-- Более чем, майор сэр! Кстати, а вы сами-то, когда планируете возвращаться на службу?
-- Мое возвращение в Армию ожидается весной. Генерал приглашал меня возглавить отдел боевой подготовки Авиакорпуса, но что там будет, на самом деле прояснится ближе к марту. Что-нибудь еще вас интересует?
-- Хочу уточнить, придется ли мне самому до отъезда из Штатов жить только в Монтгомери?
-- Вашего домашнего ареста никто не планирует. Наоборот, гордитесь своей популярностью! Вас очень ждут с выступлениями в Центральном офисе 'Лиги Юнных Командос' в Чикаго. Кроме того, на вас пришла пара вызовов. Один из артиллерийской комиссии. По испытаниям ваших польских ракет они наверняка вам сделают предложение. Другой от Управления боевой подготовки штаба Армии, о временном переводе вас из Резерва Авиакорпуса в парашютные части. Этих опасайтесь, вцепятся и не отпустят. В общем, вы теперь нарасхват, но не забывайте о главном. Монтгомери у вас должен быть на первом месте. Впрочем, неделя отдыха у вас есть. О! Нас снова приглашают в зал. Пойдем те мой друг...
Прием завершился, и Дулитлл решил свозить своего молодого приятеля в гости к Фрэнку Солтсбери в Баффало. Тем более, что туда все равно пришлось бы ехать. Поскольку в штабе авиабазы ждали новые документы временного капитана Авиакорпуса, и направление Моровски в Тактическую авиационную школу в Монгомери. Попрощавшись с собратьями по плену, они вместе с Дулитллом и с пилотом эскадрильи Сэма, Брэннера Дугом Пауэром (попавшим в немецкий плен в конце сентября) уехали на машине в Баффало. Сол (как Дулитлл звал Фрэнка Солтсбери) в этот раз был суетлив и всклокочен. Он не выразил особого восторга от их приезда, но на площадку, где стояла опытная 'Аэрокобра' зайти разрешил, и даже согласился дать пояснения. Павла отворила похожую на автомобильную дверцу, и забралась в кабину легендарного в ее прошлом самолета. Почти на таком же Александр Покрышкин в той истории наводил ужас на германских экспертов. Более половины его побед были одержаны за таким же штурвалом. Оценив эргономику кабины, Павла попыталась найти прицел и баллистический вычислитель, стоявший на первых, поставленных в Союз самолетах данного типа. Ни того не другого на месте не оказалось.
-- Ну, как вам эта 'змеюка', мой друг?
-- Ничего так, майор сэр. Хотя и непривычно, что мотор у нее сзади, и нос все время в горизонте. Эх! Сюда бы еще пушечку помощнее....
-- У вас есть чутье, мистер Адам! Не зря ваша карьера взяла столь резвый старт. Сюда будут ставить полуторадюймовую скорострельную пушку, но пока мы гоняем по тестам саму машину.
-- Полтора дюйма! Вы шутите! Такую мощь нужно использовать на дистанции в три четверти мили, но кто же, сможет в воздухе попасть столь далекую цель?!
-- А, вот тут, дорогой Адам, ваш кругозор дал сбой. Дальность стрельбы орудия действительно позволяет такую стрельбу. Но, вы напрасно думаете, что прицеливание невозможно. Идемте, вон в тот ангар, и вы увидите все своими глазами. В Америке еще с начала тридцатых выпускается много специальных счетных устройств. В лаборатории 'Белл' в этом году как раз создали новый вычислитель, позволяющий вести стрельбу из пушек в полете на дальностях порядка тысячи ярдов, а вместе с новым прицелом возможности возрастают еще сильнее...
'А провокация-то моя удалась на славу. Вон, как распелся этот раздувшийся от своей важности глухарь. Сейчас мы тут большинство новинок заценим, и в голове сохраним. Вот это будет дело... '.
После этого осмотра, капитан Моровски посетил штаб авиабазы, получил направление, и уже вечером попрощался с Дулитллом. Но обещанной майором недели отдыха за этим так и не последовало. Уже на следующий день, после прибытия на берега Мичигана, капитана Моровски закрутил своей суетой первый слет сводных отрядов северных отделений 'Лиги Юнных Командос'. Поворчав про себя 'не враг дал, сам ковал, хоть и коротка кольчужка...', Павла, снова включила свое былое красноречие. На восторженных молодых людей и их наставников обрушился водопад слов о необходимости быть готовыми к защите Америки от угрозы мирового милитаризма (вскормленного на деньги беспринципных дельцов). Инициатор создания Лиги не забыл также в красках упомянуть о роли в защите дальних подступов к границам демократии, таких же, как и присутствующие на митинге, простых американских, французских, чешских, польских и других парней, уже проливших кровь за свободу Польши, Испании и Китая.
Затем начались показательные полеты двух польских ветеранов на стандартных армейских истребителях 'Кертисс P-36' с имитацией воздушного боя против, изображающих самолеты Лютваффе, скоростных монопланов 'Кертисс YP-37', выпущенных малой серией, но так и не принятых на вооружение корпуса. После тренировочных боев, юному орденоносному капитану снова пришлось ораторствовать. Они с Дугом, походя, нагнали на внимательных слушателей жути, описанием агрессивной тактики врага, и возможностей его техники и оружия, в стремительных атаках с высоты и в 'собачьих схватках'. А слет 'Юных Коммандос' продолжался. Еще пара дней ушли на проверку успехов молодежи в парашютном спорте, и на несколько показушных эпизодов боевого десантирования (во время которых пришлось показать пару трюков). В конце этого марафона, на ветерана снова насели фотографы, заставляя принимать живописные позы под магниевыми вспышками. Павла терпеливо позировала с наполовину наполненным куполом. С наушником радиостанции, прижатым к уху, и планшетом в руке. С извергающим в сторону стрельбища длинную очередь ручным пулеметом Браунинга.
В один из вечеров этого 'активного отдыха в Баффало' в номер гостиницы проник улыбающийся до ушей Луиджи Мортано, вместе с запиской от своего Дона. Первым делом, сходили с ним в ближайший бар, и отметили возвращение Чикагской знаменитости из плена. Потом наступило время расспросов. Павла рассказала подробности о 'Мышином ракетном рейсе', и общими словами осветила реалии плена (польские приключения уже были многим известны и уточнений не требовали). Луиджи рассказал о Греции, Сицилии, и России, а также об освобождении узников Устики и Неаполя, немного смущаясь от восторженных замечаний своего бывшего командира по парашютным учениям в Лэнсинге. Восхищение Павлы было самым искренним.
'Не, ну какие же они молодцы! Это ж получается, 'война наоборот' - сейчас не итальянские диверсанты в Черном море резвятся, а наши в Средиземном. Да и эфиопы вон, в стороне не стоят, тоже красавчики. Эх! Жаль, я тут надолго застряла, а то не удержалась бы, и в Грецию! Кстати, не про них ли мне во сне СМС-ку прислали? Мдяя. И что бы это значило?'.
В номере гостиницы соратники осушили еще по паре бокалов, и распрощались. Павла открыла глянцевый конверт из плотной бумаги без марок и подписей. В письме Джозеф Валлонэ радовался возвращению в штаты своего молодого знакомого. Приглашал отдохнуть в Милуоки, и ненавязчиво намекал, что был бы крайне заинтересован в его участии в делах Семьи, которые уже и так идут неплохо. По договоренности, на следующий день для беседы к сеньору Моровски должен был заехать правая рука Дона Валлонэ Джон Аллитто. Сразу после очередных мероприятий 'Лиги' встреча с каподрежиме состоялась точно по расписанию. Павла попросила передать сеньору Валлонэ свою искреннюю благодарность за заботу, рассказала о планах по военной переподготовке, и вежливо отказалась от озвученных приглашений. И тут же предложила гангстеру небольшой гешефт.
-- Сеньор Аллиотто, не могли бы вы оказать приватную помощь мне и моим друзьям в повышении рентабельности их бизнеса?
