они смеха, веселья и голоса радости…
Они ушли и пришли другие, наглые, иноязычные… они служат бесам, не богу…
Взывайте к богу, и он избавит вас от насилия… снимите одежды плача и озлобления, оденьтесь в благолепие славы от бога навеки…
Но я продолжу… когда примадонна узнала об исчезновении мэра, она разбила его бюст и растрепала волосы… она стала похожа на языческую богиню, призывающую смерть…
Труп мэра не нашли, решили, что он удалился в пустынное место и умер там неизвестной смертью… власти похоронили пустой гроб и, надо сказать, с позорной поспешностью…
Труп мэра искали и после похорон… всюду, кроме того места, где его можно было найти: а именно, в пруду, затянутом ряской и ставшем болотом…
Мэра забрали болотные бесы и конец его, предсказанный моим дядей, был несчастен… он упал в темную пропасть материи, в царство сатаны…
Станет ли это падение началом его спасений?.. вопрос…
Мне кажется, что дядя все еще жив… скитается, как вечный жид… иногда я слышу его голос из тьмы…
Помню, увидев зарево пожара над городом, горел театр, горожане вышли на площадь…
Дядя запел и ветер, раздувающий пламя, утих… народ начал молиться…
Но были в толпе и сомневающиеся, они спрашивали:
«Бог ли он?.. или смертный человек, возомнивший себя богом?..»
Были и такие, которые бежали и собаки гнались за ними, пугая тишину улиц лаем…
Наяву мы одни, а во сне другие… мы воспринимаем звуки, а не их смысл, живем ради чувств… во сне чувства становятся излишними… мы делаемся боговидными, благодаря душе, которая видит без глаз…
Помню, дядя говорил, полюби бога, и он сохранит тебя и вознесет…
Боже, где ты?.. напала на меня любовь и приязнь к тебе…
Некоторые называют любовь причиной зла… будто бы не дар это, а божье наказание… будто бы влюбляясь, мы причиняет зло и себе и другим…
Так ли это?.. да и вообще, что такое зло?.. от какого начала оно?.. почему оно появилось?.. кто захотел?.. и как он смог сделать доброе начало злым?.. и почему зло существует и не уничтожается?.. значит ли это, что у зла другое начало?..
Зло все разрушает и губит… оно лишено всякого благого стремления…
Однако гибель одного становится рождением другого…
Зло соучаствует в восполнении всего…
Зло противоположно добру и доставляет целому способность быть завершенным…
Не в боге зло… и зло не божественно… оно не от бога не вообще, не временами…
Зло творится не от силы, а от слабости веры…
Воспоем же добро, дар из всех даров бога отца, создавшего все, что только есть сущего…
Наполним пением хора голосов все бытие, всему сущему радуясь…
Дядя предсказал нашествие грязи, а мне было видение…
Грязь смыла вода… как будто кто-то сжал тучи рукой и они излились ливнем… улицы превратились в реки, а площади в озера…
Дрогнули стены города и открыли воде дорогу… потоки в необузданном беге несли на себе камни, деревья, людей и животных… и даже дома и все, что в домах…
Люди спасались вплавь, и в лодках, загребали веслами или руками… и плыли, плыли…
В изумлении я смотрел на происходящее…
В кроны деревьев заплывали дельфины…
Волки плыли с овцами на одном плоту, искали землю… увы, вокруг была одна вода…
Плот налетел на скалу, перевернулся… погибли все…
Ветер усилился… волны уже доставали до облаков и выше…
Сколько не было земли, вся досталась воде, лишь несколько островов плавали поодаль… они помогли мне избежать смерти и пережить потоп… не стал я добычей рыб…
Помню, дядя запел плач…
Одни его плачи внушали любовь, другие ее прогоняли…
Слова плачей проникали до мозга костей, приоткрывали, что было, и что будет…
К утру вода ушла, оставив болото…
Я увидел это в видении…
Ветер отодвинул туман, открыл небо и выси гор…
Увидел я и знакомые рифы, и нимф, играющих с дельфинами, и тритона, чьи плечи в ракушках… он дул в изящно завитую раковину, которая расширялась, усиливая звук…
Кто-то окликнул меня…
Я оглянулся и увидел деву, в платье невесты…
— Ада?.. — пробормотал я в изумлении… — Как ты здесь очутилась?..
— Бежим!..
Дева помчалась бегом от меня и моей неоконченной речи…
Ветер раздевал ее на бегу, обнажил бедра, лоно…
Я даже не пытался преследовать ее… это было видение…
— У девы были крылья на лодыжках… а я не гончая собака… — сказал я вслух… смотрю, дерево склонилось, как будто кивая…
Я не знал, утешать ли мне себя, или поздравлять…
На остров опустилась ночь…
Я укрылся в пещере с высоким сводом… лежал и размышлял:
«Мне 72 года… плоть увядает, душа скорбит…
Кто омоет меня и станет плакать обо мне?.. жены?.. но где они?..
Я слышал о суде, но как будто стоял выше суда и обвинений… увы мне…»
Во сне я пел плачи, оплакивал Аду и Раю, как погибших… и они ожили, пришли…
Я очнулся, ощупал ложе…
Ада и Рая ушли… боюсь, что нет их уже нигде…
Солнце поднялось высоко… остановилось посредине неба… стоит, смотрит… оно бог нашего неба…
Я смотрю на небо, ищу себе оправдания и не нахожу…
Но я не отчаиваюсь, верю молитве и богу… и надеюсь, что смерть освободит меня от рабства плоти…
А если не освободит?..
У меня нет слез, лишь вздохи… руки ломаю, бью себя по лицу за то, что сделал во тьме сна, и за то, что сделал явно…
Стыжусь возвести взор и увидеть высоту небесную, я, двоедушный, боязливый и ни к чему не годный старик, возомнивший себя богом…
Горожане окружили, стоят, смотрят на меня как на бога…
За моей спиной им чудится спасение, как нечаянная радость…
Некоторые, наверное, думают о том, как я попал на небо?.. кто меня вознес?.. как я очутился там в этом божественном мраке и неприступном свете, в котором пребывает бог?.. и, увидев бога, понял ли я, что увидел?..
Даже Моисею это не удалось… видел он не бога, а место бога, мрак, который он соделал своим покровом…
Все это мне открылось в видении…
Помню, потрясенный видением, я разрыдался… и проник в сокровенное, постиг в нем боговидное без слов, а если я и говорил об этом, то просто и ясно, на языке, понятном всем, даже птицам…
Что удивительного, если это так?..
Иные и здесь уже живут с богом, созерцают сумрак как разливающийся свет, тогда как другие сами себя тянут в темноту, к бесам…
Плачьте о них, связанных безумием как узами… беспамятные, они забыли о суде по смерти…
Плачьте и обо мне… как и все, я смотрел на видимое, но все видимое временно, а не видимое вечно…
Существую ли я?.. живу ли?.. и вообще, есть ли у меня желание жить осмотрительно и спасительно?
И увидел я себя червем, ползущим в дождь по асфальту…
И гроб я увидел свой в яме повапленный… и с ужасом узнал мертвеца в нем…»
Размышления Бенедикта прервались… он увидел в толпе горожан женщину в мантии…
«Она напоминает мне Аду, мою первую жену… чопорна, одета не современно, но изящно… все движения ее необыкновенно грациозны…
Опять эти мысли, сущее мученье… когда-то они мне не боль приносили, а облегченье… и я был счастлив, как будто нашел клад… душа пела гимны, не плачи… лицом, губами я ловил ее поцелуи…
Рядом с женщиной в мантии стоял мальчик 7 лет… худой, рыжий… и девочка с тощими косичками…
