— Не знаю. Никогда в жизни не влюблялся.

— Еще непонятнее, — протянул мыш, — и что мне теперь делать?

— Ничего тебе «делать» не надо, — усмехнулся Федор.

— А если меня завтра опять на мужиков потянет, ты снова со мной полетишь и сожрешь-таки меня в приступе ревности?

— Юр, ты чего? Тебя, кстати, просто так и не потянет.

— В смысле? А сегодня тогда что было?

— Элементарно — тебя притянул еще один наш неразлучник.

— Вот эта… зубастая… штуковина со странными ногами? Я ему не дам! — мыш прямо-таки задохнулся от возмущения, Федор усмехнулся:

— Да ты что? Уверен?

— Да! Конечно! — тут же подтвердил мыш. Потом замер под ехидным взглядом Федора, помолчал пару мгновений и признал: — Ну, может, чуть позже. Но не сегодня!

— Про сегодня вообще никто не говорит. Пошли к нашему гостю? Заодно и познакомимся.

Когда они зашли на кухню, асанбосам чинно сидел на стуле, Федор даже умилился его попыткам выглядеть совершенно невинным существом. Наверное, они с Юрой слишком долго секретничали и существо занервничало.

— Я задержан? — спросил Василий вполне человеческим голосом.

— Нет.

— Значит, я могу идти?

— Нет, Василий, не можете. Ваши документы фальшивые, и мы оба это знаем.

Существо, видимо, уже попадало в подобные передряги, потому что восприняло свое разоблачение с ледяным спокойствием.

— Сколько? — только и спросило оно.

— Э, нет, — Федор улыбнулся и достал из ящика кухонного стола бланк и ручку, — существо с вашим уровнем опасности не имеет права проживать в человеческом городе. Только в резервации. Вы подлежите немедленной депортации, а то и уничтожению, если будут выявлены эпизоды с вашим участием.

— И все же я все еще сижу за столом и не в наручниках, — заметило создание.

— Так и есть. Но документ придется изъять для последующего расследования — очень, знаете ли, интересно, кто тут у нас вампирам-мясоедам приписывает средний уровень опасности.

Асанбосам заерзал:

— Я никого не ем! Мясо на рынке покупаю. Это же на самом деле дискриминация! Почему я не могу жить в городе? Здесь столько всего интересного, а в резервации — магазин с куцым ассортиментом, единственный в своем роде на сотни километров. Кто на такое согласится?

— Я понимаю ваши аргументы, но это не меняет сути: есть закон, он нарушен. Самый простой вариант для существа вашего уровня опасности — встать на учет, записаться на прохождение тестирования и тогда, по прохождении спецкомиссии, может быть принято решение о возможности вашего проживания в человеческом городе.

Существо мрачно зыркнуло и проговорило с досадой:

— Ваша спецкомиссия — это профанация! Результат теста был высоким, я прекрасно знаю, что отлично прохожу по баллам. Я социализирован! У меня есть работа, круг общения, но эти ваши перестраховщики придрались к тому, что по легендам я якобы могу создавать себе подобных, хотя никаких задокументированных подтверждений нет! Я послал запрос на эту тему — ничего! Но мне все равно отказали! — асанбосам злился и в конце своей маленькой речи уже почти кричал.

— То есть, вы уже пробовали этот вариант? — уточнил Федор.

— Да! Единственное, что остается — найти куратора из числа ваших. И, знаете, что? Почему-то никто не спешит заморачиваться! Ведь за это надбавку не платят. А, знаете, что еще? Я уже готов сам, из своих средств выделить деньги, лишь бы кто-то подписал эти чертовы бумаги!

Федор плотоядно улыбнулся и промурлыкал таким низким голосом, что мыш весь покрылся мурашками:

— Ну что вы, Василий, далеко не все представители отряда столь корыстны, как вы представляете. Уверяю, многие готовы работать за идею! Полагаю, что мы с Юрием прямо-таки обязаны помочь пропадающему под гнетом обстоятельств существу. Я завтра же подпишу у начальства все необходимые бумаги, а вы пока поставьте подпись под заявлением.

Федор пододвинул к растерянно заморгавшему асанбосаму бланк, существо прищурилось на мужчину с подозрением, но, быстро просмотрев текст, подписало.

— И что я теперь за это должен? — вопросил заморский вампир.

— Не верите в человеческое бескорыстие?

— Не очень.

— И тем не менее, я ничего не требую, — улыбнулся Федор.

— Ага, — недоверчиво протянул вампир, — и теперь я могу идти?

— Ну, куда вы в такую темень пойдете! — всплеснул руками Федор. — Я же вас достаточно далеко унес от того места, где вы… хм… гуляли. Кстати, а чем вы занимались в парке?

— Проветривался. Полезно перед сном, — угрюмо процедил асанбосам, — висел я на дереве, да. Очень иногда хочется, это же привычка такая и ногам удобно. Физиологично, можно сказать. Но я просто висел; если вы намекаете на то, что я охотился — это нет.

Федор поглядел на причудливо изогнутые крюком ступни и кивнул, признавая, что висение на ветке для таких ног вполне может быть «физиологичным».

— Хорошо. Сегодня переночуете у нас с Юрием, завтра я схожу, улажу ваш вопрос, а уж вечерочком, когда прохожих поменьше, мы вас проводим.

Асанбосам нехотя согласился, Федор собрал на стол, и они достаточно мирно поужинали. Потом мужчина достал из кладовки раскладушку и постелил Василию на кухне.

Вроде все улеглись, да и время было позднее, но и Федору, и мышу не спалось. Последний все ворочался и шуршал крыльями, раскладывая их то так, то сяк.

— Федь, — произнес он, наконец, шепотом, не выдержав, — ты говорил про этих… ну еще как попугаи-то… А, вспомнил — неразлучников, вот. Они же твои неразлучники, а почему тогда этот зубастый чудила вызывает во мне такое волнение?

— Ты так завуалированно эрекцию называешь? — хмыкнул Федор, мыш тихо зашипел и недовольно дернул ушами:

— Нет. Именно волнение. Щекотку внутри. Хочется к нему притронуться и даже почему-то — лизнуть. Хотя сначала он мне не очень понравился. Слушай, я, наверное, зря это тебе сказал, да? Ну, я вроде как твой парень и, значит…

— Нет, Юр, вы же оба неразлучники, все правильно — у вас обоих связь со мной и друг с другом.

— И так… со всеми остальными тоже будет? Ты уверен в этом? Что это за связь непонятная? Это значит, что здесь вмешана магия или какие-то особые феромоны?

— Честно сказать — понятия не имею. Я знаю, как это должно быть в идеале: большая семья, в которой все любят друг друга. Некоторые находятся в тесном контакте постоянно, кто-то держится наособицу, но глубокая привязанность объединяет всех неразлучников. Не знаю, на чем она основывается.

— Звучит очень привлекательно, но что-то мне сложно представить это все в действии, — признался мыш.

— Мне тоже, — задумчиво проговорил Федор, — Юр, расскажи, а как это — быть попобавой? Все равно же не спим, а мне интересно — откуда взялся южный житель в нашем холодном краю.

Мыш вздохнул, поворочался немного и начал рассказывать. Его мать, Галина, с детства мечтала путешествовать, несколько лет откладывала и, накопив нужную сумму, отправилась-таки в Танзанию. Масса новых впечатлений, эйфория от самой мысли о том, что мечта сбылась, видимо, создали особое настроение и, когда на горизонте появился улыбчивый белозубый портье, Галина благосклонно восприняла его ухаживания. Они целовались в укромных уголках, он приносил с собой маленькие бутылочки, угощая Галину экзотическим спиртным, и женщина таяла от его широких плеч и уверенных ладоней. А через месяц после приезда на родину оказалось, что презервативы подвели. Женщина была в недоумении — вроде бы никаких казусов навроде соскользнувшего или порвавшегося изделия с ними не происходило.