Лететь им с младшим лейтенантом пришлось пассажирами на связном АИР-6, до самой Копорской губы. Пилот подкосного высокоплана сам был из авиации погранвойск НКВД, и видимо получил от своего начальства четкие инструкции на счет двух командиров ПВО, потому что над местом падения 'иностранца' без всяких просьб он сделал несколько кругов. Молодые глаза Виктора нетерпеливо вглядывались сквозь остекление в контуры вытащенного на мелководье и притянутого тросами к берегу аппарата. Пилот и полковник не торопили второго пассажира. Тут нужна была полная уверенность в опознании...

      -- Он это, товарищ полковник. Окраска та же, и номер на руле тот. И турель вон моей очередью разбита. Да, точно он! Я его, гада, теперь из тысячи узнаю! Это он, сволочь, Гумара подранил!

      -- Хорошо гляди, внимательно! И не ошибись мне, младлей! А, ну как тут другой какой свалился. Как ты тогда докажешь что этот твой и есть? Ведь уже больше месяца прошло...

      -- Това-арищ полковник! Ну, вы же сами кадры моего фотопулемета видели! И товарищ майор Супрун их после того вылета глядел. А если в кабинах и попадания Березинских пуль отыщутся, то я и не знаю, что тут еще нужно доказывать.

      -- Ладно, поглядим. Слышь, чекист! Давай садиться! Может, и вправду, найдем на нем от того боя отметины...

       Колеса 'АИРа' мягко коснулись травяного покрытия давно уже скошенного поля, а к самолету уже выруливал небольшой пикап, чтобы принять в свое нутро спустившихся с небес авиаторов. Петровский скинул летный шлем, и надел на голову фуражку, поправив кожаный реглан. Из машины вышел капитан пограничник и четко по уставу поприветствовал прибывших. К берегу вела разбитая проселочная дорога...

       Все это случилось уже в конце октября, а парой недель раньше командиру 69-й бригады выпала доля проститься со своим родным соединением. Приказ о подготовке к передаче бригады новому командиру, пришел еще в сентябре. Кузьмич все бригадные дела принял, а Петровский перед строем пожелал соратникам успехов в боевой учебе и работе, ловя на себе расстроенные взгляды однополчан. С командирами полков, комиссарами, и комэсками простился за руку, и отбыл в Москву. Его Лариса осталась пока в гарнизонном городке Житомира, ждать от мужа вызова к новому месту службы.

       В Управлении ВВС бывшего командира авиабригады слегка огорошили временным переводом в другой род войск, и назначением командиром учебного истребительного авиаполка в Особой смешанной бригаде ПВО (только что развернутой в Ленинградском Военном округе, недалеко от балтийских берегов). Вроде бы это выглядело понижением, снова принимать полк, после недавнего командования соединением. Да и уходить из ВВС в ПВО не особо хотелось, но Петровский не стал роптать, и тут же отбыл к новому начальству. А после того, как сам Командующий ПВО комдив Яков Корнеевич Поляков в присутствии нескольких чинов из НКВД и знакомого летчика испытателя из НИИ ВВС провел с ним беседу, и отметил новизну и особую важность этого задания, сомнения и вовсе покинули полковника. В общем, приказ есть приказ, и Петровский привычно принял под козырек...

       В Ленинграде он познакомился со своим непосредственным начальником полковником Климовым. Иван Дмитриевич ему обрадовался как родному, поскольку был с Петровским знаком еще по прошлогодним учениям, да и в Житомирском Учебном Центре тоже пересекались. Командир и летчик Климов был опытный, хотя в ПВО оказался тоже без году неделя, но уже успел много впитать по своей новой стезе. И опытом этим готов был делиться с подчиненными от души, ничего не скрывая. Как, впрочем, и сам искал чему бы еще поучиться...

      -- Да, ты ж, Василий Иваныч для меня прям, как манна небесная!

      -- Так уж и 'прям'?

      -- Не подкалывай меня, говорю как есть! Ты же только недавно бригаду водил, да еще и в Польше с Монголией врагов гонял. Вот и давай, помогай нашу Смешанную делать боеспособной. Это же первое такое соединение в Союзе, в котором сразу, и артиллеристы, и летчики, и много всего другого под одним командованием служит. Где-то ты мне советом подсобишь, а где и я тебе помогу все наши новые пэвэошные премудрости освоить. Ну, что, готов сам учить и у нас учиться?

      -- Это мы завсегда, Иван Дмитриевич. От учебы не бегаем, грызть будем на совесть. Ты, главное, сам давай, командуй, а мы не подкачаем. Кстати, а на чем летать-то придется?

      -- На сюрпризе со своими орлами летать у меня будешь. Даже и рассказывать тебе заранее не хочется. Эх! Глянуть бы на твой лик, когда сам все глазами увидишь!

      -- Мото-реактивные что-ли тут прячешь? Эка невидаль, подумаешь. Да, мы своей 'коммуной' на таких по обоим берегам речки полтора десятка 'косых' еще летом на землю ссадили...

      -- Брешешь, побожись!

      -- Коммунисты в Бога не верят. Ты летную книжку читай, товарищ комбригады.

      -- Ну, если не врешь, полковник, то ты у меня и вовсе на вес золота стал. Тогда, как ни брыкайся, а проверки обучения полетам на 'факеле' я на тебя вешаю, тут ты не отвертишься. Зато, такого как наш штаба района, ты точно еще не видел. Пошли, поглядишь! -

      -- А, и пошли!

       И увиденное, действительно удивляло. В развернутом в районе Стрельны небольшом военном городке, до которого можно доехать из Ленинграда прямо на трамвае, оказалось много невиданных чудес. На раскинутые в стороны от автофургона ЗИС-6 решетчатые фермы радиоулавливателя 'Ревень', Петровский непонимающе глядел минуты полторы. Климов сжалился и, не дождавшись вопросов, сам начал объяснять назначение этой 'паутины'. Потом командир с подчиненным зашли в похожее на небольшой банкетный зал помещение, в котором стояли ряды огромных столов с подробными картами берега и залива разлинованными в 'клетку' словно поля для игры в 'морской бой'. Несколько лейтенантов получая команды, словно мальчишки, играющие в машинки, длинными беззубыми и тонкими, не то граблями, не то кочергами, таскали по закрепленным на столах картам маленькие макетики самолетов. Стеклянные перегородки от пола до потолка имели похожую координатную сетку, около них стояла еще пара младлеев, рисуя какими-то мелками точки и цифры. Целый ряд телефонов негромко звонили и перемигивались лампами сигналов, а полтора десятка командиров то и дело выплевывали в воздух быстрые тирады о составе цели, направлении на нее, расстоянии и эшелоне. Птичий базар, да и только. В общем, слово свое Климов сдержал, и первый же день стал для Петровского легким потрясением. Но, это было только началом...

       Как выяснилось, в эту Особую смешанную бригаду ПВО командование включило два истребительных полка, каждый со своим БАО, зенитный артполк 85 миллиметровых зениток. Помимо этого в бригаде имелся автобат с частями снабжения, и даже полк ВНОС оснащенный четырьмя невиданными ранее станциями радиолокации РУС-1, большим количеством установок звуколокации и просто постами наблюдателей с биноклями и радиостанциями. В общем, соединение выглядело серьезно, и по своему составу могло бы именоваться и дивизией, но начальство обозвало отдельной бригадой. А начальству всегда виднее. Главное что понял Василий Иванович, что скучно ему здесь не будет...

       Через два дня после представления начальству и знакомства со штабом района ПВО, Петровский, наконец, отправился к своему постоянному месту службы. Основными аэродромами его второго учебного полка становились площадки Смычково и Тырково, расположенные южнее и западнее Луги. Еще одной площадкой был Ораниенбаум. Полосы только что получили бетонные покрытия, но были короткими. Всего-то метров триста пятьдесят - четыреста. Для бомберов этого было маловато, но истребителям должно было хватить. А вот доставшийся летный парк оказался довольно интересным.