Мальчишка фыркнул:

- В жизнь не поверю. Ты же спокойный как удав.

- Это с тобой, и то потому, что люблю.

Анжи уже, как всегда, приготовился открывать рот для возражения, но последнее слово прочно его заткнуло. Отвёл глаза на огонь, потом в таком же молчании посмотрел в окно.

- Знаешь, мне недавно снился сон, похожий на то, что сейчас здесь. Мы с тобой тоже сидели в каком-то обшарпанном здании, а сверху падала соль. Я помню, что падала она уже много дней подряд и мы никуда не ходили, просто сидели и разговаривали.

Игорь странно-нежно улыбался, ласково спросил:

- И о чём мы говорили?

- Не помню. Трепались, наверно, за жизнь – Кант, Гегель, все дела…

- Что это тебя на трансцендентальное потянуло?

- Ты просто заразный – это ведь ты меня всё время книжками своими мучаешь.

Игорь хмыкнул, а потом уголки его губ лукаво изогнулись:

- И что, за всё это время мы даже не?..

Анжи закатил глаза:

- Даже если «да», рассказывать об этом я всё равно не собираюсь.

Мужчина смотрел в ответ долго-долго, а потом уткнулся лбом в локоть:

- Хорошо, что я тебя встретил.

Андрей опустил взгляд – сказал, вроде бы едко, но с чем-то таким… особенным в тоне:

- Даже не знаю. Сдался я тебе. Мы вообще разные, ты заметил?

- Мне без разницы. Ты, наверное, в такое не веришь, но я в последнее время начал даже подумывать о каком-нибудь таком переселении душ.

Анжи прыснул:

- Серьёзно?

- Угу. Раньше я б и сам так сказал, а теперь… Вот как объяснишь, что мне кажется, будто я тебя всю жизнь искал – тысячи раз. Встречал – тысячи раз – и постоянно пропускал мимо.

- Нифига себе тараканы. А я думал, мистика – по моей части.

- О-о-о, значит, это твоё дурное влияние.

- Ну конечно. И это я тебе на ночь Лавкрафта читаю.

- Хах, а чем прикажешь заняться, когда ты за домашним сидишь? Разбираться с тобой в уголовном кодексе Новой Зеландии?

- Когда это я его читал?

- Это я образно. Была там, помню, она книжка с забористым названием.

- Ладно, проехали.

- Угум. Так что там с твоим сном?

- Что, что? Ничего. Мы сидели и разговаривали, ты нес какой-то бред – что-то про Гегелевские три закона диалектики – и так убедительно. Потом мы жарили сосиски на камине, а потом ты куда-то ушел, а я остался. Я до сих пор помню тот момент, когда я понял, что ты пропал. Я пошел тебя искать, но то место, где мы были – такое странное, похожее на мою старую школу: много этажей, везде красный и серый кафель на полу, много пустых кабинетов с крашенными партами и обшарпанные большие окна… Короче, я нашел тебя возле толчка, ты сидел как гопник и палил туалетную бумагу. Когда я спросил, что ты тут делаешь, ты ответил, что всё кончено и смысла продолжать больше нет…

Игорь слушал со странным выражением, а глядел – как на какой-то редкий, вымирающий вид единорогов. В конце не выдержал и расхохотался:

- Ты что курил и где тебе такое продали?

Тот самодовольно усмехнулся:

- Сами производим. Натурпродукт – фирма веники не вяжет. И это я тебе только конец рассказал, там ещё много чего было, только я не всё помню.

Они замолчали.

Андрей, бездумно глядя в огонь, прицокнул:

- Из тех пяти дней, что мы будем здесь – только два уйдёт на уборку. В холоде.

- Ну нам же не нужно убирать весь дом, вдвоём здесь вообще нечего делать – и пары часов хватит. Насчёт холода – здесь было ещё что-то вроде парового отопления.

- Пфф, а ты не подумал, что вода в трубах замерзла?

- Посмотрим. Иди лучше сюда, - Игорь привстал и потянул его за руки на себя, чтобы тот упал сверху. Опираясь на локти по обе стороны от головы Игоря, Андрей внимательно разглядывал его лицо.

В который раз. Горбинку на носу, родинку у виска, слегка не бритую кожу. Заметил нечаянно, что ресницы у него белесые, длинные, особенно нижние, и в этом была какая-то своя, непривычная красота. Шрам возле уха, след от прокола на мочке – давнишний, может, ещё со школы. Что он там говорил - «был вспыльчивым»? Это типа бэд бой? С такими Андрей не дружил – не было времени.

Наверное, если бы они были одного возраста и в одной школе – никогда бы не пересеклись.

Андрей никогда не спрашивал Игоря ни о чём. Ему казалось, что вопросы – это как минное поле, к тому же, задавая вопрос, будь готов к ответному вопросу. Как там, эта игра: «слово или действие».

В такой задумчивости, он почувствовал, как его рта касаются губы, и впустил внутрь чужой язык. Тот прошелся по кромке зубов, поласкал другой язык, и Анжи дернулся, чувствуя, как меж ног притерлось чужое колено. Это как всегда перехватывало дыхание.

- Кошак, пойдём куда-нибудь в другое место, у меня ноги мерзнут. Кровать здесь есть?

Игорь, оттягивая ворот пуловера, пробормотал:

- Она пыльная, ты не захочешь. Давай здесь.

Анжи вскинул взгляд:

- Ммм, давай кое-что другое.

Он спустился ниже и, по-кошачьи прогнувшись, прислонился щекой к молнии на брюках, уже становившимся слишком тесными. Если и было неловко, стыдно, Анжи в миг выкинул эти мысли из головы. Для Него – можно всё, что угодно.

Игорь приподнялся на локте, рассеянно поглядел:

- Детка…

Детка лукаво вскинула взгляд:

- Хочешь?

И темный, как ночь голос:

- Хочу.

Анжи медленно расстегнул молнию и, заставив мужчину приподняться, спустил джинсы. Поцеловал ткань, чуть пониже трусов и почувствовал, как плоть под ней мучительно, покорно дернулась. Пожалуй, тогда в нём впервые проснулся монолог-рассуждение: как это, обладать этим сильным, хищным мужчиной? Как это, когда он позволяет делать тебе всё – абсолютно всё, что захочешь? Как это – мочь сделать ему больно, и держать это в руках – уметь, но не использовать. Если Анжи скажет – нет, всё сейчас же прекратится – вот в этом и была сила.

Он глубоко втянул кожу рядом с пупком, холодными руками водя тонкие полосы по внутренней стороне бёдер. Холод морозил кожу – и в этом тоже было что-то особенное – холод не мог перебить желание.

- Анжи, детка, если ты сейчас не… - хрипло, гортанно.

- Ммм? - вылизывая кожу пониже пупка.

- Анжи, пожалуйста, - непроизвольный толчок бедрами вверх, который негодный мальчишка тут же поймал и пришпилил обратно к полу.

Наконец, стянул трусы и медленно провёл языком по стволу снизу-вверх. Игорь окончательно сжевал губу, рвано выдохнул и совсем потерял терпение. Сжал крепче руку на голове Андрея и направил уже куда надо.

Движения резкие, лихорадочно быстрые, и Андрей просто отпустил себя, позволяя вести, почти использовать, расслабляя мышцы горла, принимая всего в себя и стараясь не думать о своей воле. Только вскинулся, когда Игорь, кончая, пытался отстранить его, и наоборот, резко вобрал в себя, сделав глотательное движение, как та убожеская девушка в порнофильме.

Игорь, с низким стоном выдохнул, содрогаясь и обмяк всем телом обратно к полу.

Анжи отстранился, встал обратно, на колени и рассеянно вытер большим пальцем уголок губы, хотя там ничего не было. Не так уж противно. В первый раз было хуже. Он поглядел на Игоря, тот упёрся взглядом в потолок и, несмотря на то, что только что пережил оргазм, сейчас, казалось, готов заплакать.

Глубоко выдохнул и, по-прежнему обращая всё внимание на потолок, спросил:

- Ты это так каждый раз меня наказываешь? Или себя? За что? За то, что я тебя хочу? Или за то, что это, как ты считаешь, неправильно. Почему ты так – это же как пытка, как будто ты сейчас возьмёшь и сдохнешь у меня на руках? Как будто это последний раз – и ты каждый этот последний раз – прощаешься.

- Я люблю тебя… Я просто люблю тебя.

Молчание.

Игорь вздрогнул. Резко поднялся, скидывая с колен Анжи, и отвернулся, большим и указательным пальцем сжав глаза. Постоял секунду, потом так же, спиной к Андрею, натянул обратно трусы и джинсы, не застёгивая.

- Я… я тоже, ты знаешь. Очень давно.

Андрей, совсем такого не ожидая, подошел и обнял сзади, просовывая руки между боками и позволяя их пальцам переплестись.