Чувствовал я себя неважно, потому вопрос откуда взялась жидкость, не возник в моей измученной жаждой голове. Выпив все до капли, я закашлялся – жидкость была густой, на языке вязало от непонятного привкуса.

- Что это? – прохрипел я, Альбин похлопал меня по спине и невозмутимо ответил:

- Моя кровь.

- Что? Зачем? Я что – тоже стану вампиром?

- Нет, Кевин, не глупи – нельзя стать вампиром, изведав его крови. Собака же не станет кошкой, если выпьет кошачью кровь, что за дурацкое суеверие!

- Тогда зачем?

- Болит где-нибудь? – вопросом на вопрос ответил Альбин, я уже хотел заметить ему, что не стоит уводить разговор в сторону, но тут, прислушавшись к себе, понял: ни один ушиб не ноет.

Даже ребра. Даже порезанное запястье и укушенная рука. Осмотрев собственные кисти, я понял, что раны исчезли.

- Твоя кровь исцеляет? – с изумлением спросил я.

- Мы взаимно полезны друг для друга: дети ночи и человеки. Кровь лечит хвори, затягивает раны, продлевает жизнь. Думаешь, отчего люди не идут войной на вампиров? Почему не истребляют «исчадий зла»? Мы откупаемся «волшебным» эликсиром. Ни один человек не знает, что является секретным ингредиентом.

- И ты здесь именно из-за него? Из-за этого эликсира? Тебя спрашивали о нем?

- Первые несколько месяцев – да. Но я ничего не сказал. Зато покалечил нескольких тюремщиков и убил палача, а вместе с ним и человеков, пришедших задавать вопросы. Жаль, день наступил столь стремительно, что я не успел скрыться. С тех пор ко мне никто не приходил.

Я хмыкнул:

- Неудивительно. Так теперь ты достаточно восстановился, чтобы разломать крепления?

- Сейчас узнаем.

Вампир намотал цепи на кулаки и начал их дергать. Я сидел в стороне и наблюдал за его попытками вырваться, ибо помочь ничем не мог. Замечу, что сила его существенно возросла: движения были скоры и резки, а глаза - не просто красны. Они - светились. Наконец, цепь лопнула, хлестнула по полу, вышибая из него искры; я поежился – хорошо, что природная осторожность заставила меня сесть в отдалении – удар наверняка был бы пренеприятным.

Вторую цепь порвать было проще – ведь вся ярость вампира обрушалась на нее одну. Закончив с оковами, вампир замер на пару секунд, закрыв глаза, словно прислушиваясь к чему-то.

- Кевин, скоро рассвет. Думаю, самым разумным будет переждать. Пока можно обсудить, как мы поступим с дверью? Ведь тут я мало что смогу сделать – серебро вредит нашему народу, выпивая силы.

- А если пробить стену? Я слышал, что вампиры могут прошибить каменную кладку ударом кулака. Или сказки?

- Не сказки. Тебя что, интересовали дети ночи? Книжонки всякие читал, да? – немного насмешливо поинтересовался вампир.

- Вот уж нет! – торопливо открестился я от этого предположения: еще вообразит, будто я восхищаюсь кровососами. - Бабуля моя любила сказки рассказывать. Но почему-то знала она только про вампиров. Бесполезно было просить про другое, всегда один ответ: «закрой рот и слушай!»

- Да… бабушки, они такие… - вампир вздохнул и неожиданно признался, - а моя меня человеками всегда пугала. Жестокими, вонючими, отвратительными в своем ежечасном разложении…

Не думаю, что Альбин хотел оскорбить меня этим пассажем, просто передал общий настрой бабушкиных историй. Мне стало любопытно – неужто я и впрямь столь непригляден в глазах вампира?

- А при чем тут разложение?

- Мельчайшие частицы ваших тел ежедневно умирают, чтобы новые заняли их место. Я чую этот запах – тонкий запах смерти.

- Звучит неприятно. Значит, вампирам люди омерзительны?

- Тут не все столь однопланово, - уклончиво ответствовал вампир, - Кевин, если разрушать стену, мне понадобится кровь – руки после этого будут разбиты в кашу, не уверен, что смогу действовать в таком состоянии.

- Хорошо, только постарайся не переусердствовать! Я, несомненно, весьма благодарен за твое подношение, но предпочел бы не вкушать более твою кровь.

- Мне тоже сие не доставило радости, - вампир согласно кивнул и опустился рядом со мною на каменный пол.

Вампир весьма панибратски привалился ко мне и пробормотал, как будто в полусне:

- Мрачный Жнец(1) мне свидетель, как же я устал от человеческого гостеприимства! Год спать на камне! Это просто ужасно… я не принимал ванны все это время, от меня разит потом…

Я принюхался и понял, что меня подспудно смущало – в камере, во всяком случае до моего появления, было свежо. От Альбина совершенно не пахло. Меня настолько заинтересовал этот аспект, что я специально принюхался, благо вампир был совсем близко.

- Это неправда, я ничего не чувствую, - с удивлением произнес я.

- О, понятное дело! Твои собственные ароматы столь сильны, что ты не ощущаешь вони, исходящей от меня, - с некоторой насмешкой откликнулся Альбин.

- Сдается мне - ты только что в очередной раз намекнул на мерзость человеческой природы.

- Я не сказал, что от тебя пахнет неприятно. Сильно, это истина, но есть в твоем запахе некая притягательность.

Что-то в тоне его голоса не пришлось мне по душе: настораживающая мягкость.

- Альбин, я хорошо помню слова, которыми ты меня встретил. Надеюсь, ты не станешь портить наше партнерство всякими глупостями.

Вампир хмыкнул:

- Мне жутко холодно, Кевин. Я заледенел.

В подтверждение своих слов он прижался ко мне сильнее, приобняв за плечи. Я напрягся – происходящее мне не нравилось. Альбин окреп, я, благодаря его крови, тоже ощущал себя вполне сносно, однако, не уверен, что смогу что-то противопоставить кровососу. Неужели, все-таки придется его зарезать? Я дернул плечом, и вампир с еле слышным вздохом отстранился, одарив меня укоризненным взглядом, на который я предпочел не обратить внимания.

- Разве вампир не должен быть холодным? – с любопытством спросил я, убедившись, что альбинос не пытается сызнова ко мне притиснуться.

- Должен, Кевин, должен. Но не настолько. Меня манит твое тепло, запах, стук сердца, диктующий ток крови. Не отталкивайся так яростно, разве ваша христианская вера не велит помогать страждущим?

- При чем тут вера? О, а кстати – крест тебя пугает? Бабушка выражалась на этот счет туманно, я так и не понял: защищает ли молитва и нательный крест? И что там со святой водой?

Вампир вздохнул, кряхтя, пристроил свою голову на моих коленях, и я ему это позволил, поверив его словам – наверное, ему и впрямь зябко, тем более что он так легко одет.

- А у тебя есть крест? – спросил вампир, я вытащил свой нательный крестик, Альбин прикоснулся к нему пальцем. – Медный? Вот если б серебряный - я бы обжегся. Вашего же Бога я не боюсь. Святая вода может повредить, если освящена в серебряной чаше серебряным же крестом, иначе – ничего мне не будет. Посидишь немного со мной, пока я засну? Мне нужно к тебе привыкнуть, ведь теперь ты мой фамильяр…

- Фамильяры - это такие прислужники? Я не слуга тебе!

- Тшшш… не дрыгайся. Конечно, ты не слуга. Глупые человеки неправильно истолковали наше слово. Фамильяр - это ближайший друг, тот, кто всегда рядом. Очень важная для вампира личность. Помощник, источник крови, член семьи. Фамильяр может быть только человеком, между двумя вампирами такие отношения не устанавливаются. В хрониках, кажется, упоминались исключения, но случаи подобного настолько редки, что удостаиваются занесения в летописи.