Затаив дыхание женщина смотрела на то, как контуры тела Федора начали дрожать и меняться, он весь засветился, но не привычным холодным светом, а яростно-красным, челюсти его удлинились, на руках начали медленно формироваться черные загнутые когти, сам же он словно не замечал своего преображения. Потом мужчина прямо-таки полыхнул, видимо, что-то пытался наколдовать; Матрена даже зажмурилась — по глазам резануло яркой вспышкой. Когда она открыла глаза, все уже закончилось — в воздухе истаивали контуры человеческих тел, и до Матрены наконец дошло, что это были призраки.
Получеловек-полудракон тоже смотрел на них, тающих, исчезающих в небытие и не радость была на его лице, а сострадание, даже слезы капали. Матрена еще подивилась — сама она ничего, кроме сильнейшего облегчения от чудесного избежания гибели, не испытывала. Тем временем Федор раскинул руки и пропел что-то на незнакомом языке, слова были непонятны, но призыв, заключенный в них, услышала даже Матрена. Это было обещание, и души откликнулись: одна за другой они подлетали к Федору и исчезали, растворялись в его теле. Мужчина снова ярко засветился, а когда все прекратилось, Федор снова был обычным человеком.
Некоторое время все обессиленно молчали, не двигаясь с места, и только ошеломленно переглядывались; первым заговорил Алексей Алексеевич:
— А вот на такое я, честно говоря, не рассчитывал, когда сегодня с утра собирался формально поздравить тебя с выходом на работу… Ты знаешь, Матрена, тебе так повезло с напарником, что мне даже страшно!
— Почему, Алексей Алексеевич?
— А в последний раз партнера-дракона получали наши коллеги из Хиросимы. Им это, конечно, помогло, но не очень. Обычно такие как ты, Федор, появляются перед жуткими катаклизмами, катастрофами или нашествиями инопланетян.
— Чего, зеленые человечки тоже бывают? — изумился Федор.
— Ну, Федор, столько звезд, конечно, на некоторых из них есть жизнь. И не всегда дружелюбная. Умные к нам сами не лезут, а глупые пытаются завоевать. Пару раз нам приходилось накрывать полгорода иллюзиями, чтобы люди не заметили масштабных боев. Впрочем, в основном гости с других планет нападают на магические города, так как считают их более высокоразвитыми и опасными. В общем, тебе, Матрена, придется держать ушки на макушке: что-то приближается. И оно огромно.
— Клево, — кисло констатировала Матрена.
Алексей Алексеевич внимательно посмотрел на Федора:
— Знаешь, парень, я тебе не завидую — быть тем, кто ты есть — это огромная ответственность. Советую тебе пойти, поговорить с Макаром Афанасьевичем, Матрена его знает. Поговори с ним, а я загляну к защитникам и расскажу про сегодняшнее происшествие.
С этими словами начальство попрощалось и удалилось.
— Ну, и что это за Макар Афанасьевич такой? — хмуро спросил Федор у Матрены.
— Да работает гардеробщиком в нашей библиотеке. Я говорила, да, что библиотекарем работаю? Наверное, это он, другого Макара Афанасьевича не знаю. Хм, а я и не подозревала, что он из наших. Ни разу никакого колебания силы. Ну, к нему мы попозже заглянем — сегодня пойду увольняться из своего книжного царства, заодно и со стариком поговоришь.
— А я теперь буду за тобой как хвостик ходить?
— Федор, если кто не понял — у нас два покушения за два дня. Причем оба — очень серьезные. Чего я не поняла — как ты колдуешь. Слова непонятные, и вообще — ты же еще ничему не обучен… есть мысли по этому поводу?
— Кажется, ответ у меня есть, — произнес Федор, снова начиная светиться, — дракон, существо, ассоциирующееся с мудростью, знанием и силой. По легендам дракон ведает многое, ему доступна магия. И еще дракон способен на мистические союзы и симбиозы.
Федор задрал джемпер и Матрена ахнула, взглянув на его грудь — по телу петлял затейливый рисунок в виде хоровода, состоящего из черных силуэтов. У женщины создалось такое ощущение, что фигуры шевелятся, как живые. Федор дотронулся до них рукой и нежно погладил:
— Эти несчастные души были одиноки, им было тяжело в вечном мраке. Я принял их в себя и теперь они не будут одни: они будут друг с другом и со мной. Я помогу им, а они станут моим пламенем, моими крыльями, моей магией — сила их будет питать и помогать мне. А через какое-то время — сам не знаю, когда, тот, кто выше, простит их за то, что они в свое время пренебрегли Его волей; они смогут покинуть меня и им будет дарована новая жизнь.
— Ничего себе! Никогда не слышала о такой штуке! Откуда ты об этом узнал? — Матрена смотрела на Федора с удивлением, пытаясь побороть в себе искушение дотронуться до одной из фигур.
— Ниоткуда. Как-то само. Но я все равно уверен, что решение было верным, хотя из-за него колдун, который творил ритуал, остался целехонек: все души ушли ко мне, ни одна не решилась упустить свой шанс ради сомнительного удовольствия растерзать шептуна.
— Ах, вот оно как! Слушай, так, может, тебе и учиться ничему не надо, раз к тебе все само приходит?
Федор задумчиво покачал головой:
— Нет. Я пока еще не разобрался, как это работает и что это вообще. Надежнее все-таки почитать умные книжки и походить на лекции для чайников.
— Ладно, тебе виднее. Пошли в контору?
Федор кивнул, и они отправились в таинственную «контору».
По двору вполне можно было пройти — вчерашнее ледяное безобразие дворники, не слишком заморачиваясь, чутка сгребли в стороны и теперь двор пересекала узкая тропка, окаймленная валом из ледяных обломков.
Из двора напарники вырулили на улицу, и Федор тут же прищурился на яркое солнце. Изо рта вырывались облачка пара, было довольно морозно. Только что проехал чудом овеществившийся трактор — вдали слышалось характерное тарахтение, так что по дороге почти можно было идти. Почти — потому что наледь-то никуда не делась и ухабы были — будь здоров какие! Передвигаться приходилось очень осторожно, чтобы не навернуться; пройдя перекресток, на котором как всегда не работал светофор, Матрена свернула к крохотному магазинчику, расположенному прямо в жилом доме.
Судя по ассортименту, существовало данное заведение в основном за счет местных алконавтов — широкий выбор пива, сигарет и закусок занимал большую часть полок. Молоденькая продавщица скучала за прилавком — время было утреннее и основные покупатели еще не появились. При виде Федора она встрепенулась и собиралась уже задать дежурный вопрос, но тут из-за спины мужчины показалась Матрена и, махнув рукой, пробормотала скороговоркой:
— Мы к Евгению Ивановичу!
Продавщица вздохнула и снова уселась на раскладной стульчик, на котором до этого сидела. Матрена же, не сбавляя шага, прошла в подсобку — дверь находилась сбоку от прилавка — и, протопав по гулкому короткому коридорчику, остановилась перед железной дверью, которая была оснащена переговорным устройством.
К удивлению Федора, Матрена, нажав на кнопку, вместо фамилии имени и отчества просто сказала:
— Это я. Открывай!
За дверью обнаружился подслеповато сощурившийся сухонький старичок. Он оглядел Матрену, улыбнулся, без слов обнял ее, кивнул Федору и передал две папки. После этого дверь закрылась, и они, снова через магазин, вышли на улицу.
— Мне не терпится узнать, что нам дали на первый день! Скорее всего это какая-то ерунда — они обязаны в первое время давать нам дела попроще… пойдем на скамеечку сядем и почитаем?
