— Ребенок?

— Тут она. Ты будешь должен мне, человечек, ибо из-за тебя чернокнижник на нас зол, — леший глядел на Николая предельно серьезно, да парень и сам понял, что капитально влип.

Они оба влипли.

— Я понятия не имел, что похититель — колдун. Иначе в жизни бы так не сунулся, — признался полицейский, — что ж, придется звать Федора Алексеевича, без него пропадем. Сейчас я его наберу…

Николай торопливо вытащил мобильник, чуть не уронив его на землю — пальцы подрагивали, «волшебный спецназ» отозвался не сразу, заставив полицейского несколько раз вспотеть. В голову лезли разнообразные ужасы, могущие последовать за необдуманной эскападой. С другой стороны — ну, а если бы он не пришел на поклон к лешему, что стало бы с девочкой? Обычными средствами они бы ее не нашли, ведь версия о похищении даже не рассматривалась. Никто не видел в поселке посторонних. Наверное, колдун как-то отвел местным глаза, колдуны же такое умеют? Леший топтался поблизости, укачивая на руках странно-спокойного ребенка. Наконец, небо ответило на горячие мольбы Николая — Федор принял вызов. Николай сжато обрисовал ситуацию.

— Ого, ничего себе у вас там весело — колдуны детей среди бела дня воруют! — присвистнули в трубке. — Буду минут через двадцать, раньше не поспеем. Постарайтесь продержаться. Уходите вместе с ребенком в сердцевину леса, человеческую полицию ни в коем случае не привлекайте — только лишние жертвы. Он будет вас преследовать. Николай, слушайся во всем лешего, какую бы дичь он ни приказывал — леший понимает в этих делах гораздо больше тебя.

— Да всего двадцать минут, мы уж как-нибудь… — начал парень, но Федор его перебил:

— Николай, это не «всего», а «целых»! За это время толковый колдун вас несколько раз по земле размажет. Прячьтесь. Быстрее. Все, отбой. Давай, спасай себя и ребенка.

Николай растерянно опустил руку с телефоном и посмотрел на молчаливого лешего. Парень снова ощутил себя беспомощным. Высокие ели тревожно скрипели, солнце еле пробивалось сквозь их мощные кроны, в лесу царил сумрак, в котором глаза лешего горели недобрым зеленым огнем. Николаю пришло в голову, что лесной хозяин должен быть зол на нелепого смертного, втравившего его в ненужное приключение. Интересно, насколько колдун опасен для Лисца? Леший медленно подошел к Николаю, его лицо было пугающе строгим:

— Думаю, лучше всего вернуть колдуну его добычу, — произнес он, Николай поджал губы и как можно тверже проговорил:

— Невозможно. Это человеческий ребенок. Не добыча.

— Он уже близко, я чую кого-то на границе леса.

— Как он нас нашел? — растерянно прошептал Николай. — Не важно! Федор сказал, что мы должны спрятаться. Он скоро будет здесь, а до того нам нужно потянуть время. Ну, же, давай, выложись на полную, ты же такой необыкновенный леший, тебе столько лет, наверняка ты многое умеешь! А я тебе потом хоть целый год буду хлеб и журналы таскать, только выручи!

— Так легко ты не отделаешься, человечек! — процедил леший угрожающе, но Николай только легкомысленно махнул рукой:

— Ладно, сам скажешь потом, что хочешь, только давай уже, не тяни!

Леший фыркнул, пробурчал «балбес» и, взяв Николая за руку, потянул за собой:

— Нужно его заморочить, но чернокнижника не обведешь так, как это бывает с простым смертным, — пояснил леший, — будем топать, петлять, как косой, авось да запутаем…

Леший шел ходко, даром, что еще и ребенка нес на руках, он словно не замечал тяжести девочки: шустро перепрыгивал через бревна, подныривал под низко висящими лапами елей, протискивался между плотно стоящими стволами, Николай еле поспевал за ним. Лисец покрепче ухватил его за руку и буквально тащил за собой.

— Не отстает, — процедил сквозь зубы Лисец, — эй, смертный, ступай за мной след в след. Поведу тебя в места заповедные, никогда еще туда человек не захаживал.

Уставший от гонки Николай с трудом поднимал ноги, а леший все не сбавлял темп, вдруг он остановился, как вкопанный:

— Вот, земляночка моя. Коли и в ней обнаружит, придется сходиться… ох, Николаюшка, был бы кто другой — не стал бы я огород городить, самым важным рисковать, а заради твоих ярких глаз и леса родного не жалко!

Николая от этого высказывания пробрала нервическая дрожь, потому как по всему выходило — леший таки поклонник «любви, что таит свое имя». Только еще лесного хозяина в любовниках не хватало для веселой жизни!

«Земляночка» на поверку оказалась настоящими подземными катакомбами. Темные коридоры ветвились, уходили все глубже, глубже, по земляным стенам, укрепленным толстыми балками, рос тускло светящийся мох — единственный источник света, кроме горящих зеленым глаз Лисца. Где-то капала вода, утоптанный пол глушил шаги, ноги Николая гудели, а они все шли и шли в глубь. Николай украдкой взглянул на экран мобильника — пятнадцать минут прошло. Еще пять. Или больше, Федор ведь назвал примерное время… Внезапно земля под ногами заходила ходуном, что-то бухнуло позади, между балками посыпалась земля, Николай вцепился в руку остановившегося лешего.

— Пытается пробиться, ирод! — леший снова зашагал вперед. — Крушит мой лес… ну, ничего, нам только еще чуточку, еще немножечко пройти…

Что-то гремело, пол и стены тряслись, земля сыпалась на лицо Николая, набивалась в рот и нос, заставляя заходиться кашлем, но он упрямо следовал за целеустремленно двигающимся лешим. Наконец все стихло, Лисец приостановился, прислушиваясь:

— Кажись, дракон припожаловал, — произнес он и передал девочку в руки Николая.

Тот машинально принял ребенка, напряженно вглядываясь во тьму коридора. Николай и сам не знал, что хотел там рассмотреть, от этого занятия его отвлек тяжелый вздох лешего.

— Все покрушил, ирод. Будь проклята его темная душа, — безжизненным голосом проговорил леший и, покачнувшись, осел на землю.

— Господи, что с вами? Лисец? Лисец!

Николай начал ощупывать тело лешего, выискивая пульс, спящий ребенок оттягивал руки, парень скинул куртку и пристроил на нее малышку, а сам попытался сообразить, как помочь хозяину леса. Грудная клетка не поднималась, сердцебиение не прослушивалось, застонав от отчаянья, Николай начал реанимационный курс: надавить на грудь, вдохнуть воздух в приоткрытый рот, потом снова и еще раз, и еще раз…

— Это не поможет.

Николай вздрогнул, по центру коридора стоял Федор Алексеевич и спокойно взирал на раскинувшего руки лешего.

— Ему нужно в больницу! — выкрикнул Николай, удивляясь такому безразличию. — Что же вы стоите? Помогите мне!

— Николай, ему нечего делать в больнице. Его лес умирает, а с ним и он сам отходит в иной мир. Это нельзя вылечить.

— Господи!

Николай никогда еще не видел смерти, если не считать тех зверьков — богганов, но они, кажется, не были разумны. А тут не просто смерть — гибель лешего полностью на его, Николая, совести. Он выменял жизнь ребенка на жизнь лешего, но кто давал ему подобное право? Николай прикусил костяшки пальцев, глуша сухое рыдание.

— Но что-то же можно сделать? Хоть что-то? Есть какая-нибудь помощь для… магических существ?

— Давай выйдем из этого подземелья, — вместо ответа произнес Федор, взвалил себе на плечо тело лешего и уверенно пошел в темноту.