Поезд тряхнуло на повороте, и одеяло Игоря сползло на пол, открыв крепкую грудь, поросшую волосами. Недавно она целовала ее и хотелось прижаться к ней опять. Повинуясь порыву, Ольга по-матерински поправила одеяло, склонясь над спящим мужчиной, забыв, что имеет дело с грязным торговцем людьми. Но он этого не забыл, и его сильные руки обхватили Ольгу, лишь только она склонилась над ним, и увлекли на диван. Через секунду Ольга оказалась придавленной к дивану его телом, он рукой зажал ей рот, так что она не могла издать ни звука, а грудью прижимал к поверхности дивана — не пошевелиться, не то что вырваться. Вот только что Ольга, забыв обо всем, мечтала прижаться к его груди, и как осуществилась ее мечта?
— Ну что, кончились игры, Агата? — спросил он, глядя на нее сверху. Он чуть ослабил руку, зажимающую ей рот, чтобы она ответила.
Ольга понимала, что кричать бесполезно — чуть она повысит голос, и рот опять будет зажат.
— Я не Агата, вы ошиблись, — она подумала, что самое лучшее в ее положении продолжать игру. — Я не знаю, кто такая Агата.
— Есть такая писательница, Агата Кристи, мастер детективного жанра, и есть такая девушка, которая решила ей подражать, только вместо того, чтобы писать самой, а лучше — играть на сцене, полезла воплощать это в жизнь.
Рука Ольги рванулась к парику, но он свободной рукой перехватил ее и завел за спину, а потом быстро сдернул парик.
— Не жарко в нем было, Олененок? — усмехнулся он. — А где два других?
— Ты… ты узнал меня? — от удивления Ольга начала заикаться.
— Я всегда говорил тебе, что ты прекрасная актриса, Олененок, и ты своей игрой можешь обмануть любого, но не меня.
— Почему же не тебя? — усмехнулась Ольга. — Просто я бездарна.
— Ты еще как талантлива, я диву дался, глядя на тебя в «Колибри». Ты с твоей скромностью так гениально играла искательницу приключений, ночную бабочку.
— Так ты специально устроил этот поединок? — недоумевала Ольга. — Леня говорил, что ты мог вылететь с работы.
— Я и вылетел, — засмеялся он. — Но не мог же я позволить тебе лечь с кем-то в постель… Например, с Артуром или Грэгором.
— Ты мог бы и сам со мной не ложиться! — вскипела Ольга — лицо ее опять заполыхало.
— Значит, не мог, — хмуро ответил он, сел, выпустив ее.
Ольга перебралась на другой диван. Она ничего не понимала. Он был прежним, ее Игорем, как связать с этим его делишки?
— Ты бы вынула линзы, от них, наверное, болят глаза, да и видеть тебя даже зеленоглазой — и то счастье, но непривычное, — засмеялся он.
Ольга молча вынула линзы, глаза действительно болели.
— Что ты сделаешь со мной? — спросила она.
— А что бы ты хотела, Олененок? — спросил он. — Чтобы я взял тебя на руки и держал долго-долго? Если скажешь, я так и сделаю и буду держать, пока не придет таможня.
Ольга разрыдалась. Он еще и издевается, он сразу знал, кто она, и издевался тогда, и потом, и сейчас.
— Ну вот и слезы, — произнес он. — Я ведь сказал тебе сразу, когда ты пришла к директору «Колибри», — не ввязывайся в это дело. А ты не послушалась, переоделась женщиной-вамп, устроила дуэль за право обладания тобой, которая могла весьма плохо кончиться для тебя. Теперь вот едешь в Софию, вместо того чтобы сидеть дома и ждать.
— Тебе, наверное, не терпится выбросить меня из поезда, — сказала Ольга. — Ведь ты все знаешь, знаешь и то, что я сообщу властям в Стамбуле о твоей деятельности и тебя посадят, а мою сестру выпустят. Я так и сделаю, так что поторопись, скоро будет таможенная граница.
— Если мне чего-то и не терпится, так это поцеловать тебя, — сказал Игорь, — а еще взять на руки, ну и все, что потом бывает дальше между женщиной и мужчиной.
Он сгреб ее в охапку, пересадил к себе на диван.
— Значит, ты выслеживаешь меня и едешь за мной в Стамбул, чтобы освободить сестру, а меня сдать властям, — засмеялся он. — Но тебе это вряд ли удастся. Ты знаешь турецкий?
— Я обращусь в консульство. — Ольга металась, стараясь освободиться, но он не отпускал ее, и, как ни странно, в его объятиях было так хорошо…
— Ты придешь в консульство и скажешь: такой-то и такой-то человек поставляет девушек для турецкого публичного дома. Тебя спросят, откуда такие сведения? Чем они подтверждены? Спросят, в конце концов, где находится этот пресловутый публичный дом. И что ты скажешь им, владея русским?
— Я сначала выясню, где он находится, я сбегу от тебя, когда придет таможня, перевоплощусь так, что ты меня ни за что не узнаешь, — спорила Ольга.
— Я узнаю тебя, как бы ты ни гримировалась, как бы ни переодевалась. Это невозможно, Олененок. Но скажи мне сначала, почему всем этим не занимается всемогущий Константин Варламов, твой муж? У него дочерние фирмы по всем восточным странам, а в Стамбуле у него огромные связи, настолько огромные, что… — он замолчал, оборвав фразу, потом повернул к себе Ольгино лицо. — Так почему?
— Мы расстались больше двух лет назад, — сказала Ольга.
— Вот как, а мне этот брак казался счастливым.
— Мне тоже, — тихо ответила Ольга. — Но ты уже два раза сказал, что я не смогу обмануть тебя своей игрой, не смогу перевоплотиться, чтобы ты меня не узнал. Почему, интересно? Если ты утверждаешь, что я талантлива?
— Что тебя волнует больше: почему я тебя всегда узнаю или талантлива ты или нет? — засмеялся он.
Это было так странно — сидеть в обнимку с тем, кого когда-то любила, а сейчас злейшим врагом, который оказался хитрее и не станет жалеть ее в безжалостной борьбе подпольного бизнеса. Но она не боялась ни смерти, ни того, что окажется рядом с сестрой в борделе, где ее станут насиловать турки, ей было просто хорошо, и все. «Я глупо счастлив», — когда-то сказал он. Сейчас то же испытывала и она, ощущая силу его рук.
— Разве это не вытекает одно из другого? — Она даже улыбалась.
— Нет, не вытекает. Ты более чем талантлива, и я удивляюсь, кому и зачем нужно было переубеждать тебя в обратном. Наверное, этот человек преследовал какие-то цели и подорвал в тебе веру в себя… А я… да как, черт возьми, мужчина, который семь лет любит женщину, может не узнать ее? Есть ведь неуловимые жесты, которые тебе дороги, еле заметная мимика губ, я уже не говорю о том, что ты была без перчаток, а я помню, как выглядит любая морщинка на сгибе твоих пальцев. Ты особенно — не так, как все, — опускаешь глаза, поправляешь платье, прежде чем сесть… да мало ли чего еще, что не заметит никто из твоих знакомых, но непременно заметит человек, который тебя любит.
— Но мы не виделись почти три года, — тихо сказала Ольга, до которой никак не доходил смысл его слов, настолько это было невероятно.
— Все три года каждую ночь я представлял тебя…
— Ты делал предложение моей сестре! — Ольга даже вскочила с дивана, так это ее вдруг разозлило. — Ты говорил ей то, что никогда не говорил мне!
— Она была так похожа на тебя, и я, как последний дурак, думал, что она мне заменит тебя. Я потерял тебя и на этот раз действовал решительно, чтобы она осталась со мной как воспоминание о тебе, как живая фотография. Я думал, что полюбил ее, но я любил в ней тебя. А когда оказалось, что она другая…
— Ты отправил ее в бордель, — язвительно засмеялась Ольга.
— Я не знал этого, Олененок, прости меня. Она не хотела быть со мной, она хотела много денег. И однажды ко мне подошел один человек, Артур, он время от времени появляется в «Колибри» по каким-то своим делам, спросил, моя ли это девушка. Я ответил, что нет. Он сказал, что набирает танцевальную труппу и она очень подходит ему, он видел, как она танцует в стриптизе. Спросил о ее родственниках. Элен всегда уверяла меня, что она сирота. Отец у нее разбился, мать сошла с ума, сестер и братьев нет. Я сначала даже все выяснял, не можете ли вы быть хотя бы отдаленными родственницами, но она при упоминании о Днепропетровске мотала головой. Я познакомил ее с Артуром, и мы расстались окончательно. А потом появилась в «Колибри» ты и стала кричать о том, что у тебя пропала сестра. Я просил у тебя телефон, хотел разобраться сам, но не тут-то было. Ты чуть не прошла сквозь строй всех наших посетителей, когда заявилась как Агата, и лишь моя выдумка спасла тебя от того, чтобы переспать с ними со всеми. У нас несколько крутые законы, Олененок, а с проститутками у нас не церемонятся, им платят за количество мужчин, и они рады обслужить как можно больше человек. Потом, когда я запер тебя в машине, уже зная все, поняв, куда Артур отправил твою сестру, ты сбежала, опять не выслушав меня. И что теперь будет с нами обоими в Турции, не знаю даже я. Артур — человек достаточно страшный, за ним стоит хорошо организованная мафия. Самое лучшее, это тебе сойти сейчас, перед пересечением границы. А в Турцию разбираться со всем поеду я один.
