Это то, в чём он действительно достиг уровня профи.
Гитара заменяла ему девушку и несуществующую родную сестру, а музыка являлась извращённым образом жизни – вдохом и выдохом, каждым касанием, звуком, эротическим наслаждением сознания. Он жил музыкой, запираясь в чертовски маленьком мирке без права на выход.
Жил, пока не встретил кошака.
Их отношения сами по себе являлись музыкой и избавили от потребности в нотах. А в один из обыкновенных дней Андрей просто отправил гитару домой. Что там с ней? Сломали ли? Отдали кому-то или оставили, пожалев инструмент? Знакомые сердцу струны время от времени заставляли тосковать, но – не судьба.
Читать Анжи любил не особо. Он выделял для себя два вида книг: напрягающие и расслабляющие мозги. Ах да, была ещё учебная литература, но её прочтение являлось обязательным, поэтому ни в одну категорию она не входила.
Книги, напрягающие мозги, Андрей читал в сокращении или не читал вовсе – всё зависело от того, как долго Игорь будет уговаривать любовника прочитать то или иное «произведение искусства». А литературу, при прочтении которой мозги лежат на полке отдельно, Андрей мог открыть под настроение.
Аудиокниги Анжи не признавал вовсе, считая их грубейшим оскорблением внутреннего голоса. Ну-у, единственное: в детстве мать рассказывала ему «Сказку о Коте», придуманную, когда сын начал отплёвываться от банальщины вроде «Колобка», «Курочки Рябы», «Синей бороды». От «Золушки» и «Белоснежки с семью-непонятными-мужиками» Андрей начал морщиться ещё с ранних лет, под хохот братьев мгновенно зажимая уши.
Однако «Сказка о Коте», такая незаконченная, местами непонятная, сделанная специально для Анжи, заставляла задуматься. Глупости, но каждому своё.
Часы показывали восемь утра. Лёжа в постели, Андрей мысленно вспоминал сказку, в энный раз анализируя ситуацию: почему Кот ушёл, когда помог девочке? Нет, вроде бы понятно, но возможно, существовало какое-то другое обстоятельство.
Уйдя в себя, Андрей поднялся, на автомате покормил Редиску, лениво уселся за компьютер, переворошил последние новости и новинки кино.
Выходные у обоих любовников совпадали нечасто, но Игорь всё равно воспользовался свободным днём и свалил по делам. При таком раскладе его не будет дома часов до двух. Паршиво.
Когда настенные часы дотикали до двенадцати, Анжи стукнуло в голову проветриться. Погода оставляла желать лучшего, но наплевать – надо же выгулять своих тараканов.
Надев узкие чёрные джинсы и тёмно-синий пуловер, Андрей пошёл, куда глаза глядят.
По правде говоря, подобная «бродячесть» стала нападать на него всё чаще. Хотелось, смешавшись с толпой, побыть наедине с собой – чтобы никто не доставал и вообще не трогал. Весна, наверное.
Обычно Анжи приходил в кафе у берега реки, садился за крайний столик и, периодически заказывая кофе и что-то съестное, сидел до самого закрытия. Потом вставал, оглядывался по сторонам, и шёл, куда понесут ноги – бездумно бродил по улицам, пока не уставал. Тогда немного сидел, на чём придётся и звонил Игорю, называя ближайшую достопримечательность как ориентир. Тот приезжал в рекордные сроки, будто боялся, что Анжи передумает и отправится гулять дальше, а затем они отчаливали домой.
Выйдя на улицу, Анжи бодрым шагом направился в магазин канцелярии: этот день он всё-таки проведёт с некоторой пользой. Там студент купил тонкую тетрадку и ручку – первые, попавшиеся на глаза. Рассеянно расплатился и пошёл в кафе.
Он сочинял плохо, действительно плохо, но «Сказку о Коте» помнил наизусть. Хотелось запечатлеть её для себя – пусть даже для того, чтобы вскоре на досуге сжечь.
Андрей заказал себе кофе с пончиками и сел за облюбованный столик. Открыл тетрадь.
Глубоко выдохнув, он оставил первую чернильную точку на белом листе. Первый штрих.
«Где-то далеко…» – и сразу же категорично зачеркнул строчку.
*
С тетрадью в руке Андрей неспешно шёл по полупустым улицам. Из-за долгого сидения всё затекло – под конец Анжи, кажется, задремал. Перед закрытием его разбудила вежливая официантка, хотя студент был уверен, что за целый грёбаный рабочий день изрядно её достал.
Остаток денег в кармане – едва-едва хватит на дорогу. Да и то, в такое время едва ли можно поймать маршрутку. Со вздохом Анжи позвонил Игорю.
- Алло, ты где? – мигом отозвался тот, и Андрей невольно улыбнулся, называя адрес. – Хорошо, жди.
Отключился, а студент, отыскав взглядом ближайшую лавку, направился туда. Если в кафе ветер не донимал, то здесь имелась возможность почувствовать его завывания в полной мере. Люди вокруг ходили в тёплых куртках поверх свитеров, а Анжи терпеть не мог напяливать на себя тонны лохмотьев.
Лавку освещал тусклый свет фонаря – наверное, Андрей забрёл в местный парк – по крайней мере, Игорю он сказал названия ближайших магазинов.
Вытянув скрещённые ноги, студент не удержался – зевнул. Покрепче сжал тетрадь. В ней часа три назад неосознанно разрисовал обложку, и теперь на ней красовались три корявых кота. Они мало чем отличались друг от друга, а изображение как нельзя походило на неумелый детский рисунок. М-да, тяжёл и извилист путь творческого человека.
Задумавшись о чём-то своём, Анжи пустым взглядом провожал прохожих, машины. Самокопание – чертовски неприятная, но жизненно необходимая вещь…
Игорь пришёл полчаса спустя. Отыскал-таки в пересечениях натюрмортов улиц. В принципе, Анжи неумышленно сел именно сюда, в самые мало освещаемые потёмки. Тем более, если другие части парка пестрили народом, то здесь – ни души, будто кто-то насильно выгнал людей для целостности картинки.
Игорь, не говоря ни слова, уселся рядом. Кинул быстрый взгляд на тетрадь, но промолчал. Прищурив глаза, посмотрел туда, куда глядел Андрей. Нет, ничего. Ничего определённого.
Выдохнул, откинувшись на спинку стула, и посмотрел на звёзды. Романтика, только Анжи всё равно плевать.
- Пойдём домой? – не выдержал.
Иногда он чувствовал себя «живее» Андрея, хотя зачастую представлялся себе ледяной статуей по сравнению со шквалом эмоций, скрытых за болезненно тонкой оболочкой любовника.
- М-м-м… – не отрываясь. Спустя секунды, вернув взгляду осознанность, насильно вынырнув из потустороннего мира, рассеянно пожимает плечами: – Точно. Пойдём.
- Прохладно, – не в тему, но лишь бы не молчать.
- Угу…
Тогда Игорь, зная, что Анжи отплюётся от куртки, берёт его руку и вместе со своей засовывает в широкий карман спортивки. Анжи фыркает, но поднимается на ноги. Тянет за собой кошака, наконец, выныривая из своего пугающего оцепенения.
А когда мимо проходит какая-то сладкая парочка, лукаво смотрит на любовника и, привставая на носки, жадно его целует. Игорь сначала ошалело замирает, но, принимая извращённую игру, отвечает.
Парочка в шоке, Анжи доволен. Лучший момент дня.
Их пальцы по-прежнему переплетены в кармане, и Андрей беззаботно шлёпает в кедах по грязи парковых дорожек. Кедам фиолетово, Анжи – тем более, а Игорь запрокидывает голову, чтобы увидеть хитрый, хищный лунный глаз.
Самый обычный вечер. Эхо громкого родного голоса всполошило ночную птицу:
- Коша-а-ак, спорим, ты сегодня не заснёшь?
Холодно. Игривый ветер продолжал трепать волосы прохожих.
*
Сказка о Коте
Жил-был Кот. Лохматый, грязный и совсем бродячий. Совсем-совсем бродячий, с чернючей шерстью. Ночью только и видели его светящиеся зелёные глаза.
Жил Кот свободно: просыпался, когда хотел, засыпал, когда хотел, ел, когда хотел, гулял тоже – когда хотел. Он был свободнее ветра… правда, немного донимали блохи. Но что значат какие-то там блохи, если можно бежать, куда глаза глядят, пока не устанут лапы.
Однажды он шёл и шёл, шёл и шёл неизвестно куда, спасаясь от кусачих морозов и ледяных заморозков хозяюшки Зимы… И услышал Кот детский плач. Навострил уши, пошевелил усами и потопал поглядеть, чьи слёзы так неосторожно орошают землю.
Парк был пустой, и только на одной лавке сидела маленькая девочка. Она всхлипывала и вытирала руками слёзы на щеках. Пожалел кот девочку, подошёл, запрыгнул рядом, замурчал приветливо. А девочка, увидев Кота, перестала плакать. Кот забрался ей на колени и разрешил себя погладить, хотя до этого никому не разрешал прикасаться к пыльной шёрстке.
