Потом Стив, как более красноречивый из компаньонов, едет в Самвилль в своем старом фургоне, останавливается на площади, взбирается на ящик от виски и мгновенно собирает вокруг себя толпу, точно Джордж Вашингтон, читающий свои Восемнадцать заповедей блаженства.

— Друзья и братья, — ораторствует он, — сегодня я прихожу к вам как вестник радости для всех и каждого. Солнечный Стив — вот кто я такой! Все мы тяжело работаем, все мы день и ночь печемся о хлебе насущном. На кой черт трудиться и трудиться беспросветно? Друзья, не пора ли отдохнуть от дымного, шумного Самвилль-сити? Отдохнуть среди зеленых холмов, где светит солнце и крепкие, благорастворенные воздухи наполняют ваши грудные клетки. Позвольте нарисовать вам маленькую картинку. Усталый чиновник, до полусмерти замученный всякими отношениями, заявлениями, входящими, исходящими, предприниматель и торговец, отравленный духотой и кипением большого города, оставляет всю эту надоевшую канитель далеко позади. Он едет в горный лагерь, где над ним голубеет ясное небо, под ногами хрустит сосновая хвоя, и свежий воздух, не облагаемый ввозной пошлиной, окружает его со всех сторон. Душа его проясняется. Солнечный свет заряжает его лучше всякого аккумулятора. Назавтра, возвратившись в свою контору, он, шутя и играя, выполняет ту работу, от которой вчера сгибался в три погибели. Все потому, что он пожил лицом к лицу с природой. Где же он был, что стал таким молодцом? На Ферме Чистого Воздуха мистера Фернандо. Цены умеренные, вполне общедоступные. Через десять минут вагон отправляется первым рейсом в Горный Рай.

Через пару минут фургон был битком набит, а оставшиеся штурмовали подножку, пока дядя Стив не взял палку и не разъяснил популярно, что больше взять не в силах. Потом Стив зацокал, и фургон покатился в Горный Рай.

Когда они приехали, Фердинанд — на лице у него сплошное благодушие и кротость — встретил их.

— Привет вам, джентльмены, поздравляю с прибытием в лагерь отдыха и здоровья!

Потом они посадили своих двенадцать клиентов за обед, подали им вареных цыплят, горячих вафель и сочных оладий с вареньем. Вот это был обед! Благодарные граждане полезли целовать Фердинанда и Стива, точно младенцы своих кормилиц.

— А теперь спать! — отечески приказал Фердинанд. — Сон — второе великое лекарство природы, и притом вставать завтра в пять утра. Спать, спать, ребята…

Меньше чем за четверть часа удалось загнать клиентов в их палатки, и понесся такой сладкий и заливчатый храп, что, верьте слову, труба старого Гавриила-архангела не разбудила бы их. Но чу! Что это за отдаленный вой, который так протяжно звучит в ночном воздухе? Что это? Волки!.. Звук приближается, становится все громче и злее, он точно говорит:

— А-а-а… а-а-я… здесь… иду-у… к вам… Я-а-а… здесь…

Потом вой раздается у самого лагеря.

Фердинанд носится между палатками, лупит по полотну и кричит:

— Волки! Волки! Они нас разорвут! Скорее! Скорее просыпайтесь!.. Бейте их, ребята, бейте их!..

Отсохни рука у моей жилетки, если эти парни не выскочили голышом и не побили все олимпийские рекорды в беге! В две минуты лагерь опустел, точно вымер.

Стив нашел Фердинанда у костра. Тот сидел и считал оставленную одежду.

— Сколько всего? — коротко спросил Стив.

— Две тысячи четыреста пятнадцать долларов бумажками и одиннадцать пар штанов. Один мерзавец оказался осторожным — шотландец, наверное, — и спал не раздеваясь. Да, Стив, это замечательная мысль! К счастью, вы воспитывались среди диких зверей. Этот ваш волчий вой так натурален, что ему позавидует любой волк.

— Это пустяки, — скромно отвечает Стив. — Теперь давайте делиться, не так ли?

— Осади назад, приятель, — рычит Фердинанд. — Ваша доля — десять процентов. И две пары штанов из чистой филантропии.

— Есть ли у вас совесть, Ферд? — печалится дядя Стив.

— Совесть — это деталь, — отвечает тот. — Скажите, пожалуйста, кто хозяин этого предприятия? Кто выдумал весь проект? Кто финансировал это дело? Я, собственной персоной. Хотите служить или не хотите? И без вас найдутся тысячи безработных, которые сочтут за великое счастье выть за хорошую цену.

— Ладно, ваше дело, — разочарованно говорит Стив. — Но где мы будем выть в следующий раз? Не такой это город, чтобы ограбить его дважды.

— Верно, — отвечает Ферд. — Давайте сворачивать палатки и потихоньку покатим в Лондон-гулли. Бодритесь, Стив, не вешайте носа. В конце концов десять процентов и две пары штанов — неплохо за пятиминутный вой.

Ну-с, в Лондон-гулли они повторяют программу: разбивают лагерь в сосновом лесу. Стив отправляется в город демосфенствовать и вдруг среди зевак видит Мико Мурфио, короля цирка. В ту же минуту ему приходит блестящая мысль.

— Синьор, — говорит Стив, — можете оказать услугу своему старому приятелю?

— Проклятье и карамба! — отвечает тот. — Конечно. Что вам угодно?

— С тех пор, как я отошел от цирка, я прямо исстрадался без моих чудесных зверей. Будьте другом, синьор, одолжите мне одного зверя на вечер. Старая Лиззи, волчица, возвеселит мое сердце.

— Валяй, Стив, — отвечает Мико. — Всегда рад услужить джентльмену. Старуха стала что-то задумываться и потеряла последние зубы: как бы не подохла. Когда вам ее прислать?

Стив просит прислать Лиззи ночью в лагерь, прощается с синьором, набивает фургон уставшими деловыми людьми и катит в горы. Просто, как азбука. К десяти часам все лежат в постелях и храпят неимоверно, а Стив идет встречать мальчика с волчицей, которых послал синьор. Но мальчик пришел с опозданием, и Стиву некогда разводить учтивости.

— Обойди лагерь и спрячь ее в лесу, — командует Стив. — Когда она мне понадобится, я свистну и дам ей сахару.

Мальчик уходит, уводя волчицу на цепи, а Стив идет на кухню к Ферду, который ждет начала представления.

— Алло, Стив, — говорит Ферд. — Вы опаздываете, вам пора выть.

— Никакого вытья, — отвечает Стив. — Профсоюз завывателей объявил забастовку, требуя пятьдесят процентов сбора плюс все штаны.

— Глупости! Вы требуете немыслимых вещей.

— Вы ошибаетесь. Я вам докажу, что выть умеет не всякий. Я думаю, Ферд, что сегодня ваша очередь получать десять процентов.

— Ну, это уж дудки!

— Как хотите. А то я разбужу этих невинных ягнят и расскажу им обо всех ваших штучках.

— Черт с вами, сам буду выть, — обижается Ферд.

Он выбежал, пылая гневом, и вскоре Стив услышал из леса такой натуральный вой, что у него мурашки по коже побежали.

— Черт побери мои калоши, — сказал Стив. — Если мой вой после этого не любительская халтура, то я ничего не понимаю.

Добрые граждане не стали дожидаться, пока их разбудит Стив. Они вскочили, как один человек, и пустились по домам в Лондон-гулли с быстротой ветра прерий. Стив методично обошел все палатки и только что приладился в кухне укладывать в свой ящик лучшие части туалета, как прибегает Ферд. Рот у него на боку, а в глазах такое, точно за ними гонится сам черт.

— Спасите меня, Стив! — вопит он. — Пустите меня! Сто волков гонится за мной! Настоящих волков!..

— Ладно, — отвечает Стив, — я пущу вас. Только наперед: всё пополам. Идет?

— Идет, черт вас побери! — ревет Ферд.

Стив впускает и запирает дверь.

— Боже мой! — восклицает Ферд, падая в изнеможении. — Я уже думал, что мне конец! Там было не меньше тысячи огромных волков с теленка ростом и со страшными клыками…

Стив вот-вот лопнет от смеха.

— Ферди, — говорит он, — вы же врете, как поросенок. Был только один волк, кроткая старая Лиззи без единого зуба. Она бежала за вами, думая, что вы дадите ей молочка. Да она умрет от испуга, если вы назовете ее скверным словом.