Тут же в торговых рядах отыскался и средних размеров бочонок, который легко вместил все покупки, был закрыт крышкой и обжат обручем. Получив медяху со сдачи, и шутливый щелбан в придачу, вертевшийся у лавок подросток принял легкий бочонок на плечо, и пообещал домчать сей же час по месту назначения. А Славкина компания, уже давно чувствовавшая в глотках великую сушь, двинулась обмывать удачный шопинг в ближайшую не то корчму, не то харчевню.
Праздник удался, понял Славка, просыпаясь следующим утром на борту лодьи. От пива да зелена вина голова трещала немилосердно, да и шея затекла. И как ей не затечь, если вместо подушки спать на "любимом" весле! Пока лодья грузилась и готовилась к отбытию, Славка захандрил. То ли похмелье тому виной, то ли невеселые воспоминания, но на кэпа накатило. Вновь на сердце легла холодная тяжесть. Все мысли, как раньше, занял образ кареглазки, их короткой любви, и затем безмолвное прощание в кругу берез. Теперь Славке казалось, что была там какая-то недосказанность, и что им еще суждено увидеться на этом свете. И чем больше он об этом думал, тем больше его тянуло туда, где они расстались.
Это острое желание захватило так безраздельно, что под конец обратного пути кэп упросил-таки купчину высадить его на острове Лады, а бочонок с закупленными пожитками доставить домой. Черевань поворчал ради приличия, но лодья все же сделала небольшой крюк - гребцы были не против, да и попутный ветерок судно подгонял.
Обуреваемый смутными надеждами, Славка выпрыгнул на знакомый берег. Уверенно зашагал по заросшему отрезку бывшего шоссе в направлении волшебной поляны одуванчиков, где он оставил свою ненаглядную и единственную. Дорога была прямой, но в конце ее Славка не нашел ни стража-полоза, ни хоровода белоствольных берез, ни сияния богини. Поляна ему не открывалась, сколько ни бродил вокруг совершенно потерявшийся, донельзя расстроенный путник.
Махнув на все рукой, кэп повернул обратно к берегу. И тут, будто из ниоткуда, выплыла ОНА. Смотрящие как-то сквозь глаза тронула яркая прозелень, в каштановых кудрях появились зеленые нити. Губы искривила слабая улыбка - прежде красавица так отсутствующе никогда и никому не улыбалась. Но это была она, Лиза - никаких сомнений. Славка кинулся навстречу, подхватил в объятия, повторяя "Лиза, Лиза...".
Ничего не ответив, обнаженная дочь богини обвила его своими руками, плотно прижавшись упругими персями. Они упали на мягкую траву-мураву, и между ними случилось то, что случается между мужчиной и женщиной. Лиза ничуть не возражала. Вот только увлекшийся любовной игрой мужчина почувствовал, что ни с того ни с сего навалилась слабость. Силы уходили с каждым мгновением. А у Лизы, наоборот, колдовски заблестели очи, и кожа налилась обволакивающе-мягким сиянием.
Тут к Славке пришло осознание простой истины - мавка просто тянет из человека силушку, как ей, мавке, и положено. "Старый друг" у него мигом скукожился, и вся охота до продолжения стремительного соития разом пропала. Дрожащими руками кэп деликатно отстранил нечаянную любовницу. И с трудом поднялся на ноги, которые едва не подломились. Мавка не препятствовала, и не проявила ни сожаления, ни разочарования. Тоже встала, стояла, безвольно опустив руки, и каменно смотрела на него, а ее личико ничего не выражало. "Лиза, ты что, меня совсем не помнишь?", - сам собой вырвался дурацкий вопрос из пересохшей глотки. Ответом было только холодное молчание.
Славка мигнул, и мавки на прежнем месте уже не было - только колыхнулась трава. Зато он испытал странное облегчение. С прошлым все стало ясно. Лишь тоска сменилась светлой грустью о подруге из безвременья. А его жизнь продолжалась, сколько судьба отмерила. И надо было возвращаться в новый дом, на Белогрудов.
Глава пятая. Болотный поход.
На Белогрудовом Славка отдыхал. Просто отдыхал. Узелок соли - корчага браги, и никаких тебе бутылок с акцизными марками. Пригласил деда Птаха на посиделки. Тот принес, что бабка наготовила, да разговор завел с Яромировой рыбацкой артелью на ход сазана податься. Но что-то кэпа в рыбаки не тянуло. Наставник Славкин настрой уловил, и давить не стал - черпал из бадьи, причмокивал да слушал, как ученик на торг скатался. Вместе с градусом настроение малость подняли, а тут и дверь скрипит - волхва на пороге. Вслед за дедом и Славка подхватился, уважительно голову склонив.
Волхв, не чинясь, отхлебнул из хозяйского кухля. "Бражка-то дрянновата, не в обиду сказано", - утер губы.- Заберу я у тебя, дед, ученика. Показал ты, Вятшеслав, себя хорошо и в бою с пришлыми разбойниками, и дорогой на торг. А с другой силой переведаться не желаешь? Чем смогу - помогу, что знаю - расскажу. Большая тебе польза от этого выйдет". "А чего ж отказываться, - ответно пожал плечами кэп. - Дел особых вроде не намечается, и новое узнать не против". Волхв, не мешкая, откланялся, а за ним и дед засобирался. Кэп гостей проводил, наскоро устроил авральную приборку. Проверил, как там боевой лягушонок его отлучку пережил, и дрыхнуть на лавку завалился.
Утром собрал котомку, привычно вооружился острогой, и только на тропинку натоптанную вышел, а навстречу уж и волхв поспешает. "Ты друга забыл, Вятша. А тем, куда собираемся, он в помощь будет", - усмехнулся кудесник, на бедре которого телепалась легкая сабелька в ножнах, впервые виданная кэпом. "Кого забыл?" - не понял Славка. "Да вон, в бадейке под калиной сидит, и на тебя глядит", - показал волхв. На диво подросший за эти дни лягушонок словно понял, что о нем говорят. Молодецким прыжком прямо из бадьи очутился на плече у Славки - только брызги полетели. Отвязав душегубку у ближней кладки, волхв уверенными гребками направил ее прямиком на противоположный речной берег. Куда, вспомнил Славка, родовичи и не выбирались. Он понял, почему: за зеленой стеной камыша стояло непролазное болото. Не так: БОЛОТИЩЕ! Над необъятными торфяниками с редкими водяными окнами припахивало гнилью, и зудели комариные облака. Раздавались странные звуки и жутковатые голоса - уж явно не звериные или птичьи. Из мешка за спиной волхв извлек две пары овальных плашек с завязками.
- Крепи болотоступы, и за мной - след в след. Иначе провалишься - потом вытаскивай тебя, - кратко скомандовал проводник, тоже приматывая "чудо-обувку" на свои кожаные поршни.
- А... зачем нам туда? - полюбопытствовал Славка, не испытывающий от предстоящей прогулки по болотищу никакого восторга.
- Увидишь, - кратко ответствовал волхв.
Шли долго. На путников накинулось комарье, но волхв сделал какой-то знак, очерчивая над головами замысловатый контур, и кровососы тут же отстали. Комариное облако вилось поблизости, но невидимой границы не пересекало. Все полегче. Странный волхв обошел стороной камень, который так и манил присесть на него, чтобы малость отдохнуть на кусочке тверди посреди сплошных изумрудных "соплей". Соблазнившийся Славка ступил на "камень" ногой, а тот подался в сторону. Кэп потерял равновесие, и непременно ухнул бы в самую твань неведомой глубины, если бы не подскочивший волхв, который успел ухватить спутника за шиворот. Мнимый камень вынырнул из воды, и Славка обнаружил на коричневато-зеленой поверхности круглые буркалы, которые следили за человеками с очень неприятным выражением. На "камне" прорезался узкий рот, и что-то пробулькал - не угрожающе, но с явной укоризной.
- Ну, и чего вылупился? То ж багник. В реке водяной, а здесь - болотяник. Днем-то он смирный да сонный, однако ночью ему не попадайся. Утянет, и не спросит, как звали, - хмыкнул волхв, шагая дальше.
Когда солнце уже клонилось к закату (денек в болоте выдался паркий), мокрые, изгвазданные по уши "деревенские сталкеры" сталкеры выбрались на кусок суши - твердой, без обмана. Сушу украшали несколько хилых березок и умирающая сосна, зеленой у которой осталась только верхушка. "Ломай ветки да лапник на костер", - распорядился волхв. Сам палкой заключил место привала в широкий круг, посыпав черту каким-то желтоватым порошком из котомки. Вдруг с противоположного края островка затрещали кусты. Из них выбрался сгорбленный старичок-с-ноготок, воззрившийся на путников без всякого удивления, и жалобно проскрипевший: "Добрые люди! Сума у меня пропала - помогите суму отыскать". "Ну, подходи поближе, счас посоветуемся, как пропажу найти", - гостеприимно предложил кудесник. Старичок сделал несколько шагов вперед, и остановился на краю очерченного круга, словно некая сила не пропускала его внутрь. А волхв ссыпал из котомки еще порцию знакомого порошка, и дунул искателю пропажи в лицо. Тот затрясся, истошно завизжал, и одним прыжком сиганул обратно в кусты.
