— Да… — как бы размышляя вслух, сказал Соболев. — Вот если бы узнать, в котором часу пропал блок?

В следующем номере будет напечатана статья

Э. Финна: «Науки помогают криминалистике».

— В котором часу? — переспросил Максимов. — А знаете, ведь это тоже можно установить.

Павел Александрович вопросительно взглянул на него.

— Да, да, — повторил инженер, — для этого достаточно обратиться к записям, сделанным на магнитной ленте. Хотя мы и не отмечаем специально время — на данном этапе это нас не интересует, — но лента движется в приборе равномерно, и время, когда вынули блок, можно установить: вычислить по длине записи!

Иван Иванович вынул из блока катушку с магнитной лентой. Видимо, все это начало его забавлять…

Им пришлось немало повозиться: надо было исследовать запись и установить момент, когда система записи перестала действовать. Результат изумил Ивана Ивановича. Оказалось, что резервный блок был вынут из установки в половине третьего ночи!

— Шуточка-то ночная! — прокомментировал Павел Александрович. — Ночью лаборатория заперта?

— Да… — протянул Максимов, растерянно протирая очки и глядя на отметки, сделанные им на полях ленты. — Что за черт! А мы не ошиблись?

Проверили еще раз. Соболев выпрямился.

— А теперь у меня к вам просьба: дайте мне ключ.

Иван Иванович достал его и протянул полковнику:

— Хотите проверить отпечатки пальцев?

Соболев улыбнулся.

— Я пошлю его в лабораторию спектрального анализа. Ночные шутники не любят сейчас оставлять отпечатков пальцев… Но какой-нибудь след обязательно остается! Да… иногда самый неожиданный. Вот же ваша электроника уже помогла нам кое-что установить… — он вдруг замолчал, что-то обдумывая, — А не могли бы вы определить, — сказал, наконец, полковник, — по записям на ленте, в котором часу блоки поменяли местами?

Не ответив, Максимов стал вновь бегло воспроизводить записи на ленте.

— Вот, нашел! — воскликнул он наконец. — Этот резкий всплеск… перерыв… Ведь это и есть тот момент, когда блоки вынули из гнезд. А дальше опять запись до той минуты, когда блок вынули совсем!..

— И когда же это произошло?

— Сейчас узнаем, сейчас… В 15.56!

— Днем? То есть еще тогда, когда и Брагин и Сергеев находились в лаборатории?

— Выходит, что так. Это становится любопытным! Но зачем же было менять местами блоки?

— Спокойно, Иван Иванович! Давайте рассуждать логично, математически. Вы сказали, что когда блоки поменяли местами, локатор продолжал, по сути дела, нормально работать, Знали ваши сотрудники о такой возможности?

— Не думаю. Видите ли, одна из идей конструкции заключается в том, чтобы сделать резервный блок, рассчитанный на худшие условия работы. Причем схема резервного блока, а также размещение деталей находятся в стадии разработки. По идее внешнее оформление резервного блока должно быть такое же, как и основного. Это позволяет обеспечить взаимозаменяемость. Коробка блока со всеми наружными контактами была изготовлена. Даже две. Я думал об их внутренней «начинке». Но пока что резервный блок содержал обычную схему. Мы испытывали основной блок, а о резервном знал я один.

— Так, — сказал Соболев. — Тогда еще один вопрос. Если бы, скажем, вам понадобилось, ну, что ли… украсть идею секретного блока, его надо было бы для этого разобрать?

— Да. Пришлось бы повозиться, и немало. Смотрите на него сколько хотите — по внешнему виду ничего не поймете.

— Значит, блок пришлось бы украсть?

— Но ведь этот не украли!

— Да, украли другой. Но, может быть, по ошибке?..

— Ничего не понимаю, — Максимов пожал плечами.

Полковник покачал головой.

— Честно говоря, я тоже пока мало что понимаю, — признался он. — Но мы должны в этом разобраться. Еще одна просьба: позвоните, пожалуйста, Брагину. Спросите все-таки, почему он сегодня не вышел на работу.

Ни слова не говоря, Максимов снял трубку и набрал номер. Соболев услышал протяжные гудки — никто не отзывался.

— Телефон у него в комнате, — растерянно произнес Максимов, — рядом с кроватью… Я знаю… Вы не видели, куда я дел ключ? — вдруг спросил он с беспокойством, шаря по карманам.

— Вы передали его мне, — сказал полковник.

И на какой-то миг у него мелькнула мысль, что такой мог и сам «в порыве вдохновения» переставить зачем-то блоки, а через пять минут забыть об этом… Но так или иначе… Исчезнувший блок должен быть все-таки найден.

После, у себя, Павел Александрович долго обдумывал все обстоятельства дела.

Похоже, что здесь продуманная, связная цепь событий. Блоки меняют местами в конце рабочего дня, после того как Максимов уходит. Зачем? Для того, чтобы утром получить ужасный нагоняй от разгневанного начальника? Нет, конечно. Это сделано с целью: ночью кто-то должен украсть блок. И он это делает! Но получает совсем не то, что, видимо, ожидал получить. Почему?

Сергеев и Брагин. Сергеева отослал сам Максимов. А Брагин? С него-то, пожалуй, и придется начать…

Романов, помощник Соболева, долго стучал в дверь старого одноэтажного домика: комната, в которой жил Брагин, имела выход прямо на улицу.

Не дождавшись ответа, Романов отошел от двери, заглянул в окно. Сквозь занавеску он увидел, что хозяин дома сидит у стола. «Спит, что ли?»

Капитан постучал в окно. Человек за столом не пошевелился.

Романов почуял недоброе. Пришлось вызвать управдома. Дверь взломали.

Когда капитан вошел в комнату, он сразу понял: Брагин мертв. Рядом на столе валялась распотрошенная радиодеталь, а рука, которую капитан с трудом разжал, сжимала обрывок записки.

«Отец, ты должен мне помочь. К тебе…» — прочитал Романов. Никаких следов насилия не было.

Отправив труп на вскрытие, Романов поехал к полковнику Соболеву.

— Так, — сказал полковник, выслушав его доклад. — Постарайтесь выяснить все, что известно о сыне Брагина.

Когда капитан ушел, Соболев пригласил к себе Максимова. Инженер был ошеломлен, увидев исковерканную радиодеталь.

— Он! Тот самый!.. Неужели это сделал Брагин? — изумленно и почему-то шепотом спросил Иван Иванович.

Полковник помолчал.

— Вряд ли. Ведь мы с вами уже установили, что Брагин ушел с территории института в то время, когда оба блока были еще на месте. А ночью…

— Чтобы пройти в институт ночью, нужно поднять все начальство на ноги. Ночного допуска у Брагина не было… Но как к нему попал блок… эти осколки? Неужели… Нет, нет, не могу поверить! Ведь столько лет вместе работали. Еще вчера я мог бы за него ручаться головой…

— В таких делах никогда не следует поддаваться первым впечатлениям, — сказал Павел Александрович, — так сказать, шарахаться, как бы ни выглядели убедительно факты. Ведь иногда именно на это и рассчитывают. Пока ясно одно: у Брагина кто-то был и принес с собой блок… Но кто и зачем? Теперь, дорогой Иван Иванович, я попрошу вас мне помочь.

— С удовольствием. Что я должен сделать?

— Прежде всего молчать. Никто не должен знать ничего, в том числе и о смерти Брагина. А завтра нам с вами придется проделать небольшой психологический опыт. Помните, вы говорили, что у вас есть еще один резервный блок?

Максимов кивнул.

— Тогда я попрошу вас поставить прибор на место пропавшего. Одним словом, надо восстановить все в том виде, как было в момент ухода Сергеева из лаборатории.

— Ясно. Вы хотите посмотреть, как поведет себя этот Сергеев? — Иван Иванович был мрачен.

— Я понимаю: это неприятно для вас. А вы думаете, мне доставляет удовольствие? Как этакому Шерлоку Холмсу? Но что поделаешь… Не мы с вами виноваты.

К вечеру капитану Романову удалось кое-что выяснить. Зная, что сын Брагина пропал без вести в дни войны, он навел справки в архивах. Здесь он установил, что Брагин несколько лет назад тоже обращался в архив и получил справку: сын его во время войны был в плену и находился в концентрационном лагере, где, как свидетельствовала немецкая документация, умер в 1943 году. Больше Брагин в архив не обращался.