Литмир - Электронная Библиотека

Я еще долго смотрел на его неподвижную тушу, опасаясь, что это лишь уловка. Но он не двигался и, кажется, даже не дышал. Неужели действительно кончился? Я осторожно присел на холодный камень. Труп в камере – это плохо. Во-первых, нас здесь всего двое, следовательно, виновником гибели сокамерника могу быть только я. Убийство карается гораздо строже, чем двоеженство, а я не могу задерживаться в этом клоповнике! Что же станется с ребятами без меня?!

- Эй, бледный! Ты там и впрямь, что ли, помер? – почему-то шепотом спросил я.

Лужа под мужиком натекла большая. Не надо было колоть его в живот! Вдруг тело пошевелилось, альбинос перекатился на спину:

- Что ты сотворил? – вновь повторил он.

- К твоему сведению, я защищался. Не стоит кидаться на людей и ждать от них после этого хорошего отношения. Слышь, ты там как вообще? Смотри, не дохни!

Естественно, я осознавал всю глупость подобного призыва, ибо никто по собственной воле не в силах отогнать от себя смерть, следовательно, я изрек нечто напрочь лишенное смысла, единственной целью моих слов была попытка хоть как-то развеять собственное беспокойство. И она, эта попытка, была провальной. Кровь все текла, я видел, как она струится по белой коже. Не нужно быть врачом, чтобы сообразить – мужик не жилец.

- Бледный, может в дверь подолбиться? Охрана вообще услышит?

- Нет. Они не придут. Что – не хочешь оставаться в каменном мешке с разлагающимся трупом? – красные глаза блеснули ехидством.

- Ага. Неуютно будет, - подтвердил я.

- Подойти помочь не хочешь? – вкрадчиво предложил альбинос.

- Руки у тебя такие сильные, - задумчиво протянул я, - не хотелось бы снова попасть под одну из них.

- Ты боишься меня, полудохлого?

- Ага.

Разговор зашел в тупик. Мы помолчали.

- Смертный, если ты не дашь мне своей крови, я умру, - сообщил белолицый.

После этих слов, я понял, что серьезно оплошал. В том смысле, что упустил несколько важных деталей. Первою такой важной мелочью была белая, безволосая кожа моего любезного сокамерника. Ни волоска на груди, что несколько диковинно для взрослого мужчины. И на черепе, по всей видимости, волосы тоже не росли – он был лысый. Гладкий, как колено прелестницы. Далее – решетка позади меня блестела посеребрением. По звеньям цепей, сковывавших альбиноса, вились руны. Подобные им украшали мой любимый нож. С ножичком была связана любопытная история: когда-то его отдал мне в счет карточного долга один оборванец. Бродяга баял, будто этим самым ножом ранее владел знаменитый охотник на вампиров. И на основании этой информации назначил за нож совершенно несусветную цену. Я тогда только посмеялся над россказнями прохвоста, но нож принял – все равно у опустившегося старика больше ничего не было за душой, как только его за игральный стол пустили? Теперь, глядя на стремительно вытекающую из вампира жидкость, я готов был признать, что зря возвел на человека напраслину – этот нож вполне вероятно действительно был небесполезен в борьбе с нечистью.

- А мне вот что интересно, - проговорил я, не двигаясь с места, - верно говорят, будто отданная добровольно кровь пользительней вурдалаку, чем отнятая насильно?

- Верно.

- Хм… ага… а зачем тебя здесь держат?

- Да подойди ты уже! Я же сейчас сдохну! – выкрикнул альбинос, лицо его исказилось яростью. - Приятно тебе, тварь, что жизнь бессмертного зависит от такого ничтожного создания, как ты?

- Еще как. Но гораздо приятнее было бы придумать, куда сцедить кровь, потому что горло я тебе не подставлю! И вообще близко не подойду.

- Там… кружка есть…

Вспышка гнева подточила и так невеликие силы вампира, он снова развалился на полу и взмах его руки был весьма вялым.

С некоторой опаской, хотя вурдалак и выглядел совершенно обессиленным, я пошел в указанном направлении, стараясь держать безвольно раскинувшего руки вампира в поле зрения. Жестяная кружка была изрядно помята. Создавалось впечатление, что кто-то, обладающий страшной силой, сжал ее в своих пальцах, оставляя вмятины.

Резать собственные руки не хотелось, но пришлось – жить неизвестно сколько дней в одной камере с трупом мне не улыбалось. Еще неизвестно, как отреагируют власти на известие о том, что я умертвил вампира – вдруг на него какие-то планы есть, не зря же его тут держат и даже всякими неугодными страже бедолагами подкармливают? Нацедив в кружку сколько получилось, я подошел к лежащему, демонстративно держа на виду нож.

На свое место я вернулся так быстро, как мог. Кровь помогла – вампир начал выглядеть бодрее. Через какое-то время ему получшело настолько, что он совершил попытку завести светскую беседу:

- И что же дальше, человек? Так и будешь там сидеть?

- Таков план, - я беззаботно кивнул, всем своим видом демонстрируя, что я могу провести сколько угодно часов на небольшом безопасном участке пола.

- В отличие от меня, тебе нужно испражняться, а выгребная яма находится далеко от двери, - губы вампира растянула ехидная улыбка.

- Ничего, я как-нибудь справлюсь. Например, поссу в твою сторону!

Альбинос зло зашипел и дернулся в мою сторону:

- Только попробуй, мерзкая, смердящая тварь! Вы, человеки, просто отвратительны с этими своими… выделениями!

- Но кровь-то не противная? – вкрадчиво произнес я.

Вампир снова зашипел, я хрипло засмеялся, меня веселило такое избирательное отвращение. О, кстати насчет избирательности:

- И трахнуть ты меня, такого омерзительного, вроде, был не против. А как же мои выделения? Испачкаться не боишься, снежок?

- Знаешь, мне встречались наглые людишки, подобные тебе, но вот о чем я хочу сказать – все они заканчивали одинаково – хрипя и дергаясь, когда умирали от моих клыков, - голос вампира снова был ровен и спокоен, от его тона меня продрал мороз, но я не позволил себе поддаться его уверенности в собственном превосходстве.

В конце концов это он сейчас лежит на полу едва живой. А я – вроде как победил в нашей драке. Это, кстати говоря, странно. Бабушка, когда рассказывала про вампиров, говорила, что каждый из них сильнее, чем десять человек. Я еще всегда спрашивал – какие десять человек? Такие, как кузнец Марек с его огромными ручищами? Или, скажем, как доходяга Питер? Но бабушка, кажется, так ни разу и не ответила мне на этот вопрос: она сердилась, что я опять ее перебиваю, хлопала меня полотенцем и вскрикивала:

- А ну, жуй! Экий неслух, опять с набитым ртом говоришь!

Я внимательно осмотрел все еще лежащего на полу вампира. Он подложил под голову руку, похоже, его совершенно не смущало, что единственная одежка пропитывается собственной кровью, наверное, встать он все еще не мог от слабости. Интересно, а сколько добровольно отданной крови надо для полного восстановления? И еще вот какой вопрос – не мешают ли заклятые цепи усвоению ценного продукта? Может быть, они же являются причиной того, что вампир тянет всего лишь на двух Мареков, но никак не на десятерых? Побитый, весь в кровище, живой только благодаря отданной мною крови, кровосос все еще вызывал в моей душе определенный трепет и некоторое опасение. Я прекрасно понимал, что ситуация запросто может перемениться не в мою пользу. Наверное, это и сподвигло меня на следующий вопрос, заданный, признаю, с изрядной долей насмешки:

2
{"b":"586536","o":1}