Равель не понимал, почему хочется задеть Томаса, но хотелось ему это ужасно.

— Лучше, чем должен быть, учитывая все обстоятельства, — огрызнулся совершенно по-мальчишески капитан, вспоминая именно тот случай, о котором намекал ему Равель. Тот криво улыбнулся, отчего рубец на лице неприятно заныл.

— Ты увидишь Луку только на выходные, мы не стали дёргать его с обучения. И Марк с Карлом только через неделю приедут. Правда, всего лишь на несколько дней — у них вскоре будут военные сборы, и им придётся уехать. Надеюсь, они не будут служить так далеко, как ты, иначе наш дом совсем опустеет. Матушка уже начала жаловаться на скуку и напоминать Томасу, что ждёт, когда тот приведёт домой жену.

— А ты всё так же строишь из себя одинокого морского волка, а, Том? — подразнил старшего Рави.

Суровое лицо капитана неожиданно смягчилось, а лёгкая улыбка скользнула по губам.

— Уже нет. Родители ещё не в курсе, но клянусь всеми морями, я буду женат ещё до начала лета! Впрочем, сдаётся мне, что и Августа скоро расстанется со своим титулом старой девы. Не поверишь, кто вчера заходил к отцу за рукой Августины, и что тот ему ответил…. и что ещё важнее, что ответила Августа!

Кажется, всё-таки Равелю не придётся скучать в столице. По крайней мере не со столь большой семьёй. Что ж, если свадьбы других сестёр он пропустил, то уж венчание любимицы Томаса он не пропустит. Может быть, чужие хлопоты и волнения успокоят демона, засевшего глубоко внутри, заставят забыть о снедающем его голоде…

Или же раззадорят его ещё больше. Впрочем, эти семь лет не прошли даром, научив Равеля вымещать поселившуюся внутри чёрную ярость не на близких людей, а на чужаках. Уж в столице-то найдётся не один подонок, о чьей смерти никто не будет жалеть.

Каждую пятницу после уроков Лука возвращался на выходные домой. Обычно он приходил к часам пяти, но в этот раз он решил сначала заглянуть в убежище Гохра, поэтому домой пришёл уже глубоко затемно, и сильно уставшим. Всё, о чём он мечтал, это сполоснуться, смыв с себя пыль и свалиться в постель.

О том, что Равель возвращается домой, Лука абсолютно забыл. Поэтому когда дверь отчего дома открыл незнакомый бритый мужик с тёмными, почти чёрными глазами и резаной рожей, Лука на секунд растерялся. Даже оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что пришёл именно домой, а не ошибся дверью, задумавшись о вечном.

— Ну же, не стой на пороге, Лука. Где ты так долго ходишь?

Хотя память на лица у Лукреция была отвратительной, этот голос он помнил.

— Равель?

Теперь Лука узнал своего старшего брата. Мда, а он-то надеялся втихую заняться своими делами. А теперь придётся терпеть нашествие других родственников, которые будут жаждать повидаться с Равелем и узнать о его приключениях. И едва ли удастья смыться — матушка не поймёт.

Зайдя внутрь, маг выдержал дружеское, и несколько неуклюжее похлопывание по плечу, а также знакомое по детским годам подтрунивание о своём росте.

— Для своих лет я считаюсь высоким, — несколько высокомерно заметил Лука, потирая ноющее плечо.

— Ты ещё скажи, что упитанным… Готов поспорить, что ты хочешь есть, а ужин уже прошёл. Олина! — громко позвал Рави немолодую уже служанку, лениво оттирающую лестничные перила.

Та не спеша вытерла руки о передник и кротко спросила:

— Да, господин Равель?

— Сходи на кухню, попроси Файну разогреть остатки ужина.

— Да я и сам могу себе бутерброды сделать, — проворчал Лука, понимая, как недовольна будет повариха, когда её в десятом часу ночи заставят стоять у плиты.

— Не спорь. Тебе нужно нормально питаться. Пойдём пока в гостиную, я на тебя полюбуюсь.

Усадив Луку в кресло, Равель уселся напротив, взболтнул в стоящем на столике бокале ром, и залпом допил. Затем вновь щедро плеснул в бокал и протянул его Луке.

— Выпьешь немного для расслабления?

— Магам нельзя пить, — настороженно ответил Лука, поняв, что брат был сильно пьян.

— Жаль. Мне на самом деле тоже докторусы запретили, но душевное здоровье мне как-то важнее физического.

— Что-то случилось?

Не то, что его уж слишком интересовал этот вопрос, просто хотелось понять, нормальное ли это состояние для брата или всё-таки нет. Вот кого-кого, а алкоголиков до этого в роду Горгенштейнов не было.

— А-а-а, ты же пропустил всё веселье. Скажи, у вас всегда так семейные ужины проходят?

— Как?

— Бурно. Я и забыл, каким Томас может быть упрямым. А вот то, что он романтичный дурак, и вовсе не знал. Ты, кстати, сильно на него похож. Он не достаёт тебя своей опёкой?

— Не особо, — честно ответил Лука. — Мы редко видимся.

— Возможно, он тебя избегает, — склонившись ближе, и почти шепча, сказал Рави. — Как и меня теперь.

— Зачем ему тебя избегать? — непонимающе нахмурился Лукреций, но ответа получить не успел.

— Лука! Иди спать! — необычайно злой голос Томаса заставил Луку вздрогнуть. Равель же казалось и вовсе не заметил появившегося брата.

Вместо этого он потянулся к уже почти пустой бутылке рома, но был остановлен Томасом.

— И ты отправляйся спать, — уже как-то устало сказал Томас. — Иди, не донимай Луку своими пьяными бреднями.

— Я даже ещё не начал… — хитро сощурил тёмные глаза Равель, и поднялся удивительно твёрдо, как будто не он только что был в усмерть пьян. — Кстати, куда ты направился? Развлекаться или к своей невесте? Или развлекаться к своей невесте?

Только сейчас Лука заметил, что Томас был в верхней одежде.

— Какой ещё невесте? — без особого интереса спросил Лука, тягостно думая, как же его задолбали родственники со своим закидонами.

— У Томаса появилась зазноба, которую батюшка совсем не одобряет, — насмешливо подмигнув Томасу, объяснил Равель. — Хотя, на мой взгляд, ничего ужасного в её роде деятельности нет. Не шлюха же, а обычная травница.

Луке не понадобилось много времени, чтобы вспомнив слова Жерара о будущем родстве, понять, на кого намекал Равель. А ведь Томас действительно был знаком с тёткой Жерара, иногда продавая ей остатки своего товара.

— Значит, ты хочешь привести Дели Лекой в семью?

Томас поджал губы:

— Что-то имеешь против?

«Не считая того, что эта девица в последнее время излишне навязчиво пытается со мной подружиться, что я даже перестал заходить в гости к Лекою, то ничего такого», — подумал Лука, пожав плечами. Пора ему действительно сваливать, и не только из гостиной. Может, ему оставаться на выходных в школе? Или снять к примеру себе комнатку в городе. Куда угодно, лишь бы подальше от этого бардака.

На завтраке было предсказуемо мало людей. Лавель спозаранку уехал готовиться к субботней службе, Равель всё ещё отсыпался после вчерашней попойки, а Томас так и вовсе не явился домой. Криста, любимица отца, обычно просыпалась только к обеду, да и матушка решила подняться позже, так как её тонко чувствующая натура не перенесла вчерашний скандал между старшим сыном и мужем. А вот Лука, несмотря на то, что и он лёг почти за полночь, по школьной привычке поднялся довольно рано, поэтому вместе с Августой имел эксклюзивную возможность видеть весьма расстроенного отца, с отрешённым видом жующего овсянку.

Тишина, которая стояла над обеденным столом, была большой редкостью, и несмотря на мрачную атмосферу, Лука всей душой ею наслаждался. Впрочем, продолжалось это недолго. Ольдвиг решил излить душу, к счастью Луки не ему, а его сестре, которая благодаря своей рассудительности более чем к этому располагала.

— Нет, разве я многое от него требовал? Я поддерживал почти все его авантюры, вкладывал собственные деньги в его проекты, даже если они были безумными…

— Они всегда окупались, папенька, — пожала плечами Августа, но Ольдвиг воспринял это скорее как поощрение собственной речи.

— И это тоже благодаря мне! Именно я научил Томаса всему, что он знает, поощрял его развитие и рост. Даже когда он купил корабль, сам стал капитаном, я и слова не сказал, хотя он был мне нужен совсем в другом месте. Но нет, возиться с торговыми караванами он не захотел, ему подавай морские путешествия, как будто не он наследник торгового дома Горгенштейн! Потому что кто как не он! — во время эмоционального волнения Ольвиг всегда терял связность речи, и понимать его становилось сложнее. — Единственный, единственный из семи, кто мог бы стать опорой отцу, но не стал, потому что приключений ему подавай. А я терпел… зря терпел! Потому что он привёл, привёл эту… голодранку! Бросил мне это в лицо, а я столько лет ждал, пока хоть кто-то… но нет!