Мерль никак не рассчитывал, что Бетрай свернет к колонке, ведь он уже заправлялся сегодня утром. Кроме того, они условились, что Бетрай не станет появляться у него чаще, чем это необходимо. Дела Мерля и так шли неважно, и он боялся: если в деревне станет известно, что он якшается с Бетраем, это вызовет недовольство.
Сообщничество их основывалось на том, что Мерль давал информацию, а Бетрай — деньги. Информацию, которую поставлял Мерль, Бетрай мог за те же деньги получить и в другом месте. А значит, он мог не опасаться, что Мерль прекратит с ним сотрудничать.
Бетрай подъехал к колонке. Открыл дверцу и широким жестом пригласил Мерля полюбоваться кабиной.
— Это мы в гараже сделаем, — сказал Мерль, отвел машину на станцию обслуживания и поспешил закрыть за собой ворота. Только тут он позволил Бетраю рассказать, откуда в машине оказалось столько песку.
На Мерля рассказ Бетрая произвел-таки впечатление, он с удовольствием посоветовал бы Бетраю держаться подальше от фирмы Хёльблинга, да и вообще от Сент-Освальда. Однако в сложившейся ситуации подобный совет не имел смысла.
Черная биржа труда становилась все меньше и вынуждена была ограничиваться лишь частными задачами. Заказчики, в основном крупные строительные фирмы из Вены, не страдали больше от нехватки рабочей силы, как во времена высокой конъюнктуры. Если они теперь и посылали своих вербовщиков, этих нелегальных посредников, то не для массовых поставок рабочей силы, а для того, чтобы выполнить специальное задание. Например, нанять бетонщика, поскольку он необходим в данный момент, или крановщика, или умелого каменщика на сдельную работу.
Мерль прекрасно знал о плохом положении на черной бирже. И Бетрай был не единственным вербовщиком, с которым он поддерживал контакт. Были у него связи и с другими, но дела он делал пока только с Бетраем. Так что тот мог этим гордиться.
Не имело ни малейшего смысла отговаривать Бетрая от Сент-Освальда. Правда, с некоторых пор вербовщикам там почти нечего было делать, и потому Бетрай раньше не включал эту деревню в круг своей деятельности. Но, вступив в связь с Марией, кельнершей из «Шторхенвирта», он стал все чаще туда наведываться, а заодно решил и дельце провернуть. Тем более что у него были кое-какие планы на будущее, связанные с Марией.
Мерль не стал слушать его отговорок, да и сам рта не раскрыл.
Когда они очищали машину от песка, Бетрай спросил:
— Насчет плотников что-нибудь слышно?
— Откуда? — буркнул Мерль, так как Бетрай сегодня утром уже задавал ему этот вопрос.
— Сегодня же пятница, — напомнил Бетрай, — а к понедельнику мне нужны пять плотников. Пять человек! Если не найдем, снова останемся на бобах.
— В Сент-Освальде столько не найдешь, — сказал Мерль.
— А в ресторане мне говорили, что тут есть несколько плотников.
— Есть-то есть, да они не здесь работают. У Хёльблинга их четверо. Но это все старики.
— Тут старики, там старики! — Бетрай начал терять терпение. — Главное, чтоб были плотники.
— С каких это пор? — искренне удивился Мерль. — Ты же говорил: о стариках не может быть и речи.
— Так-то оно так, но я ведь могу заявить: он, конечно, уже старик, зато специалист исключительный.
— А если они догадаются, что ты им втираешь очки?
В эту минуту Бетрай не знал, что ответить. Он обошел машину, Мерль сидел на корточках, щеткой счищая песок с обивки. Когда Бетрай приблизился к нему, Мерль поднялся. Бетрай подошел к нему почти вплотную и сказал:
— Слушай, ты, старый или молодой, втираю я очки или не втираю, но сейчас мы должны брать то, что есть. Тебе известно, что другие фирмы с перевербовкой терпят крах и никто не знает, сколько мы еще продержимся. А от себя за порядочных людей, если ты мне их раздобудешь, я дам тебе двадцать процентов вместо пятнадцати.
«Значит, — подумал Мерль, — Бетрай не так уж крепко держится в фирме, как хочет показать». А вслух сказал:
— Ты же знаешь, для меня это не так просто.
— Для меня тоже, — отрезал Бетрай.
Чтобы разрядить обстановку, Мерль миролюбиво осведомился, не подойдет ли кандидатура Вурглавеца.
— Ну конечно, — отвечал Бетрай уже приветливее. — Ведь почти все твои кандидатуры — первый класс.
— А он уже клюнул? — спросил Мерль.
— Кто?
— Да Вурглавец.
— Тут, увы, помешала эта история с песком, — сказал Бетрай. — Я не отступлюсь, не беспокойся. Даже если придется тащиться к нему домой.
Мерль объяснил Бетраю, где живет Франц Вурглавец, и даже записал его адрес на квитанции.
Франц на мопеде катил домой. Он задержался у подрядчика, о чем, впрочем, нисколько не сожалел; как-никак удалось повысить почасовую оплату на целый шиллинг. Но сейчас у него каждая минута на счету, он хотел вовремя поспеть к ресторану за Эрной.
Так же стремительно, как он ехал по улице, Франц вкатил во двор. Родители, сидевшие на лавочке у дома, тихонько выругались. Они боялись, что это послужит новым поводом к скандалу с Зеппом.
Франц остановился у самой двери. Мать хотела сразу же спросить, где это он задержался, ведь они дожидались его с обедом, но она не успела еще и рта раскрыть, как он уже скрылся в доме.
— Мы так долго тебя ждали, — крикнула она ему вслед, — ну теперь-то у тебя хватит времени пообедать?
Чтобы избежать дальнейших пререканий, Франц, уже в пиджаке и других брюках, выпрыгнул из окна своей комнаты, вскочил на мопед и умчался.
Через двор он проехал быстрее, чем успел опомниться хозяйский сын. И палка, которую вслед ему швырнул Зепп, шлепнулась в нескольких метрах позади мопеда.
Только отъехав на безопасное расстояние, Франц сбросил скорость. Дома он сэкономил столько времени, что мог сейчас спокойно ехать своей дорогой. И все-таки, когда он подкатил к ресторану, было только без пяти два.
Он слез с мопеда.
«А ведь этот «эскорт» я уже сегодня где-то видел», — подумал он. Взглянул на номер, номер был венский.
В задумчивости Франц стал подниматься по каменным ступенькам.
В ресторане «Шторхенвирт» была парадная лестница, но не такая, какие ведут ко дворцам, а довольно-таки скромная. И фасад, каких обычно в деревне не бывает: наружная стена возвышалась над черепичной крышей и выдавалась немного вправо и влево, образуя треугольную арку. От этого здание казалось много больше близлежащих домов.
Поднимаясь по лестнице, Франц думал: «Наверно, что-то с владельцем этой машины нечисто, раз подрядчик с него глаз не спускает».
Глава восьмая
Кто угощает Франца и Эрну вином…
Бетрай заметил, что Франц вошел в зал. Он как раз сидел у стойки, а перед ним — остатки обеда и кружка пива. Он удивился, что Франц, с которым он во что бы то ни стало собирался поговорить еще до конца недели, внезапно появился здесь. От него также не укрылось, что Франц довольно-таки бесцеремонно его разглядывает.
«Может, он заправлялся у Мерля и тот что-нибудь ему сболтнул?» — размышлял Бетрай.
Поскольку Франц все еще глазел на него, Бетрай счел свое подозрение вполне вероятным и приветливо ему кивнул.
— Франц!
Это была Эрна. Она сидела за их постоянным столиком, в нише у окна.
— Ты уже здесь?
— И давно, — сказала она.
«А, — подумал Франц, — она боится зубного врача». Эрна сидела какая-то понурая, лишь с трудом заставив себя приветливо улыбнуться.
— Ладно, тогда поехали, — предложил он.
Но Эрна не встала, а отпила из стакана глоток апельсинового сока.
— Может, мне тоже стоит присесть? — спросил он.
— Да.
Когда он сел, Эрна заговорила:
— Зубной врач сегодня уже не принимает. В магазин позвонила его ассистентка. Слава богу, что я сама сняла трубку. Дяде я, конечно же, ничего не сказала.
— Значит, нам сейчас незачем ехать в Маттерсбург? — спросил Франц.
— Нет.
— И ты свободна? — Он не мог поверить, что Эрна не пойдет ни к врачу, ни обратно в магазин. Тогда совершенно неожиданно в их распоряжении окажется полдня.