Долго так продолжаться, конечно, не могло — Матрена начала выдыхаться, ее бег замедлился. Вспышки участились, иначе льдины начинали нагонять. Хорошо, что до двора Матрены оставалось уже недалеко.

Едва забежав в него, женщина что-то прокричала. Воздух полыхнул фиолетовым, и льдины, наконец, покорились силе тяготения, рухнув вниз.

Однако, все это далось женщине нелегко. Она тяжело дышала и была очень бледна. Вдруг она побелела еще сильнее и начала оседать на снег, Федор еле успел подхватить.

— Ой, бля! — мужчина растерянно поглядел на женщину, положил ее на утоптанную дорожку, потряс, осторожно дотронулся до шеи — пульс был, тогда Федор набрал пригоршню снега и потер изжелта-зеленые щеки.

Голова мотнулась в сторону, веки дрогнули, но не открылись.

— Блин! — пробормотал Федор. — Что же делать? Надо нести ее домой, долго на снегу не полежишь, еще отморозит себе что-нибудь нужное… ох! Че-то не охота с псинкой встречаться. Еще кинется, не выслушав…

Мужчина тяжело вздохнул, но другого решения не придумывалось. К врачам “скорой помощи” он всегда относился с некоторым подозрением, впрочем, как и ко всем остальным врачам — если припрет, вот совсем уже, тогда да, но обморок, на его взгляд, не был тем случаем, когда необходимо вызывать и так занятых врачей. Эх, сейчас бы скляночку с нашатырем! Но нашатыря не было, поэтому Федор, кряхтя, подхватил Матрену под колени и, пошатываясь под немаленьким весом, понес к квартире.

Уже подходя к двери подъезда, мужчина задумался, как будет ее отворять, на его счастье из дома как раз выходила какая-то девчушка, которая и придержала ему дверь, одарив Федора сочувствующим взглядом.

В знакомую квартиру он постучал ногой, так как до звонка было никак не дотянуться. На стук почти сразу открыл Матвей, окинул мрачным взглядом композицию «боец и раненный товарищ», и сказал:

— Давай, заходи скорее! Колдовала, что ли?

Федор в некотором обалдении посмотрел на Матвея, дернул плечом вместо ответа и зашел внутрь. Оборотень торопливо провел мужчину в комнату, раздраженно приговаривая себе под нос:

— Ну, вот — начинается! Я же знал! Даже еще ведь не вышла, а уже хуйня какая-то!.. клади на диван! — последние слова были явно обращены к Федору.

Они попали в небольшую комнатку, видимо, спальню хозяев. Там стоял широкий диван, маленький столик, на котором лежали ноутбуки, несколько полок с разной мелочью и шкаф-купе, вот и все, что поместилось в невеликие квадратные метры.

— Что случилось?

Закономерный в общем-то вопрос, но как объяснить произошедшее, Федор не знал, правда, потом он вспомнил, что перед ним совсем не человек, потому, переборов некоторое смущение, подробно рассказал, что произошло.

— Вот. А потом она побледнела и отключилась.

— И ты ее принес? — уточнил оборотень.

Федор одарил Матвея взглядом, каким смотрят на туго соображающих людей и терпеливо подтвердил:

— Да.

— И не страшно? Я же не совсем человек? — Матвей улыбался, Федор напрягся — может ведь он снова обрасти шерстью и начать рычать?

— Я не очень люблю собак, но не боюсь. И убивать их умею.

— Эй! Ты чего? Я не собака! Я волк, это же совсем другое! — у Матвея был такой возмущенный и даже немного обиженный вид, что Федор чуть не рассмеялся.

— Извини, если задел, я не умею их различать.

— Как? Это же… я дикий, вольный зверь! А не… шавка какая-нибудь.

— О, можно подумать, что кавказскую овчарку или мастифа, или дога, или бультерьера так и тянет назвать шавкой! Особенно когда эта тварина на тебя прыгает.

— То есть породы мы отличаем, а волка от собаки — нет? Гррр! Ладно. Просто запомни: я — волк!

— Ну, вы все выяснили? — Матрена зашевелилась и приоткрыла глаза. — Матвей, вызывай защитников. И еще принеси мне эликсирчика, он там… Верхняя полка на кухне.

Оборотень умчался, а Федор остался с Матреной.

— Нам надо поговорить. Что-то все слишком быстро завертелось, не хотела так резко, но что ж теперь…

Голос у женщины был слабый, под глазами черные круги, и Федору показалось, что в таком состоянии толкового разговора не получится.

— Может, сначала отдохнешь?

— Нет времени, — прошелестела женщина, качнув головой, — скоро здесь будут защитники и до их прихода надо определиться с твоим статусом. Сначала ответь мне, что ты скажешь, если я сообщу тебе, что магия существует?

Федор фыркнул:

— За мной охотились сосульки! А Матвей — оборотень. Я видел все это собственными глазами, так что… тоже мне — открытие. Запоздала ты немного с этим шокирующем утверждением. Давай уже к сути переходи, а? — прищурился Федор. — Чего-то непонятное происходит вокруг, я нервничаю. Хотелось бы выяснить — почему это я жил-жил и никогда никаких проявлений этой самой магии не регистрировал, а потом встретил тебя - и понеслось.

— Мне нужен напарник, поэтому мы встретились.

— Отлично, — ворчливо произнес Федор, — а что случилось со старым? И что за напарник?

— Я работаю, э… скоро выйду из отпуска, чтобы снова начать работать — так будет вернее — в отряде по сдерживанию. Напарника раньше не было. Мне всегда проще работалось одной, а теперь права не имею — риск! Все ж семья, тыры-пыры.

— И чего теперь…

Федор начал говорить, но его прервали: Матрена вдруг засветилась, что в затененной плотными шторами комнате было видно гораздо отчетливее, чем на дневном свету, и заговорила. Слов Федор потом, как ни силился, припомнить не мог, единственное, что осталось в памяти — это были вопросы, на которые он, находясь в каком-то трансе, ответил положительно, тогда это казалось единственно верным решением. Затем наваждение спало, и Федор с удивлением уставился на светящийся рисунок дракона, отпечатавшийся на тыльной стороне его кисти. У Матрены никакого рисунка не появилось.

— Почему-то эта волшебная херня нравится мне все меньше, — кисло признался Федор. — А что у тебя на коже, как у меня, — он потряс рукой, — не появилось? Чего это за бонус такой?

— Ну, обычный человек не сможет бороться, например, с троллем. Все, что он сможет — мучительно умереть. Все бойцы, вступившие в отряд, имеют какие-то способности или склонности к магии определенного типа. Латентные. На глаз не определить, но если совершить ритуал, подходящий человек сам возникнет на твоем жизненном пути. Мы называем это призыв. После еще одного ритуала эти способности раскрываются, и партнерство закрепляется чем-то вроде договора.

— Я не ощущаю ничего странного. На первый взгляд все, кроме рисунка, осталось как было, — Федор удивленно повел плечами, пытаясь нащупать где-то в себе эти самые «способности».

— Это придет постепенно, а то от обилия новых ощущений недолго и двинуться.

— Ладно, более-менее понятно. Что там с бонусом — какая у меня суперспособность?

Тем временем в комнату тихо просочился Матвей, Матрена молча ему кивнула, оборотень улыбнулся, как показалось Федору — с облегчением, и даже дружески похлопал Федора по плечу:

— Я рад, что вы договорились. Вот, держи! — обратился он уже к жене, передавая ей бутыль, в комнате поплыл резкий запах спирта.