— Это что — водка? — усмехнулся Федор. — А говорили «лекарство»!

— Водка отлично восстанавливает силы у чародеев, а вот запьянеть у бедняг почти не получается.

— Стоп! — забеспокоился Федор. — Я, что — теперь тоже пьянеть не буду?

— Смотря, что у тебя появилось на руке, — ответил Матвей, мужчина в ответ молча показал запястье.

— Нет, то, что там изображено, видишь только ты. Этот знак — лишь для тебя.

— А… ну, это — дракон, с крыльями, дышит огнем… и что это значит? Я теперь повелитель огня?

— Нет, огнем повелевают те, у кого саламандра. Хм, о знаке дракона я что-то не слышал… ты только никому не говори о нем. Учти, в наших кругах спрашивать о знаке — верх неприличия. Так что на вопросы только криво усмехайся и молчи, понял? Особенно до тех пор, пока мы не поняли, что же это за фигня такая, — посоветовал Матвей.

— А какие знаки вообще бывают?

— Саламандра, как я уже говорил — власть над огнем, парящий орел — умение летать, управлять ветром, молния — электричество в любом виде. Есть разные знаки животных — в них можно превращаться, управлять ими. Таких больше всего, у меня, например, волк.

— То есть, ты — чей-то напарник?

— Был. На мага ложится большая ответственность, они чаще гибнут, принимая удар. Так что теперь я на другой работе.

— Матвей, ты вызвал защитников? — вмешалась Матрена, она уже явно чувствовала себя лучше, похоже, водка и впрямь была для нее лекарством.

— Да, скоро будут.

— Хорошо, идите пока с Федором на кухню, а я хотя бы переоденусь, а то в куртке вся сопрела… И куртку повесь в прихожую.

Женщина отдала куртку Матвею, Федор тоже наконец-то догадался снять свою. На кухне в ожидании защитников Матвей рассказал ему много чего интересного о новом старом мире. Во-первых, оказалось, что у магов есть свое правительство — совет. Туда входят тридцать самых сильных магов, у совета власть законодательная, плюс судебная — по громким и серьезным делам. Есть служба приставов, которые следят за исполнением решений «суда тридцати». По правде говоря, это скорее спецагенты с лицензией на убийство, ведь в основном «суд тридцати» решает судьбу особо опасных преступников. Их решение практически не подлежит обжалованию, за исключением тех случаев, когда вмешиваются «божьи люди», то есть святые. Оказывается, эти самые святые все посчитаны, учтены и занесены в специальный реестр, так как их слово является решающим.

Еще, как у людей, существует исполнительная власть — это главы городов и районов, всякие там администрации, в общем, все устроено довольно похоже на безмагический мир. Во всех безмагических городах обязательно присутствует ряд «волшебных» организаций. Самая многочисленная: отряд по сдерживанию. Насколько Федор понял, это что-то вроде ФБР магического мира; основная задача — уничтожать разных гадких тварей, спасая обычных людей. Еще есть защитники — это типа полиции. Их вызывают в случаях, когда необходимо расследование или если пострадали простые люди; они работают со свидетелями, контактируют и взаимодействуют с человеческой полицией.

Для Федора самым ошеломляющим открытием оказалось то, что Земля на самом деле раза в два больше, чем учат в школе. Просто все остальное принадлежит магическому миру и закрыто силовыми экранами и завесой невидимости. Причем эти экраны и завеса — природные. Они существовали всегда; как реки, горы и моря, они не являются чем-то абсолютно статичным и с течением времени тоже видоизменяются, иногда с ними случаются катаклизмы. Так с карт пропала Атлантида. Хорошо, что это происходит крайне редко.

— А как же спутники, сеть которых охватывает всю Землю? А как их вообще запускают — траекторию-то верную не рассчитать!

— Федор, не будь наивным! Правду о Земле скрывают только от большинства. Правительства всех стран, за исключением разве что совсем уж малоразвитых, прекрасно осведомлены о настоящем положении дел. Те, кому положено по службе: космонавты и много кто еще, знают правду. Но до широкой общественности это знание не доходит. Пойми, дворничиха тетя Клава с ума сойдет от ужаса, если будет знать обо всех этих монстрах вокруг нее. И ей, поверь, будет пофиг, что я — хороший монстр. Умри, умри, мерзкая гадина! Когда люди узнают о нас, они испугаются, а когда толпа пугается — она нападает. У нас и соответствующий договор имеется, причем со всеми странами. Так что многие знают, но молчат. Если ты строитель, продавец или компьютерщик — то можешь всю жизнь прожить и даже краем уха об этом не услышать. Вот физики, математики, космонавты, чиновники высокого ранга, спецслужбы, работники администрации — из них многие владеют полной информацией и еще некоторые — частичной. Кое-кто просто руководствуется приказом оказывать нам полное содействие — без объяснений.

— «Нам»? Ты сказал, что теперь на другой работе, а где?

— Только не смейся…

— М-м-м… обычно, когда говорят «не смейся», оказывается, что удержаться практически невозможно, так что не обижайся, но скорее всего смеяться я буду, — с улыбкой сказал Федор.

Матвей улыбнулся в ответ:

— Я работаю служебной собакой.

— Э-э-э, а вот этого я не ожидал! А человек, с которым ты работаешь, он знает, что ты — оборотень?

— Нет. Он думает, что я — собака экспериментальной породы, особый проект спецслужб, поэтому меня привозит и увозит специальный человек — то есть моя человеческая ипостась. Еще ему сказали, что мой интеллект намного выше, чем у обычной собаки, и я понимаю человеческую речь на уровне десятилетнего ребенка.

— Хм, наверное, это очень забавно… ну, и как работается?

— Нормально.

Матвей пожал плечом. В разговоре возникла пауза, и Федор перевел взгляд на окно, за стеклом светило солнце. Погода, с утра пасмурная, разъяснилась и радовала горожан редким голубым небом. Федор выглянул через новенький переплет во двор. Повсюду валялись осколки льда, делая проход по двору затруднительным. Откуда-то раздалось завывание сирен.

«Это что — защитники, что ли? Они, как менты, с сиренами ездят?»

Милицейская машина попыталась въехать во двор, тут же напоролась на сосульку и ей пришлось остановиться. Из нее вышло двое «господ полицейских». Задумчиво осмотрев усеивающее двор безобразие, мужчины подняли головы, поразглядывали некоторое время крыши. Сосулек на крышах не было, дома вокруг стояли относительно новые — на таких сосульки обычно и не нарастают. Менты как-то сразу погрустнели и потопали к парадной, бросив машину, где стояла.

— Там, вроде, менты приехали. С мигалками. Это и есть защитники? Выглядят как обычные полицаи…

— Так они и есть обычные полицейские. Такая маскировка: работают в том же здании, что и человеческая полиция, входят в состав каждого отдела, выполняют указания начальства… просто иногда выезжают на особые задания и, конечно, на самом деле начальство у них другое. Об этом знают высшие чины. В случае, если человеческое начальство мешает работе или ситуация экстренная — есть связь с более высокими чинами, которые разруливают ситуёвину. Иногда они даже принимают решение информировать работника о настоящем положении дел. Но это, конечно, только после многочисленных проверок.

На звонок открыла Матрена, похоже она чувствовала себя неплохо, во всяком случае, голос звучал бодро:

— Здравствуйте! Да, вызывали! Проходите, пожалуйста, на кухню.

— Нам бы тапочки, не хотелось бы у вас натоптать, Матрена Пална! — пробасил один из них.

— Ничего, ничего, проходите так, все равно теперь полы мыть, мы уже сами их затоптали.

На кухне появились двое. Один молодой, высокий, худой, с острыми скулами и большими серыми глазами, и второй — постарше, лет сорока. Стрижка ежиком, седеющие виски, волевое лицо, морщинки бегут от глаз. И почему-то загорелая кожа. Зимой.