Блиндер стоял, утонув в жидкой грязи по самые оси. Земля на краю болота была изрыта траками гусениц и огромными колесами, повсюду валялись обрывки тектолитовых тросов толщиной с руку. Видно, стотонную махину пытались вытянуть из трясины, пока не поняли, что это бесполезно.

Лигум, не удержавшись, провел рукой по гладкой поверхности вакуумного орудия, и броня неожиданно оказалась теплой, словно блиндер был исполинским живым существом. Из башенного люка тут же вынырнула голова в ребристом комп-шлеме, небрежно расстегнутом и сдвинутом на затылок, и с подозрением осведомилась:

— Руки сегодня мыл?

— Не пойму, — вместо ответа удивленно сказал Лигум. — И как это вы ухитрились загнать его в болото? Это же полный автомат!..

Голова в шлеме смущенно сплюнула в грязь.

— Посмотрел бы я на тебя, — процедила она, — если бы тебе пришлось гнать эту штуковину на всей скорости через кромешную тьму, а старшой, язва, через каждые пять минут интересовался бы по сенс-связи, почему ты до сих пор не вышел в район сбора!.. Тут не только в болото — на край Земли можно было залететь! И еще она, дура эта, оказалась неповоротливой, как беременная баба!..

— Так надо ж было снять ограничители с боковых приводов! — доброжелательно сказал Лигум.

Блиндерист прищурился, хотя заходившее за горизонт солнце светило ему в спину.

— Слу-ушай, мудрец, — почти ласково протянул он, — а откуда ты здесь взялся?

Может быть, ты тот самый механик по этим бронтозаврам, которого я жду уже вторые сутки? А?

Он с досадой вдарил кулаком по башне и невольно поморщился от боли в костяшках.

— Нет, — улыбнулся доверчиво Лигум. — Вы уж извините, но помочь вам я сегодня никак не смогу…

Обладатель головы в шлеме вдруг нырнул в люк, чем-то выразительно лязгнул там, а затем вновь возник над башней, явно что-то пряча в своей правой руке.

— Тэ-экс! — зловеще сказал он. — Предъявим документики сразу или будем упираться?

Лигум «упираться» не стал и достал из специального кармашка-«пистончика» за поясным ремнем (блиндерист даже не успел запротестовать против этого угрожающего жеста) свой Знак.

Человек в люке блиндера растерянно охнул и ругнулся от избытка эмоций.

— Где я могу найти вашего командира? — не обращая внимания на замешательство своего собеседника, полюбопытствовал Лигум.

Вскоре он уже шагал в направлении, указанном ему так и не пришедшим в себя блиндеристом. По пути он с невольной усмешкой взирал на приметы того бардака, который творился в расположении заслон-отряда.

… М-да-а, судя по всему, оцепление в этом районе ставили наспех, если нагнали сюда кого попало и как попало, но зато быстро — во всяком случае, им казалось, что быстро… Особенно умиляет тот факт, что «держать и не пущать» Супероба они собирались с помощью древних стотонных боевых гусеничных машин и ракетных установок типа «земля-воздух», причем экипажи и тех, и других, если оценивать их боевую выучку, в авральном порядке сколачивали из каких-нибудь комбайнеров и водителей-мануальщиков…

… А вообще-то твоя ирония здесь неуместна, тут же одернул Лигум самого себя.

Смешного тут мало. Да, оцепление организовано из рук вон как, но откуда же у этих людей возьмется опыт действий в подобных операциях? Ведь не каждый божий день им приходится подниматься по боевой тревоге нулевой категории!.. И еще, ты никогда не должен забывать одну простую вещь: да, ты умеешь многое такое, что им не под силу. Но, в свою очередь, и они умеют и знают кое-что такое, чему тебе никогда в жизни не научиться. Например, добывать на Цефее тяжелые металлы или, скажем, пасти серебристых китов где-нибудь в штормовых сороковых широтах… Не говоря о том, что тебе не будет дано ни воспитывать детей, ни нянчить внуков.

Как своих, так и чужих… Впрочем, это я, кажется, уже цитирую Наставника…

Занятый этими размышлениями, Лигум не заметил, как дошел до кабинет-палатки командира отряда. Охраны вокруг палатки, конечно же, не было никакой, а ее функции были возложены на систему обнаружения подвижных объектов, отключить датчики которой не составляло труда даже для Лигума, не говоря уж о Суперобе!..

Придется поверить в чудеса, если окажется, что Супероб все еще в Клевезале, успел подумать Лигум, прежде чем вежливо постучал в бронедверь входного тамбура.

Над ухом щелкнуло, и неразборчивый голос просипел:

— Зайдите попозже, молодой человек, я сейчас жду одного очень важного посетителя!

Что ж, придется подождать.

Лигум, запасаясь терпением, уютно устроился в стороне от бронедвери и принял позу «раджаб» — по его мнению, именно она наилучшим образом способствовала медитации. Однако спустя четверть часа сиплый голос раздраженно осведомился, понимает ли молодой человек русский язык.

Лигум ответил утвердительно, правда, из врожденной скромности умолчал, что, помимо русского-родного, понимает еще дюжину языков, в том числе и устаревших.

Тогда голос в спикерфоне сообщил, что он, командир специального заслон-отряда майор Арчил Пличко, ждет не обычного посетителя, а хардера и посему не позволит, чтобы какой-то там невоспитанный юнец отвлекал его от этого неотложного дела!..

Тут Лигум был вынужден прервать господина майора.

— Прошу прощения, но это означает, что вы ждете меня, — кротко заявил он.

Видно, майор Пличко был тугодумом, потому что последовавшая пауза затянулась непростительно долго для боевого командира, который обязан принимать любые решения за считанные доли секунды. Впрочем, основания не верить Лигуму у майора были: во-первых, наружность наглеца никак не соответствовала предполагаемому облику отважного и бравого хардера. Во-вторых, не было при нем ни скорострельной пулеметной установки, ни портативного ракетного комплекса, ни даже завалящего автомата с гранатометной насадкой, лазерными «примочками» и самонаводящимися пулями. Не-ет, Арчил Пличко твердо решил, что его пытаются обвести вокруг пальца и уже было собрался рявкнуть на пройдоху-юнца, как вдруг обнаружил, что тот непонятным образом сумел просочиться сквозь охранную сигнализацию кабинет-палатки (и ни одна электронная зараза на него даже не пискнула!) и теперь протягивает ему раскрытую ладонь, на которой переливается лазерно-радужным блеском Знак Хардера!..

Пришлось срочно брать себя в руки, подбирать самопроизвольно отвисшую нижнюю челюсть и вообще делать вид, что ничего особенного не стряслось.

К чести майора, с этой задачей он справился действительно быстро, предложив Лигуму «присесть», чего-нибудь выпить и ужинать с ним этак через полчасика.

Однако хардер воспользовался только первым предложением командира заслон-отряда и, к явному неудовольствию майора, сразу же перешел к делу, на что Пличко не преминул отметить, что лично он считает это дело столь же безнадежно-проигрышным, как и пакостно-опасным.

Пока майор рассказывал Лигуму об обстановке в Клевезале и о том, что было пока известно (а точнее, неизвестно) о противнике, хардер с любопытством изучал — вернее, пытался изучить хозяина кабинета, но вскоре сделал один неприятный вывод. Судя по первому впечатлению, майору подсознательно хотелось лично убедиться в том, что все слышанные им до этого россказни о «нечеловеческих качествах» хардеров являются правдой. Однако ничего аномального в Лигуме не было заметно, и это сердило Пличко: получалось, что хардер как бы маскируется под обычного человека, а он, Арчил Пличко, как бы не в состоянии распознать, что его дурят самым бессовестным образом…

Тут майор сбился в своем повествовании и, еще больше рассердившись на себя, предложил: