Ей угрожает опасность, она это чувствует, огромная опасность. Она не знает только, исходит она изнутри или снаружи, эта опасность, от которой ей трудно дышать.

Десять минут спустя по радио объявляют, что поезд остановился на середине пути. На тот случай, если пассажиры этого еще не заметили. Водитель убедительно просит не пытаться открыть двери.

Вновь зажигается свет.

Мужчина из салона искусственного загара опять принимается говорить. От него исходит волна облегчения.

Наконец под всеобщее «уф-ф», поезд трогается с места.

На Лионском вокзале Матильда выходит и совершает тот же путь, что уже проделала утром, только в обратном направлении.

Подчиняясь волне, она старается ускорить шаг, чтобы включиться в поток.

Но не может: слишком быстрое течение.

Правила подземного движения во многом схожи с дорожными правилами: те, кто на левой полосе, должны увеличивать скорость, медленных участников движения просят держаться правой стороны.

Под землей люди делятся на две категории. Первые следуют намеченным курсом, словно он проложен перед ними в воздухе; их траектория подчинена строгим законам, которые они никогда не нарушают. Для тщательной экономии времени и сил они продумывают свой маршрут на метр вперед. Их легко узнать по скорости их шагов, по их манере проходить через турникет, по их взгляду, который невозможно поймать. Другие никуда не спешат, то и дело останавливаются, позволяют толпе себя увлечь, делают неожиданные кульбиты. Внезапность их траектории нарушает слаженность движения. Они тормозят поток, сбивают его с размеренного хода. Туристы, инвалиды, просто хилые люди. Если они сами не берут за труд держаться в стороне, толпа неизменно вытесняет их.

Матильда остается на правой полосе, прижатая к стене. Устраняется, чтобы не мешать другим.

На эскалаторе она держится за поручень.

Внезапно ей снова хочется закричать. Закричать, разрывая связки, закричать, перекрывая топот шагов и разговоры. Закричать так сильно, чтобы настала тишина, чтобы все замерло, остановилось. Закричать: бегите отсюда, посмотрите, во что вы все превратились, во что мы все превратились, посмотрите на ваши грязные руки и бесцветные лица, взгляните на этих отвратительных насекомых, которыми мы стали – ползающие под землей, изо дня в день повторяющие в неоновом свете одни и те же жесты; ведь ваше тело создано не для этого, ваше тело должно быть свободным.

Матильда проходит через турникет, обозначающий вход в метро.

Здесь пересекаются несколько потоков; здесь царит анархия. Разметка на полу отсутствует; приходится прокладывать себе путь сквозь толпу.

Некоторые уступают дорогу, чтобы избежать столкновений; но находятся и такие, кто неизвестно почему считают, что все прочие должны им уступать.

В этот вечер, пока Матильда идет к платформе, глядя прямо перед собой, ее то и дело толкают изо всех сил.

В этот вечер ей кажется, что поверхность ее кожи стала необыкновенно проницаемой, что она превратилась в живую антенну, настроенную на витающую в воздухе агрессию, в гибкую антенну, склоненную к земле.

Глава 42

Тибо сразу не посмотрел на часы и теперь не знает, сколько времени он сидит здесь, запертый в своей машине, зажатый позади внедорожника с затонированными стеклами. А если бы посмотрел на часы, он бы сейчас заплакал.

Все перекрыто, заблокировано, парализовано. И впереди, и сзади. Везде.

Везде вокруг него.

Время от времени разражается концерт клаксонов, заглушая его CD-плеер.

Далеко, насколько он может видеть, машины стоят. В витринах магазинов опускаются металлические ставни, в окрестных домах зажигается свет. Мелькающие в окнах силуэты позволяют оценить размер ущерба.

Водитель перед ним заглушил мотор, вышел из машины и теперь курит рядом.

На несколько секунд Тибо кладет лоб на руль. Такого он еще не видел.

Можно включить радио, послушать новости, где, без сомнения, объясняется причина этого коллапса.

Но ему наплевать.

Город сомкнулся вокруг него, как челюсти.

Мужчина возвращается в свою машину, продвигается вперед на пару метров. Тибо снимает ногу с педали тормоза; машина катится.

Тут он справа обнаруживает место, если это можно так назвать: свободное пространство, в которое он как раз мог бы встать.

Ему просто необходимо выйти из этой проклятой машины.

Он бросит ее здесь и поедет на метро. А завтра заберет ее.

После череды попыток (вперед, назад), он в конце концов заезжает колесом на тротуар. Затем забирает чемоданчик, плащ и захлопывает дверь.

Идет к ближайшей станции. Стоя внизу у лестницы, Тибо изучает схему линий и определяет самый короткий маршрут до дома. Затем покупает в окошке билет и по эскалатору спускается на платформу.

Подходит к путям, ставит чемоданчик на пол.

Стоя ждет поезда.

Плакаты напротив него пестрят красками лета. Плакаты напротив него выставляют напоказ свои парео, золотые пляжи и бирюзовые моря.

Перемолов людей, город предлагает им расслабиться.

Глава 43

На платформе Матильда остановилась перед автоматом по продаже сладостей. Электронное панно сообщало, что следующий поезд будет через четыре минуты.

Она подумала, что если она сядет, то уже никогда не сможет подняться.

Она разглядывает женские фигуры, их бесконечные ноги, гладкие и загорелые, тюбики кремов для загара и бутылки с минеральной водой. Затем плакаты смешиваются, сливаются в одно зыбкое полотно, калейдоскоп сверкающих красок, который кружится вокруг нее. Матильда чувствует, что ее начинает качать. Она закрывает глаза.

По мере того, как платформа заполняется пассажирами, на станцию словно опускается вуаль из темного тюля, приглушающая яркость света.

Люди как будто растворились; Матильда ощущает их присутствие, их передвижения, но больше не различает их лиц.

Матильда чувствует, что у нее слабеют ноги. В правой руке она держит карту с Рыцарем Серебряной Зари, и ей кажется, что она опирается на него, что он ее поддерживает.

Люди разговаривают между собой, что-то кричат в телефон, слушают музыку через неплотно прилегающие наушники.

Гул голосов ширится. Гул голосов становится невыносимым.

Матильд подошла ближе к путям – посмотреть, не идет ли поезд. Слегка склонилась влево и вгляделась в темноту туннеля. Ей показалось, что вдали она различает две фары локомотива.

Вдруг она обо что-то споткнулась – о сумку или о чемодан.

Какой-то мужчина сказал: да черт возьми, смотрите, куда идете.

Когда он наклонился, чтобы поднять что-то похожее на медицинский чемоданчик, Матильда обратила внимание на его левую руку. На ней было только три пальца.

Проходя мимо него, Матильда почувствовала, что мужчина провожает ее взглядом, смотрит ей в спину. У нее не хватило смелости ответить ни на его взгляд, ни на что-либо еще, происходящее вокруг. Она полностью поглощена тем, чтобы удержаться на ногах.

К станции подъехал состав. В лицо Матильде ударил горячий воздух. На секунду она закрывает глаза, чтобы уберечь их от пыли.

В ожидании, пока откроются двери, она делает шаг назад. Пропускает поток выходящих пассажиров.

Затем поднимается в вагон в середине состава и бессильно падает на сиденье. Поезд приходит в движение; от качки Матильду тут же начинает тошнить.

Мужчина с чемоданчиком теперь сидит напротив и смотрит на нее.

Глава 44

Некоторые силуэты, особенно тонкие и хрупкие, притягивают его взгляд. Как та блондинка в длинном черном плаще. Тибо сразу обратил на нее внимание. Она стояла слишком близко к краю платформы, стояла нетвердо, слегка покачиваясь. Окружающие этого, видимо, не замечали, но он – да. Женщина двинулась в его сторону; он чуть было не сказал ей отойти, настолько она приблизилась вплотную.