— Извините, — сказал Лигум, — но если вы не знаете, где я могу найти госпожу Такзей, то я, с вашего разрешения, пойду. Понимаете, у меня очень мало времени.

— Понимаю, — откликнулась толстушка и с веселым любопытством бесцеремонно оглядела хардера с ног до головы. — Только госпожу Такзей вы уже нашли, потому что это я. Кстати, можете называть меня просто Ярой. Как будто мы с вами старые друзья, понятно? У вас есть подружка? Или хардеры вообще не имеют права любить?

Неужели вы даже ни разу не были в постели ни с одной женщиной?

Лигум внимательно посмотрел на женщину. Судя по всему, она считала, что, во-первых, в общении между незнакомыми людьми нет ничего противоеестественного, а во-вторых — что в любом акте человеческого общении нет и не может быть никаких запретных тем. Этакая напористая непосредственность, граничащая с хамством.

— Я бы хотел с вами поговорить, — сказал Лигум вслух, стараясь избегать каких-либо обращений к своей собеседнице.

— Так в чем дело? Говорите!.. Только давайте сначала присядем, а то я с утра сегодня на ногах да ногах. Затеяла небольшой ремонт в притворе, — пояснила она так, словно хардер обязан был знать, что такое «притвор». — Больше-то некому, пастор, как обычно, шатается где-то, да и не станет он руки свои марать о грязное дело… Вот и приходится самой красить. Да вы садитесь, не стесняйтесь, — подбодрила она замявшегося юношу и, перехватив его взгляд на белокурого мужчину и строгого старикана, добавила:

— Да этих можете не опасаться. Абсолютно безвредны… в том плане, что не любопытны. Молодой, — это Рай Артес, заведующий местным Информаторием. В Бога не верует, это он просто напускает на себя вид заядлого верующего. Ну как он может в Бога веровать, если по ночам всякой чепухой занимается?

— Простите? — не понял Лигум. — Какой чепухой?

— Да мистикой всякой… гадание, вызывание духов… заклинания разные по древним книгам… Ерундой, в общем, и ересью! Пастор уж не раз этому Артесу говорил:

«Выкинь из своей башки всякую чушь!» — а он хоть бы хны!..

— Ну а старик? — осторожно полюбопытствовал Лигум.

— О, это наша ходячая достопримечательность. Папаша Вальдберг, а имечко у него — ни за что не угадаете. Атом! Представляете? В молодости очень активно занимался политикой. Он же из этих… из Второго Поколения Рубежа. Их сейчас совсем мало осталось, вымирают потихоньку. В прошлом году даже какой-то историк к нашему Атому приезжал, все расспрашивал его о событиях семидесятилетней давности. А по части веры папаша Вальдберг — истинный ортодокс! Только водится за ним одна странность… Не молится совсем. Представляете? Придет вот так, каждый день в одно и то же время — они, «рубежники», наверное, все такими педантами были — и сидит как истукан. О чем думает, никто не ведает, но вряд ли молится — слишком горд, чтобы что-то у Бога просить… Так я все-таки не поняла… Вы сами в Бога-то веруете или как?

Лигуму захотелось заткнуть уши, чтобы избежать переполнения мозга болтовней госпожи Такзей. Но он мысленно произнес самую успокоительную формулу аутотренинга, которую только знал, и спросил:

— Скажите, а вы давно в церкви работаете?

— Всю жизнь! — засмеялась Яра. — Сколько себя помню, папаша меня с собой брал.

Он тоже здесь прислуживал, а помер — я на его место пришла… Работы здесь немного, сейчас немногие посещают храмы. Даже те, кто верует. Предпочитают дома сидеть. Вы вот обратили внимание, что у нас на улице народа не видать даже днем?

А знаете, почему?.. Потому что больше половины работают на дому, здесь же почти что одни творческие работники проживают. Место тихое, уединенное, а с помощью компьютера они результаты своего труда переправляют на Большую Землю не выходя из дома. Такие и Богу-то молятся по компьютеру, прости Господи!..

— Значит, вы многих знаете в городке? — невозмутимо продолжал расспрашивать болтливую простушку Лигум.

— Ну, есть за мной такой грех, а дальше что?..

— Мне необходима ваша помощь. Понимаете, в городке скрывается опасный киборг.

Именно он убивает людей, не оставляя от них и следа. Есть все основания полагать, что действует он в обличии одного из ваших сограждан, и пока что не существует научных методов, позволяющих обнаружить андроида… Так вот, я прошу вас обратить внимание на всех тех, кто будет в ближайшее время попадаться вам на глаза. Только вы сможете распознать какие-то аномалии в поведении хорошо знакомых вам людей — а аномалии эти обязательно будут, ведь даже суперробот не в состоянии до мелочей копировать человека. И если что-то привлечет ваше внимание, я прошу вас немедленно сообщить об этом мне. Вот номер моего канала экстренной связи. — Хардер протянул Яре заранее приготовленную головизитку. — Договорились?

Он ожидал водопада слов и потока эмоций, но Такзей, опустив голову, вдруг задумчиво притихла.

— Вас что-то тревожит? — спросил у нее Лигум. — Или вы не согласны?

— Как я могу быть не согласна? — вскинула она на него свои синие глаза. — Будто вы и сами не знаете, что никто не имеет права отказать вам в помощи и содействии!.. Нет, дело не в этом. Я с удовольствием помогла бы вам, но мне… страшно! — Она передернула плечами, будто в зале было холодно. — Предположим, я укажу вам пальцем на кого-то из тех, кто приходит в церковь причаститься, вы примчитесь и… И тогда вы убьете его, хардер?

На этот вопрос невозможно было ответить ложью.

— Возможно. — сказал хардер. — Но убивать я буду не человека, а того кибернетического дьявола, который выдает себя за него.

— А вы так уверены в том, что сможете отделить, как говорит отец Андерс, агнцев от козлищ?.. Вы уверены, что сумеете убить человека, живого, мыслящего человека только потому, что вам показалось в нем нечто неестественное? Да каждый из нас бывает таким неестественным, что его не только за робота — за ходячий труп можно принять!.. Да, конечно, я знаю, что вам позволено многое, а во время выполнения задания — чуть ли не все. Но ведь есть такие вещи, которые не позволены никому, кроме Господа Бога! Вот скажите мне, сколько человек вы уже убили в своей жизни?

Троих? Десятерых? Или счет идет на десятки, сотни?..

Лигум потрясенно молчал. Эта внешне никчемная и беспардонная болтунья каким-то образом сумела проникнуть в самую сокровенную часть его души и откопать там то, что неоднократно мучало и его самого во время приступов самоанализа.

Он с трудом разлепил сухие, пылающие губы и с трудом выговорил:

— Я буду очень рад, если вы откликнетесь на мою просьбу.

Встал и, не оглядываясь, двинулся к выходу.

Дорога в городок проходила мимо Траурной Стены. Ее блестящий черный глянец был виден издалека. Не зная сам, зачем, Лигум свернул с дороги и направился к Стене.

Подойдя поближе, он медленно пошел вдоль Стены по песчаной дорожке, рассеянно читая фамилии тех, чей прах был замурован в крошечных ячейках из титановой стали. В городах протяженность Траурных Стен достигала нескольких сотен метров.

Здесь же Стена была пока еще короткой. Дойдя примерно до ее середины, Лигум резко остановился. Под одной из ячеек было выгравировано: «Хардер Лигум». Юноша нахмурился. Изучил ячейку, приблизив лицо к гладкой поверхности. Теперь ему было видно, что надпись была нанесена на сталь совсем недавно, причем поверх старой, предварительно стертой таблички, хотя без специальных режущих инструментов сделать это было бы не так-то просто… Оказывается, и киборгам доступно стремление издеваться над своим противником!..

Лигум подавил желание вытащить из кобуры свой «зевс» и оглядеться по сторонам.

Ему казалось, что кто-то наблюдает за ним. Вместо этого он сделал вид, будто глубокомысленно изучает подписи под ячейками. В зеркальном глянце Стены отчетливо просматривались редкие кустики позади него. Из-за одного из кустиков что-то на миг показалось и тут же пропало. Лигум с облегчением вздохнул.

— Почему ты за мной следишь, Лора? — громко осведомился он, продолжая изучать поверхность Стены.