– Ну ладно-ладно. Пусти уже, – проворчал тот.

– О-о-оу, – Мисти не отпуская гуля вскинула голову и улыбнулась ему. – А не так давно ты был так щедр на объятья! Куда делось всё твоё обнимашечное настроение?

А слегка позади них Спрей Пейнт приобрёл нервный тик на глазу и позеленел чуть сильнее.

Заметка: Следующий уровень

Новая способность: Скучный

Каким-то образом вам просто не встречаются никакие опасности, которыми так славится Пустошь. -15% к вероятности случайных встреч. Хотя чем меньше желающих вас убить, тем закономерно меньше и трупов, которые можно обобрать.

День третий

Зачем жить, если не можешь ощутить себя живым?

завидуешь мертвецам?

Осторожно, чтобы не разбудить Мисти, Лемон Фриск глянул на часы её пипбака – половина пятого – и вздохнул про себя.

Гуль не спал. Он сомневался, что Мисти заметила это первой ночью, и сам не удосужился рассказать ей о том, что гулям не нужен сон. Многие пони так яро противились появлению гулей в своём городе даже не потому, что боялись какого-то их "одичания"… на самом деле это происходило очень редко, насколько помнил Лемон. В Стойле Один были пони совершенно различной степени клина на привычке, и многих из них и правда не стоило беспокоить… но Лемон не мог припомнить, чтобы кто-то там действительно деградировал. Во всяком случае, в плане разумности.

Настоящей причиной было то, что гули расхаживали по ночам. Дикие или нет, они все так делали. Потому что они не спят.

В гостинице Лемон просидел часов шесть, и в конце концов ему это надоело. И потому он тихонько вышел наружу и вдохнул прохладный ночной воздух. Дыхание, как и некоторые другие вещи, было для него необязательным, но гуль всё равно дышал, просто потому, что ему это нравилось. Это приятно ощущалось, а ещё позволяло петь, ворчать, смеяться и использовать другие жизненно важные околовербальные средства общения. И, конечно же, говорить.

Осмотрев пустынную площадь Лемон заметил гуля в её центре, прислонившегося к одному из трёх столбов главной градообразующей конструкции. Также он приметил под ней и какой-то бункер, ускользнувший от его внимания в суматохе дня.

– Утречко, – обратился Лемон к другому гулю, подходя.

– Да не совсем ещё, – хриплым неторопливым свистящим голосом последовал ему ответ. – Хотя, наверное, да, и тебе утречка. Меня Спринг Сингер ^[1] зовут. А тебя как?

– Лемон Фриск. А я уж было подумал, что нет красивых кобыл в вашем городке.

Его собеседница-гуль, имевшая куда более разложившийся, чем сам Лемон, вид, неспешно рассмеялась:

– Это ты уже со Слагером говорил?

– Да, кто-то его так назвал. Он ворота охранял, когда мы пришли.

– А-а. Это, вообще-то, эдакая шутка для своих, – ответила Спринг Сингер. От её губ почти ничего не осталось, но у неё был любопытный способ отображать улыбку на брови. Лемон даже и не знал, стоило ли этому завидовать.

– Видишь ли, – продолжала кобыла. – Я ведь, в некоторой степени, символ этого города.

– Раз так, то смею предположить, что ты никогда не покидала этого места.

– Да почти, наверное. Хотя главным виновником всего этого был мой супруг, храни Селестия его душу, – гуль указала на огромное сооружение, на которое опиралась. – Вот эта штука… когда она всё ещё была наполнена сеном… могла в этих пустошах целых полсотни лет семью прокормить.

Лемон присмотрелся к трём столбам повнимательнее:

– А они что – деревянные? Как же они пережили-то двести лет на открытом воздухе?

– Моего мужа полумеры никогда не устраивали. Эту древесину он обработал так, что она, наверное, ещё лет двести выстоит.

Спринг Сингер вздохнула, снова показывая, зачем гулям нужно дышать:

– Его имя было Браун Лиф ^[2]. Но все звали его просто фермер Браун. Смекалистый жеребец был, потому я за него и вышла. Фермер хоть куда. А когда началась война, и всем сообщили о возможной угрозе мегазаклинаний… он и не стал надеяться на Стойл-тек. Он сам взялся за расчёты, принял во внимание расстояния до крупных городов, преобладающие ветры, и нашёл самое безопасное место на случай, если всё вдруг взорвут, – она постучала по дереву опоры. – И, как ты понимаешь, здесь – то самое место. Просто нам не повезло оказаться в городе, продавая собранное, когда прежний мир умер.

Она снова взглянула на Лемона и подняла голову:

– Я слышала, в розовом облаке Кантерлота всё быстро закончилось. Везучие сволочи.

– Я бы не сказал, что несколько часов отхаркивать свои легкие – это быстро, – Лемон содрогнулся от воспоминаний о своей "смерти".

Пожилая кобыла усмехнулась:

– Да уж, не сравнить с месяцами медленно прогрессирующей лучевой болезни.

Лемон Фриск был весьма поражён. Будучи кантерлотским гулем, он никогда толком и не задумывался о том, как погибли другие гули. Он предполагал это примерно одинаковым для всех.

– П-р-рости! Я никогда и не думал…

– Да-а, – протянула гуль. – Я так и думала. Да ты не волнуйся. Двести ж лет прошло.

Она окинула взглядом городскую площадь:

– Так что да, всё это – результат жизненных трудов моего супруга… Сена Вал ^[3]. Бункер с водным талисманом под огромным запасником продовольствия, да ещё и в относительно чистой зоне пустоши. Так жаль, что он не пережил пути сюда… он был бы очень рад увиденному. Ведь это сделало пустошь хоть чуточку, но лучше!

– И в тебя же всё равно стреляли, когда нашли это место, ведь так? – сухо произнёс Лемон.

Спринг Сингер снова издала свистящий смешок:

– Конечно. Хотя, знаешь, есть такая странная поговорка… что на пустошах лучшие друзья встречаются лишь во время перестрелки один с другим.

– Интересно, а швыряние бутылок считается?..

* * *

Лучик тёплого солнечного света разбудил Мисти Клауд. Она поднялась и подошла к окну, желая насладиться зрелищем как можно дольше, прежде чем солнце снова зайдёт за пегасью облачную завесу.

Солнце казалось ей чем-то особенным, причём куда более, чем всем остальным пони. Она не видела солнца, пока не вышла из стойла, и потому была им просто очарована. Она, конечно же, читала книги и знала в общих чертах о движении небесных тел, но реальность оказалась куда более захватывающей. Солнце, столь огромное, и в то же время столь малое – крошечное пятнышко на небе, способное согреть весь мир.