Об их с отцом страшной драке я не спрашивал — было очень неприятно вспоминать. Однако, признаюсь, мысленно я частенько нечаянно возвращался к безобразной сцене и гадал — что же нашло на Русю? Джинн вел себя как ни в чем не бывало, будто ничего страшного и не произошло. Может, так и есть? Все-таки гения трудно уязвить, на Русе не осталось никаких ран, наверное, на его отце тоже. Вероятно, для джиннов произошедшая кровопролитная бойня — это тоже самое, что для нас с Миркой драка подушками.
Мое размышление косвенно подтвердилось, когда к нам с Русей неожиданно заявился в гости его отец. Ка-Пуш сразу, без напоминания, заговорил на понятном мне языке, что почудилось хорошим знаком; и даже принес подарок — тонко расписанную высокую вазу. Пока родственники мирно беседовали за чашкой кофе, я задумчиво бродил по комнатам, выбирая местечко для симпатичной обновки: надо, чтобы ваза вписалась в общий стиль. Итак, подумаем: она достаточно крупная, яркая, не хотелось бы, чтоб она потерялась среди мебели. Мои раздумья прервал громкий шум, я поставил вазу на первую попавшуюся тумбочку и с гулко колотящимся сердцем кинулся на звук. Я вбежал в гостиную, уповая на то, что все не так понял, но мои надежды были тщетны — джинны рычали, горели и крушили мой дом. Вандалы пламенные! Пришлось вмешаться. Услышали меня не сразу, я даже чуть не попал под раздачу. Но потом джинны все-таки расцепились, Руся кинулся меня поднимать и осматривать на предмет повреждений, попутно ругаясь с отцом. Ка-Пуш в сердцах назвал меня ослом, за то, что влез в драку.
Ну, да. Пожалуй, это было не слишком разумно. Но ломать мебель в гостях — неприлично! О чем я и поспешил сообщить Ка-Пушу. Тот ответил, что отчитывать старших, а он уж точно поболее прожил на свете, чем я — тоже противоречит этикету. Я не принял этот упрек. В итоге кричали мы друг на друга долго. Зато высказали все претензии, а я еще вытребовал обещание, что никаких драк на территории инкубов больше не будет. Ка-Пуш, утомленный длительным спором, поворчал немного, сетуя на то, что всякие инкубы не дают нормально общаться с сыном, но все-таки поклялся ничего не рушить и не ломать.
Почти месяц мы с Русей жили спокойно — никто нам не мешал, отрядовец не появлялся, родня не беспокоила. Я приятно проводил время в обществе гения и Снежка: мы летали под облаками (когда не шел дождь), гуляли, Руся иногда переносил меня на какой-нибудь пляж, иногда мы выбирались в человеческий город, навещали пожилую женщину.
— Она мне не родня и вообще — никто, но я так привязался к ней за свое «детство»! — говорил Руся как будто извиняющимся тоном.
— Не оправдывайся, кто как ни инкуб может тебя понять, все-таки нас всех нашли под деревом, — улыбался я Русе.
Я заметил, что джинн постепенно отдаляется от своей человечьей жизни: не встречается с друзьями, подключил новый номер телефона и дал его только «бабушке», совсем перестал появляться в городской квартире. Впрочем, этого и следовало ожидать. Смешно заботиться о комнатушке, когда в любой момент можешь отгрохать себе роскошные хоромы в родном Джиннистане! Что же касается знакомцев, то с ними у Руслана и раньше было не очень много общих интересов, а теперь он, в основном, общался со мной, да еще заботы о больном парне отнимали много сил, не оставляя времени на пустопорожние разговоры с малоинтересными людьми.
А потом в первый день зимы у нас поселился Венька. Симпатичный на мордашку, но страшно неухоженный. У меня просто руки чесались за него взяться, но Руслан строго настрого запретил.
— Елизар, светило моей души, пойми — парню сейчас не до того. Он слышит пугающие голоса, у него апатия, вечная усталость и еще куча всего. Не до маникюра.
— Ну, если он устал, нужно просто отдохнуть! А ноготки я ему сам покрашу, пусть только посидит тихонечко…
— Зар, это не такая усталость. Слушай… — Руслан потер лоб, будто подбирая верные слова, — я говорил с его врачом. Доктор уверяет, что картина не типичная. Обычно пиромания, которая у Веньки налицо — это одно. Лечится курсом психотерапии. Но Венька, кроме неуемной страсти к огню, еще и голоса слышит! А это уже глюки. Учитывая еще некоторые особенности, видимо, это все-таки шизофрения. Что странно — лекарства не помогают. Только побочку дают мощную, даже импортные, дорогущие, которые вроде бы должны давать ее по-минимуму.
— То есть он, что — не выздоравливает? — ужаснулся я.
— В том-то и дело! Короче, я тут потолковал с драконом, тот обещал привести своего сожителя, он у него разбирается в целительстве. Но я заодно и папу попросил поглядеть на Веню.
— А Ка-Пуш-то нам зачем? — недоуменно спросил я.
— Отец старше, он больше умеет. Может, я что-то пропустил. Вдруг над Веней висит какое-нибудь замаскированное проклятие или присосался паразит, которого я не заметил?
— Ясно. Так когда мне ждать гостей? Надо же чем-то их встретить…
— Зарик, они по делу, — недовольно проворчал джинн.
— Неважно, законы вежливости еще никто не отменял. Чаек-кофеек-коньячок все равно требуется предложить. Где твое восточное гостеприимство?
— И верно! — фыркнул джинн. — Ты прав, конечно.
— Ага! — подтвердил я довольно и нетерпеливо переспросил: — Ну, так — когда?
— Завтра, ближе к вечеру.
— Хорошо. Но Вениамина все равно нужно хоть немного привести в пристойный вид. Твой папа вообще не очень-то хорошо относится к не-джиннам, а уж к лохматым и вонючим не-джиннам — тем более!
— Пожалуй, соглашусь. Только я сам с Веней поговорю и помогу, если нужно, ладно?
— Пф-ф! Боишься, что я его нечаянно соблазню? — предположил я.
— Не очень. У нас же уговор, помнишь, да? Ты проявил невиданную любезность, приютил нас… Но пока Вениамину рано еще знать о нас всю правду, ты ведь об этом помнишь?
— Да, конечно! — кисло подтвердил я и ушел отдавать указания Хосе.
Перед тем, как парень пришел в дом, Руслан долго со мной разговаривал, разъясняя особенности состояния человека. Руслан сказал, что у человека есть нарушения внимания, мышления и памяти. Что с ним требуется вести себя очень осторожно, так как он считает Руслана дальним родственником матери, появившимся так вовремя. Джинн не стал раскрывать человеку свою природу, во всяком случае, пока, так как это может ухудшить его состояние, запутать. Он просто потеряется между реальностью и бредом, ведь с точки зрения обывателя, джиннов не существует — Вениамин подумает, что Руслан — галлюцинация. Поэтому мы с Русланом таились — он перестал внезапно появляться и исчезать, ходит через дверь, как обычный человек. Я достал из глубины шкафа свои самые благопристойные одежды, дабы не шокировать скромного человека своей сексуальностью. Также Вениамину было сказано, что мы с Русей братья, поэтому поцелуйчики, объятия и страстные слияния в гостиной были пока под запретом. Мы старались вести себя, как люди, лишенные всяких сил.
Не знаю, разговаривал ли Руслан с папочкой на тему конспирации, даже если и да, Ка-Пуш явно пренебрег всеми инструкциями. Он возник прямо посреди комнаты, небрежно превратил дымный хвост в ноги и, на глазах побледневшего Вениамина, уменьшился до человеческого размера.
Руслан неодобрительно поджал губы, но промолчал. Наверное, не хотел портить мою обстановку (и нервы!) очередной дракой.
Ка-Пуш сразу приступил к делу: даже не поздоровавшись, молча обошел сгорбившегося Вениамина, пристально его осматривая, а потом, скривившись, произнес:
— Ар-Купуш, почему ты все время тянешь в дом всякую гадость?
