— Что снизу-то было, докладывай, — прервал тяжелое молчание Максим.

— Слизни там были, — Павла передернуло от воспоминания. Да уж, теперь в шахту до конца жизни будет ссать при входе… — Марсиане.

— Допустим, я только что посмеялся над твоей смешной шуткой.

— А я не шучу! Видел круглые ходы на сканере? Так вот, они меняли свои направления. Только что не было, а потом раз — появилось. Мы их видели — черные блестящие твари. Откусили Козенко ногу, хорошо, он полуандроид. А Фомякова… Николая… на наших глазах расплавило. Они ведь камень плавят…

— Паш… на Марсе нет органики.

— А я сказал, что они органические?!

Максим встал и нервно прошелся, потряхивая пузенью.

— Кстати, в курсе, что с главным?

— Что? Генеральный вставляет пиздюлей? — Павел хмыкнул: — Спорим, Петрович заявит, что это я лично сжевал шахту…

— У него срыв, Паш, в клинику упекли.

— Срыв?..

— Да, психика не выдержала, Женечка… ну, Топазова, сметчица. Так вот, она трепалась, будто нож у него видела, весь в крови. Она, естественно, в полицию, а там уж все и выяснилось. Ну, ты ж помнишь, какой он в последнее время был.

Павел сглотнул, вспоминая. Сильное тело, послушно, замирающее под ним… Надо будет навестить его в клинике… Стоп! Срыв, полиция? Проклятье, если Андрей расскажет о нем… Об изнасиловании, и еще охранники те… Все равно надо навестить. Он нервно закусил губу, даже не понял сразу, что Максим имел ввиду, осторожно советуя не перенапрягаться. А потом дошло:

— Ты, блядь, прежде чем такие намеки делать, разберись сначала! — он злобно сощурился: — Попробуй хотя б разведданные изучить, ребят опросить… на откушенную ногу Козенки полюбоваться. Там следы характерные такие.

— Ладно, ладно, — Максим примирительно поднял руки.

***

В клинику он смог вырваться только через три дня. Павел аж извелся от смутной тревоги вперемешку с вожделением, но непрерывный аврал, внезапно свалившиеся на него обязанности зама главного инженера… вкупе с последствиями кислородного и прочего голодания — все это выбило его на несколько суток.

А когда он наконец пришел, к Андрею его пускать не захотели. Доктор похабно как-то ухмылялся и ласково выспрашивал, с какой целью он хочет видеть больного.

— С целью навестить товарища, — в который раз объяснял ему Павел. Он вытащил из кармана красное яблоко в пластиковом пакетике, настоящее, с Земли: — Гостинец вот принес.

Доктор снова зарядил туманную речь о тяжелом состоянии больного и нежелательности всяких беспокойств.

— Я не побеспокою, — злился Павел, у него аж живот сводило от желания увидеть Андрея.

— Увы, увы, молодой человек, посещения в таких сложных случаях ограничены, только для родственников. Вы же, хе-хе, не родственник?

Павел тяжело посмотрел на него, а потом решился. В конце концов, он еще под землей все для себя решил.

— Родственник. Мы жили в гражданском браке.

— Как это? — поразился доктор.

— Любовь у нас, ясно?

— А… — доктор явно что-то хотел сказать, но передумал, снял очки, задумчиво протер их… — А как вы это подтвердите?

— А у Андрея спросить?

— Молодой человек, вы меня совсем не слушали? У него диссоциированная амнезия.

— Ну, — упрямо сказал Павел, — меня-то он вспомнит. Позовите.

Доктор наконец сдался.

========== Глава 6 ==========

У Павла просто дыхание перехватило, когда он увидел Андрея. Такой исхудавший, в серой робе на голое тело, а на руках кандалы какие-то… Из широкого выреза видны сильно выпирающие ключицы, и этот затравленный взгляд — Андрей никогда не смотрел так на людях, только наедине, в их три с половиной раза. Павел облизнулся, в паху заныло.

— Привет… Андрей. Узнаешь меня?

Андрей настороженно помотал головой.

— Я Паша, твой любовник.

Санитар рядом хмыкнул, но Павел не обратил на него внимания, подошел к Андрею поближе и положил руку на загривок. Андрей дернулся было, а потом замер, испуганно распахнув глаза. Павел легонько погладил большим пальцем выступающие позвонки, сжал посильнее шею:

— Узнаешь, Андрей? Помнишь, как мы любили друг друга?

— Да, — прошептал Андрей, — Помню. Забери меня отсюда… Паша…

— Можно? — Павел обернулся к доктору.

— Сложный вопрос, — отозвался тот, — даже если вы с ним справитесь во время приступов (“он кусается”, заржал санитар), вряд ли вы сможете обеспечить должный уход больному. Будете оставлять его одного, уходя на работу?

— Но хотя бы на вечер! И ночь, — окончательно распоясался Павел, погружаясь в пучины пидорасятины.

Он притянул к себе Андрея поближе, тот не сопротивлялся, хотя и не расслабился.

Потом они еще долго препирались с доктором и обсуждали условия и режим. Но Павел больше не злился, он кормил Андрея яблоком, тот тянулся за угощением ртом, забинтованные руки не позволяли взять. Теперь точно на жеребца похож, и ест так же. Павел нарочно задевал его губы, они были потрескавшиеся и теплые, и по телу разливался предвкушающий жар.

***

Андрей сидел на краешке кровати и ждал, сегодня вечером его должны забрать домой. Паша обещал. Кто бы мог подумать, у него, оказывается, есть постоянный любовник, да еще красивый такой. И нормальный. Он отчаянно пытался вспомнить хоть что-нибудь, хоть мелочь какую, и вдруг в памяти всплыл яростный трах с Женечкой прямо в кабинете. Паша, конечно же, не знает, а то бы не стал его забирать… или знает, может, они допускали такое… Андрей совсем запутался. Наверняка, когда он окажется в их жилище, вспомнит постепенно, и Паша ему расскажет, и займется с ним любовью, обязательно… Если ему не противно.

— Смотри, не откуси там ничего, — весело напутствовали его санитары, переодевая в мягкие брюки и куртку. Все было велико, брюки ему заботливо подвернули, причесали волосы. — Готово, полюбуйся!

Лучше бы он на себя не смотрел, такое страшилище. И руки еще изрезаны, сегодня как раз сняли повязки, стали видны уродские розовые шрамы, по три на каждой ладони и один на левом запястье. Доктор точно рассказал его любовнику, что он сам это сделал, да и про все остальное… Андрей не выдержал и опять забился в угол, обхватив себя руками.

Паша, когда пришел, сразу принялся его тискать, поставив рядом кейс с медикаментами, увесистый такой. Внутренняя дрожь, охватившая его с самой их встречи, только усиливалась, и Андрей изо всех сил старался, чтобы это не стало заметным.

— Ты готов? — от Паши пахло чем-то родным, приятно, — поднимайся, пойдем.

Андрей послушно шел рядом с ним, тот обхватил его одной рукой за плечи и прижимал к себе. Ему захотелось спросить, давно ли они вместе, например, и как вообще все у них срослось. Понятно, он-то извращенец, но неужели Паша не смог никого лучше найти, такой красивый и уверенный… Андрей не решался начать разговор, боясь обидеть его своей забывчивостью. Он даже не знал, куда идти, то есть понятно куда, в жилую зону, но вот где жил его любовник, Андрей не помнил совершенно.

— Паш! О, Андрей Петрович, добрый вечер…

Они шли через центральную площадь с фонтанчиком, Андрей обернулся и узнал окликнувшего их человека – Максим, его зам. И вспомнил, что с Пашей они тоже работали вместе, там наверняка и познакомились, где же еще. Максим вытаращил глаза и сказал сдавленно:

— Паш, четверых еще нашли, но они все… того… Андрей Петрович…

Может быть, с ним Андрей тоже трахался, фу… санитары в клинике вон намекали на прошлые оргии, он прижался к Паше посильнее и вдруг спросил нормальным и ровным голосом, без всякой дрожи:

— Что произошло, опять обвал?

— Там… марсиане, Андрей Петрович, — Максим продолжал ошарашено коситься на них, — вроде бы.

«Какие блять марсиане!» — хотел крикнуть Андрей, но Паша его опередил, сказал на ухо, что ему нельзя волноваться, и правда, он ведь сейчас на больничном, пусть сами разбираются. Вот выйдет, устроит тогда этим тупицам веселую жизнь.

— Не устал? — спрашивал его Паша. — Тут недалеко уже. Твоя квартира опечатана, я разберусь завтра-послезавтра, вещи захвачу.