– Ну слушай сюда, – отвечал единорог. – Когда энтот молодчик очухался, он сразу стал пытаться убежать, всё вопил про каких-то друзей, которых ему надо спасти. Вот я ему и врезал по башке да ошейник и нацепил. Крышек у него нет, так что пущай отрабатывает. Всё честно.

Мисти улыбнулась:

– И о какой сумме идёт речь?

Единорог посерьёзнел:

– Вообще-т, Ультры – оч редкий товар, дамочка. Стоят по тыщи две, как минимум.

– Мистер, – сухо ответила она. – Я – пони из Стойла, и выгляжу соответствующе. И потому, если дело дойдёт до торговли, я всегда буду ожидать двойной цены от любого. Даю сразу полторы тысячи, и ты его отпускаешь.

Единорог рассмеялся снова:

– Я гляжу, двести лет фильтрованного воздуха соображалку-то твою не высушили! – лицо его вновь приобрело беспристрастный вид: – Так вот: две тыщи. Эта хрень и правда дорого стоит.

Мисти взглянула на Лемона, тот одобрительно кивнул. Она открыла свою сумку, и крышечки друг за другом поплыли из неё, аккуратно располагаясь на прилавке стопками по десять. Через некоторое время пипбак, автоматически отсчитывавший их, коротко пискнул, дойдя до двух тысяч.

Единорог же успел заметить, как много крышек ещё осталось в сумке.

– Ну вот, вроде, всё норм, счёт за лечение покрыт. Но вот я не уверен, что хотел бы его отпускать. Тут сейчас с работой может полный завал случиться, так что помощник мне ещё может пригодиться.

– Чего? – воскликнула Мисти. – Я же уже дала тебе крышки! Чего тебе ещё надо?

– Н-ну да… Но я вот тут ещё раз хорошенько пораскинул мозгами, – ответил единорог-здоровяк. – Рабов-то за жалкие пару тыщ крышек не продают, знаешь ли. А у тебя, вижу, их ещё навалом.

– Хоть я пока и не привыкла ко всей этой ерунде с крышками, но уверена, они мне ещё точно пригодятся, чтобы здесь выжить. Да и ты ж уже согласился, чтоб тебя.

– А я передумал, – ответил торговец, глядя на крышки на прилавке. – Десять тыщ, и ни крышкой меньше, а не то я оста…

Крепко охвативший его одной ногой за шею Лемон Фриск прервал его. Мисти никак не могла понять, как гулю удалось оказаться за прилавком, не говоря уже о том, когда он успел схватить Спрей Пейнта другой ногой.

– Притормози-ка… – улыбнулся Лемон, сжимая вместе в тесных (и мягких) объятиях единорога и земнопони в ошейнике. – Мы же друзья, правда?

Единорог упорно пытался освободиться из мёртвой хватки гуля:

– Что ты…

– Эй, у меня идея. – сказал Лемон, улыбаясь, как сумасшедший. – Мы ж такие хорошие друзья. Дайте-ка я вас всех обниму, крепко-крепко.

Гуль плотно прижал шею торговца к взрывному ошейнику земнопони.

– Я слыхал про такие ошейники, – продолжал гуль. – Взрываются, если прилагать к ним силу, так? Там направленные заряды, внутрь нацеленные, да? Хотя всё равно любопытно, какую часть твоего лица он может снести в таком положении. Давай-ка поднажмём и узнаем!

– Да ты сбрендил! – крикнул единорог. – Тебе ж тоже башку снесёт!

– Может и сбрендил! – улыбался Лемон. – А может быть, я просто двухсоттридцатилетний жеребец, пошедший на пустоши, чтоб найти себе захватывающий конец? Да и способ-то каков, а? Смертельные обнимашки!

– Ну ладно-ладно-ладно! Три тысячи!

– Идёт! – ответил Лемон и сразу же отпустил двоих.

Затем он спокойно вернулся на другую сторону прилавка:

– И всё-таки не хотелось бы, чтобы ты подумал, будто мы тебя грабим, – гуль стал крайне серьёзен. – Посмотри на крышки. Ничего странного не замечаешь?

Всё ещё под впечатлением, единорог левитировал одну крышку к себе поближе и внимательно осмотрел её:

– Они не погнуты. Они все не использованы.

– Видишь ли… – сказал Лемон. – …мы, вообще-то шли в Новую Эплузу, но по пути нашли просто замечательную заброшенную фабрику Спаркл-Колы. Подвал там забит тысячами нетронутых бутылок с колой, и в придачу там ещё крышек целый вагон.

Гуль открыл свою сумку и показал торговцу тысячи новеньких крышек, лежавших там. Торговец был весьма впечатлён.

– И потому я подумал, – закрыв сумку продолжил Лемон. – Нам не хотелось бы становиться врагами, но вот эти вот крышки нам нужны, чтобы вооружиться и экипироваться. А фабрика та всего лишь в дне пути отсюда. Дверь мы там более-менее прикрыли. Если ты резину тянуть не будешь, то вполне ещё и успеешь организовать небольшую экспедицию туда и собрать весь оставшийся куш. Мы всё равно туда не пойдём.

– Ну это просто сказка какая-то, – ответил единорог. – Не верю.

– Получишь ещё тысячу, – сказал Лемон. – Просто как надбавку. Мне незачем тебя на смерть посылать.

– Ну ладно. Есть там какие неприятности по пути?

– Сгоревший городок. Знаешь такой?

Единорог кивнул:

– Его у нас Скорчмарком ^[4] зовут. А ещё говорят, там гули. Дикие.

– Единственный, кого мы там встретили, был приплавлен к полу. Бедняга даже не мог рот закрыть. Он, возможно, там ещё с самой войны стоял. Быть начеку и вооружать караван всегда полезно, но сомневаюсь, что там найдётся кто-то в лучшем состоянии, – Лемон Фриск нахмурился и уставился в стену печальным взглядом. – И даже если среди тех обгоревших статуй и есть сколь-нибудь значительное число гулей, я полагаю, большинство из них даже кричать не может.

– Лемон… – нерешительно произнесла Мисти.

Гуль покачал головой:

– Я в порядке, Мисти. Просто… а, проклятье. Всё эти несчастные сволочи.

– Кгхм, – прервал их единорог. – В общем, я согласен, возьмусь за это. Только аванс давай вперёд.

– Мисти, отсчитай ему из моей сумки, – сказал Лемон и повернувшись к торговцу продолжил: – А тебе бы не помешало найти карту, чтобы я тебе путь указал.

* * *

Когда все вышли из магазина, жеребец бирюзового окраса наконец заговорил:

– Мисти… как я рад, что ты выжила!

Рыжая кобылка обняла своего друга и указала копытом на Лемона Фриска:

– Скажи спасибо мистеру Мягкому!

Лемон бросил раздражённый взгляд:

– Обзываешься, да? Вот твоя благодарность за тысячи крышек, выброшенных за твоего дружка?

– Прозвища – это не обзывания! – возразила Мисти. Единорожка отпустила Пейнта и вместо него обняла гуля.