Не то, чтобы он до сих пор обижался, но одна мысль о Дне рождении его невероятно злила. И если бы Игорь завёл разговор об этом, они бы снова поругались. Задетая нить внутри по-прежнему напряженно звенела.

Осторожно заглянув в спальню и никого там не обнаружив, Андрей пошел на кухню. Поёжился из-за прохладного сквозняка и поглядел на неудобно скрючившегося Игоря. Его короткие волосы шевелил ветер из распахнутых окон, а скрещенные руки будто пытались согреть продрогшее тело.

Утро выдалось особенно холодное.

Анжи выдохнул, разрываясь между желаниями уйти и остаться. Но ведь оставить кошака здесь замерзать, по меньшей мере, жестоко. Простудится ведь, непутёвый.

Ссадив Редиску на пол, Анжи подошёл к мужчине. Не удержался, проведя пальцами по недельной щетине. Невольно улыбнулся и наклонился, чтобы запечатлеть короткий поцелуй на сухих губах.

Внезапно зелёно-золотые глаза распахнулись, и Игорь обнял любовника за талию, притягивая ближе. Первым коснулся распахнутых губ, втискивая язык между зубами в рот.

Мятные конфеты. Их привкус чётко ощущался, прослеживаясь в поцелуе. Наверняка для того, чтобы приглушить запах алкоголя – всех литров, вылаканных Анжи нынешней ночью.

Рвано выдохнув, Андрей вцепился в плечи Игоря – не давая приблизиться окончательно. Рука на его спине забралась под ветровку и майку, массируя позвонки. Анжи прогнулся, замычав любовнику в губы, и оттолкнул его – вернее, оттолкнулся сам, судорожно ища опору в виде кухонной тумбочки.

Не сводя горящих глаз, Игорь поднялся, подошел вплотную и поставил руки по обе стороны от Андрея, словно отсекая последний путь к бегству. Возможно, так и было, потому что тот дёрнулся, сглотнул, скосил глаза в сторону на манер провинившегося щенка.

Игорь наклонился к его шее, тёплым воздухом ероша не захваченные в хвост волосы. Негромко засмеявшись, прихватил зубами мочку, несильно потянув её вниз. Положил руку на ширинку любовника, следя за реакцией. Преграда из ткани вызвала у Андрея стон разочарования, который тут же замаскировался под кашель.

- Хочешь? – бархатным голосом поинтересовался кошак.

Вместо ответа Анжи оттолкнулся от тумбочки, обнимая партнёра за талию. Поднявшись на носки, потянулся к губам. Там замер, высунув язык, но не касаясь…

Снизу живота скапливается жар, густым плавленым маревом смешиваясь с кровью, толкая на сумасбродства.

Игорь обнял мальчишку в ответ – теперь точно не сбежит – и неожиданно ясным голосом спросил:

- Поговорим?

Андрей мгновенно приходит в себя, пытаясь вырваться, но тщетно. Закончив с бесплодными попытками, прижимается щекой к груди Игоря:

- Не о чём нам говорить.

- А мне кажется – есть.

Отступает назад, к стулу, вынуждая студента идти за ним, и садится, усаживая Андрея сверху, на свои колени.

Редиска, зыркнув на обоих непонятных хозяев, царственно потопала досыпать в спальню.

- Может, сначала закроем окна? – Анжи по-прежнему смотрел в сторону, не давая заглянуть в свои глаза.

Скрепив пальцы в замке на чужой спине, Игорь хмыкнул:

- Я закрою, а ты тем временем смоешься. Ищи потом ветра в поле.

Андрей вздохнул, сетуя, мол, его замыслы раскрыты, и оба замолчали, не зная, с чего начать.

Единственный внятный звук – тиканье часов.

Игорю подумалось, что Анжи сейчас похож на маленького ребёнка – ведь он сам не знает, чего хочет. В принципе, это являлось обычным его состоянием, но сейчас переходило все границы. Отчаянно хотелось согреть мелкого чертёнка, всё ещё пытающегося хитрить и строить козни.

Если бы сам Андрей услышал эти мысли, то, несмотря на меланхолично-тоскливое настроение, непременно расхохотался бы.

Ребёнок? Едва ли. В голове «чертёнка» порой мелькали такие мысли, что даже Игорь онемел бы от удивления. Хотя… наверное, что-то от сложившегося образа в Андрее присутствовало.

Игорь тёплый. Во всех пониманиях этого слова. И, возможно, чушь, но для Анжи не существовало человека загадочнее и теплее. Хотелось разгадать эту загадку – пусть после каждой разгаданной появлялась новая, на уровень сложнее предыдущей – и одновременно согреться в неугасающем внутреннем тепле, уподобившись бродячему коту на хозяйской печи.

Отчасти загадка крылась в бескорыстии. Ну как, скажите, как можно настолько бескорыстно посвящать себя целиком и полностью одному человеку – сделать того особенным, вознести на личный пьедестал, став преданным вассалом.

Нет, Игоря нельзя назвать слугой, но со временем у них сложились чем-то схожие с этим отношения.

- Я не имел права тебя заставлять, – размышления Анжи прерывает глубокий выдох.

- Угу, – коротко отвечает тот.

- И не хотел тебя обидеть.

- Угу, – такой же ответ.

- Поэтому, если не хочешь, можешь не идти. Я не настаиваю.

- Угу.

- Анжи!

- М-м-м…

Игорь закатил глаза, понимая, что никакого разговора в который раз не выйдет. Анжи не хочет, Анжи болен, Анжи умер – вот и все причины. Ну, они хотя бы помирились – оба понимали, что ссора закончилась после первого поцелуя.

- Пойдём спать? – мужчина разомкнул объятия, одной рукой хулигански ероша волосы любовника.

Тот обнял его спину, прижимаясь плотнее:

- На работу проспишь. У тебя ж всё затекло.

- Плевать. Возьму выходной.

Небосвод начал проясняться, озаряясь пением первых утренних птиц.

Анжи, немного отстранившись, сел прямо. Поймал открытый взгляд Игоря и едва слышно, зато настолько искренне, почти надрывно произнёс:

- Извини. Я тот ещё придурок.

И тут же отвернулся, пытаясь рывком освободиться из ненавязчивого плена. Однако, несмотря на удивление, кошак ухватил, удержал.

- Угу, – ответил так же, как до этого Андрей.

Анжи, скривившись, шутливо ударил его кулаком в плечо.

Они люди, а значит, имеют право на свои недочёты и слабости. Имеют право на ошибки – в частности для того, чтобы их исправить.

Очередная ссора, очередное примирение. Очередной неуклюжий, неумелый, но шаг.

Шаг вперёд.

========== 5. Пишешь – пиши, портишь – чеши ==========

Всё те же ноты, поутихла песня,

Со скрипом ветер распахнёт окно.

Повеет холод. Мы всё так же – вместе.

Хотя, похоже, ветру всё равно.

Всё те же ноты, поломалась скрипка,

По струнам кто-то резанул ножом.

Воспоминанья паутиной липкой:

Мы все когда-то лезем на рожон.

Всё те же ноты. Шёпотом: «Достало».

Шатаясь и не разбирая лиц,

Бродить по скверам, коих здесь немало.

Под щебет странных, серо-чёрных птиц.

Всё те же ноты. На листах отрывки,

Огрызки тех, несбывшихся миров.

Пусть мы солдаты, только где нашивки,

И где следы от злых стальных оков?

Всё те же ноты. Да, всё те же… ноты –

Короткий звон глумящихся гудков.

Забыть бы всех, не понимая – кто ты,

Украдкой скрыть по сердцу ветхий шов.

По правде говоря, Андрей всегда был далёк от искусства. В частности от прозы и поэзии. В рифму к слову «любовь» он неизменно подбирал «морковь». Следом на память приходили другие продукты вроде капусты, свёклы, кабачков… Когда дело доходило до редиски, желание сочинять отпадало вовсе.

Не слишком хорошо дела шли и с прозой. Почерк у Анжи был определённо корявым, а желания изложить свои дрянные мыслишки на бумаге – ноль. Именно это ещё со времён школьной скамьи не давало круглому отличнику писать адекватные сочинения. Учителя, конечно, шли на уступки, а в универе Андрею не отказывали в помощи.

Вот так у Анжи сложился свой собственный жизненный девиз: «Пишешь – пиши, портишь – чеши», касающийся не только искусства и ориентирующийся на: «Либо хорошо, либо никак».

Насчёт музыки… Музыка была и осталась тайной страстью Анжи. Раньше он не стеснялся играть на людях, но после знакомства с Игорем забросил это дело. Он любил одинаково и мелодии Баха, и каверы различных песен, и обыкновенную импровизацию.

Андрей играл на гитаре, давным-давно закончив музыкалку. Бывало, он бездумно перебирал струны, а бывало, с невиданной страстью исполнял сложнейшие мелодии.