— Пойдёшь с ними.

— Я… я не говорю по виардски.

— Это неважно. Наши друзья неплохо понимаю язык Гортензы, если им это нужно.

Его привели в какой-то притон, в котором приторно-сладко пахло оттиа, травой, используемой на юге в качестве наркотика, от которой у Ави почти сразу же начала кружиться голова, а сознание помутнилось. Он послушно открыл для одного из виардцев чемодан, и только тогда с ужасом увидел, что же там лежало. Изумрудно сияющие крупицы, чуть крупнее песка, тщательно упакованные в брикеты. Эсстерита, вещества, рядом с которым даже запрещённый в Готензе оттиа был подобен детскому молоку. Эсстерит не только был сам по себе наркотиком, сильнейшим из известнейших, но и самым подлым из оружий. Одного такого брикета вполне могло хватить на то, чтобы не только отравить треть всех кварталов столицы, но и вызвать в дальнейшем пандемию — заражённые эсстеритом люди в конце концов умирали, но до этого на их телах вызревал, болезненно трансформируя тела, лишайник эсстер, заживо поедая своих носителей и заражая остальных. Притом в роли жертвы ему годились только крупные млекопитающие, в том числе и люди. В естественных условиях эсстер рос только глубоких пещерах юга, где сами условия не позволяли ему бесконтрольно распространятся. Но это не мешало ищущим наживы (а эсстерит стоил очень дорого), выращивать его в искусственных условиях, чаще всего используя для этого рабов, как наиболее крепких носителей, да и наркотик в результате получался в разы действеннее, обретая то самое изумрудное сияние.

В Гортензе всех, кто хоть как-то был причастен к распространению и продаже эсстерита, ждала смертная казнь. И тут уже не отмажешься тем, что он не знал, с чем имеет дело. Ему, не слишком честному на руку дельцу просто никто не поверит. Куско подставил его, и теперь у Августина был лишь один выход выйти из этой истории относительно чистым, не испачкав и имя свой семьи — сбежать как можно дальше, надеясь, что когда сыск всё же доберётся до Куско, о одном из сыновей Горгенштейна никто не вспомнит.

Зато убедившись, что парень теперь полностью в его руках, Куско начал пользоваться его способностями, с помощью Ави налаживая контракты с наиболее влиятельными участниками подпольного рынка. Притом, действовал Торсай только через своих людей, лично не участвуя ни в одной сделке, и уж тем более ничего не подписывая. Для этого у него был Алинар, а теперь ещё и молодой Горгенштейн.

Однажды, вернувшись в свою квартиру, дрожащими руками стирая с подола плаща чужую кровь (что-то в сделке пошло не так, и Алинар применил силу), Августин понял, что пора с этим заканчивать. Он уже не появлялся в родительском доме два месяца, боясь попасться отцу на глаза, и втянуть его во всё это. Лишь однажды черкнул и оставил на пороге записку, что выходит из дела, так как понял, что Ольдвиг был прав. Со старыми друзьями тоже пришлось расстаться, так как боялся, что Куско использует их однажды против него самого. И не к кому было пойти за помощью…

В тот же день, безуспешно напиваясь в одной таверне, он краем уха услышал о некой гадалке, которая, по уверениям тоже вполне готового рассказчика, помогла ему вылезти из неприятностей.

— Магия, шмагия… ик! Вот то, что она делает, это действительно чудо! Недаром эти из Орхана так недолюбливают этих… этих…

— Заткнись, — прошипел ему приятель, встретив цепкий взгляд Ави.

— Уж не колдунья ли твоя гадалка, милейший? — мягко спросил Ави подвыпившего горожанина. — Из тех самых, что наша любимая Церковь Иеронима сжигала на кострах десятками?

— Да не, никаких зелий там, или чего подобного, — пьяно уверил его горожанин. — Она даже карты не использует. Просто смотрит на тебя и говорит, что видит. Что лавку мою сосед поджёг увидела. А ещё сказала, как сынка на ноги поставить. И что? Раньше вот с костылями ходил, а сейчас вот бегает. Её Белой кличут, она в квартале цветущих вишен живёт.

О Белой гадалке Ави действительно слышал. Вот только воспитываясь во вполне себе религиозной семье, даже будучи взрослым он несколько сторонился ведьмовства. Это вам не обычная магия, который занимался его младший брат, это женское колдовство — хитрое, подлое, злое…. а также, в своём роде весьма действенное. И если Белая действительно может видеть то, что другие не видят, то возможно, она найдёт и для него выход.

В тот же самый вечер Ави стоял под дверями Белой. Так гадалку называли за абсолютно седые волосы, что в сочетании с молодым, без единой морщинки, лицом производило несколько отталкивающее впечатление. Но несмотря на то, что жила она в квартале цветущих вишен, что облюбовали цыгане и проститутки, ни с теми ни с другими её спутать было нельзя. Однотонное глухое платье, пуховый платок поверх плеч, и чистая, правильная речь образованного человека. Белая провела Августтина в небольшую, но чистую комнатку, и усадила его напротив себя на низкий диванчик в восочном стиле.

— Не и что мне нужно сделать? Сразу скажу, я многое рассказать не могу…

— И не нужно. Скажи лишь, чего хочешь, этого достаточно.

— А плата?

— Всё потом.

Гадалка не предложила ему ни чая, ни кофе, хотя пред ней стояло глубокое блюдце, наполненное чуть подкрашенной розовым водой. Уж не кровь ли?

— Меня связали узами, которые я не желаю больше иметь. Я хочу узнать, как от них освободиться.

Этого вполне достаточно. Если Белая гадалка просто шарлатанка, она решит, что Августин решит избавиться от надоевшей жены — это было предположить легче всего. Но Белая действительно его удивила. Она задумчиво водила пальцем по дну блюдца, наблюдая, как по воде идёт рябь от её движений.

— Тебя ждёт только смерть, если ты попробуешь действовать так, как хотел раньше. Вижу я, что если натравишь на лису псов, то вскоре сам окажешься добычей. Сбежать тебе если и удастся, вот то пробегаешь ты недолго.

— Значит всё, не дёргаться? — хрипло спросил Горгенштейн. Слова гадалки удивительным образом ответили на самые потаённые страхи Ави.

— Есть те, кто может тебе помочь, есть… — Белая чуть нахмурилась. — Ведь в твоём окружении есть маг, не так ли?

Ави нахмурил лоб, припоминая.

— Ну, не совсем маг. Есть приятель один, который обладает некоторыми умениями, но его даже в Орхан не взяли.

— Нет, не то. Ты должен знать этого человека гораздо лучше.

Взгляд гадалки требовательно вцепился в лицо молодого мошенника.

— Его и ещё одного… нет, двоих, воинов с лицами, которые не отличить друг от друга.

— Это Марк и Карл, мои младшие братья. Они сейчас учатся в военной академии. Совсем сопляки ещё, их только Лука младше…

Августин на секунду замешкался. Лука! Ведь он же пусть и недоучившийся, но всё же маг.

— Но я не могу втягивать в свои проблемы родственников! Если с ними что-нибудь случится…

— А если с тобой что-то случится? — жёстко спросила Белая. — Как скоро они, выясняя подробности твоей смерти, наткнутся на твоего врага?

А ведь действительно. И ладно только отец — ему хватит ума вовремя остановиться. Да и Лука, кажется, достаточно равнодушен к судьбе родных. Такой не станет из-за смерти брата жертвовать всем и вести себя глупо. Но вот Марк и Карл… хотя близнецы всегда держались обособленно, Августин всё же входил в их круг доверия. Фактически, в детстве они втроём составляли замечательную «бандитскую» коалицию, противостоящую занудному Томасу, придирчивому Лавелю и скорому на расправу Равелю. Лука всегда держался от братских разборок как можно дальше, за что ему нередко и доставалось то от тех, то от других, ну а сёстры-прилипалы играли в какие-то свои девичьи, совсем непонятные игры.

Так что, наверное, на близнецов он действительно мог положиться, тем более что они всё равно полезут его спасать или за него мстить. Но какая ему польза будет от мага-недоучки?

— Я не понимаю… — жалобно сказал он. — Чем они могут мне помочь? Мой враг не будет учитывать, что его противники почти дети. Если он сочтёт их угрозой, он просто их уничтожит.

— А кто тебя просит идти напрямую против Куско, дурья башка? — проворчала гадалка, резким движением руки разбивая глиняное блюдце, отчего вода разлилась по всему столу. Но её это кажется не волновало. Она изучала битые черепки, на которых, как только сейчас увидел Ави, были нанесены какие-то знаки.