Тем временем черный смерч вылетел за пределы столицы Нанды и взвился высоко в поднебесье, но там, в воздушных просторах, могучий вихрь стал терять свои силы. Необычайная тяжесть младенца, повисшего на шее Тринаварты, неодолимо тянула асуру вниз, и ему казалось, что на шее у него висит не дитя, а огромная горная вершина. И тогда Тринаварта, опасаясь за свою жизнь, задумал сбросить сына Яшоды на землю, но не смог разжать младенческие руки, сомкнувшиеся у него на шее. И чем больше старался освободиться Тринаварта, тем сильнее руки царевича сжимали ему горло. Могучий асура стал слабеть и задыхаться, глаза его выпучились от удушья, и, вконец обессилев, бездыханным он рухнул с поднебесной высоты на землю. Тело его при падении ударилось о камень, и жизнь навсегда покинула Тринаварту.

И тотчас рассеялась тьма, утихли ветры, улеглись тучи пыли, небо над городом прояснилось, и жители Гокулы, мужчины, женщины и дети, устремились туда, где лежал поверженный воин Кансы. Как горный утес, возвышалось его тело над жилищами пастухов из вольного племены Нанды, и людям казалось, что перед ними лежит сам великий асура Трипура, сраженный в давние времена смертоносными стрелами грозного Рудры.

Пастухи, дивясь, со всех сторон оглядывали Тринаварту, нежданно свалившегося с неба, и вдруг с изумлением увидали, что у него на груди живой и невредимый лежит сын Яшоды, которого искали и нигде не могли найти верные слуги Нанды. Пастухи поспешили вернуть царевича государыне и государю, и все подданные Нанды радовались и удивлялись чудесному избавлению младенца от страшного асуры-оборотня.

«Только великий Вишну мог совершить такое чудо, только он один мог спасти младенца из пасти неотвратимой смерти», — уверяли друг друга ликующие пастухи и пастушки и возносили Хранителю Мира благодарственные молитвы.

И лишь один Нанда оставался мрачным и печальным среди всеобщего веселья. Ему вспомнились тревожные предостережения Васудевы и все опасности, выпавшие на долю его новорожденного сына, и тяжкая забота о том, как уберечь царевича от коварных происков Кансы, томила его душу.

А его супруга, прелестная Яшода, уже не думала о том, что было. Счастливая, она держала на руках своего единственного сына, снова ставшего таким же легким, как прежде, и кормила его грудью. Проголодавшийся царевич с жадностью насыщался живительной и благодатной пищей, безмятежно улыбался и, наевшись, вдруг широко раскрыл рот в сонной зевоте. И в зеве младенца государыня явственно увидала всю Вселенную с небесной твердью, поднебесьем и просторами земными. В небе том сияли звезды и светила, солнце ярко освещало воздушные пределы и всю огромную землю с горами, долами, лесами и морями.

Необыкновенное видение и встревожило и смутило Яшоду; сознание у царицы помрачилось, и в страхе она зажмурила свои очи. А когда государыня снова отважилась взглянуть на лик своего сына, чудесное видение уже исчезло, а дитя, сомкнув губы, тихо и спокойно почивало.

Однажды в Брадж, царство благородного Нанды, пришел Гарга, жрец и наставник Ядавов, посланный в Гокулу Васудевой. Владыка пастухов встретил его у входа в свои чертоги, почтительно склонился перед ними, сложив перед своим лицом ладони, и предложил мудрецу отдых, еду и воду. Когда Гарга отдохнул и утолил голод и жажду, Нанда обратился к нему с такими словами: «Я рад твоему приходу, благочестивый брахман, и готов исполнить любую твою просьбу. Велика твоя слава и на земле, и в небесных пределах, и все люди чтут твою ученость. Тебе ведомо все о небесном своде, о светилах, о звездах и о тех планетах, которых не воспринимают земные людские чувства. Ты подчинил себе все желания и страсти, и все сокрытое в мире тебе известно. Ты знаешь, что сыновьям Рохини и Яшоды уже давно пора выбрать имя, и мы ждали твоего прихода, чтобы совершить положенные обряды».

Гарга выслушал со вниманием повелителя Браджа и так ему ответил: «О благородный царь, всем на земле известно, что я главный жрец в роду славных потомков Яду. И если я стану совершать те обряды, которые тебе потребны, все подумают, что твоих сыновей родила царица Ядавов Деваки, что ты только приютил их из дружбы к Васудеве. А у Кансы разум злой, недоверчивый и пытливый, и душа его давно уже неспокойна. Он навсегда запомнил все, что сказала ему Амбика, Великая Матерь, и, размышляя о сказанном ею денно и нощно, укрепился в мысли, что твой сын и есть то восьмое дитя Васудевы, которое должно принести ему гибель. И если Канса, дознавшись, его погубит, всех нас ожидают великие несчастья».

И все же Нанда уговорил Гаргу совершить тайно необходимые обряды, ибо ему и самому не хотелось, чтобы не он, а другой жрец нарек имена сыновьям Рохини и Яшоды. И тогда праведный Гарга в строгой тайне исполнил положенные обычаем обряды. Он сказал: «Юный сын благородной Рохини обладает неизмеримой силой и потому нарекается Баладевой. Он всегда будет приносить людям радость и утолять их печали, и посему они будут звать его еще и Баларамой. Будет у него и третье имя — Санкаршана, что значит „Извлеченный", ибо Амбика, наша Великая Матерь, извлекла его из лона Деваки и тайно в лоно прелестной Рохини вложила.

А чудесный сын Яшоды в своих прежних рождениях, в другие юги, был белым, красным и желтым. Теперь же он родился на земле черным и потому нарекается Кришной. И да будет вам всем известно, что родила его кроткая Деваки от доблестного Васудевы, и поэтому люди станут называть его по отцу еще и Васудевой. И пусть не ведает об этом свирепый Канса, и да хранят боги Кришну от всяческих напастей. Кришна принесет твоему племени, благородный владыка, радость и счастье и охранит его от нищеты, невзгод и болезнейс».

После наречения имен сыновьям Васудевы Гарга попрощался с Нандой и пастухами и удалился в свою обитель.

Время младенчества у сыновей Васудевы прошло очень быстро, и вскоре Кришна и Баладева стали уже ползать по полу на четвереньках. Им очень хотелось переползти порог и выйти вслед за взрослыми на волю, но на улице все было им незнакомо, они пугались и быстро ползли обратно к матерям под защиту. А затем через некоторое время и Кришна и Баладева научились вставать на ноги и крепко на них держаться и увлеклись играми своих сверстников, сыновей пастухов и пастушек. Они любили хватать телят за хвосты и дергать, пить тайком из горшков топленое молоко и простоквашу, черпать рукой из сосудов свежевзбитое масло и делиться с обезьянами украденной пищей. Жены пастухов весело смеялись, глядя на шалости сыновей Рохини и Яшоды, и любовались их прелестью и красотою. Но Кришна любил не только невинные шалости, ему очень нравилось и проказить. Когда женщины доили коров или сбивали масло, он тайком пробирался в дома, пугал малых ребятишек, пробивал в сосудах с молоком и сметаной дырки, выпускал телят из загона в только смеялся, когда пастухи и пастушки выговаривали ему за его проступки. Они часто жаловались на него Яшоде, и тогда он так пугался и так просительно смотрел на Яшоду, что она не в силах была на него сердиться.

Но однажды Кришна не на шутку разгневал кроткую супругу Нанды. Этот было в тот день, когда Яшода принялась сбивать масло. Утомленный играми с товарищами, Кришна почувствовал голод и прибежал к Яшоде. Она обрадовалась его приходу, усадила его к себе на колени, дала ему грудь, полную живительной влаги, и забыла про все на свете. И вдруг Яшода услыхала, что молоко из сосудов, стоявших на огне очага, побежало. Она кинулась спасать молоко и оставила сына недокормленным и голодным. Раздраженный тем, что его лишили желанной пищи, Кришна разбил горшок, стоявший с ним рядом, и стал насыщаться маслом, черпая его пригоршней. А потом ему стало жаль обезьян, которые заглядывали в окна и смотрели на него голодными и алчными глазами. Тогда Кришна забрался на край большой ступы, придвинув ее сначала к окнам, и стал наделять обезьян маслом.

Когда это увидела Яшода, то гнев охватил ее добрую душу, и она решилась прутом наказать напроказившего сына. Но Кришна не дался ей в руки, убежал от ее гнева, и Яшода с трудом его догнала. И вот тогда она решила сначала привязать веревкой к ступе и потом уж наказать как следует своего непослушного сына.