Баба Каня строго спрашивает:

– Прочитай, что у девочки вышло, какое слово?

Легко сказать, прочитай…

– «Т» и «а» будет… «та». «Л» и «и» – «ли»? Правильно?

– Читай, читай дальше! – наклоняется к Пете баба Каня. – Какая последняя буква?

– «Н», да?

– А первая?

– Первая «с».

– Ну, и что же вышло?!

Петя краснеет от напряжения и забывает буквы, которые уже распознал. Уф… Но тут мама зовёт пить чай, и Петя срывается с места и стремглав бежит от всех этих букв к столу. Слово остаётся непрочитанным.

18 декабря 2013 г.

На «деньрождение» папы, в феврале, бывает так здорово! Приходят гости: Марьпетровна, Владимирваныч, Бакушинские и Полянские, Палниколаич с женой, которую все почему-то называют «Екатерина Великая», хотя она Лидия Алексеевна. Папа говорит, что Лидия Алексеевна на неё, на императрицу Екатерину, очень похожа. Все сидят за раздвинутым на три доски круглым столом, едят много вкусного и пьют красное и золотое вино, и даже водку, которая называется «Столичная». А вилки и ножи кладут на такие стеклянные маленькие гранёные колонны, – это чтобы не испачкать белой скатерти. А какие рюмки и стаканчики! Они не звенят, они поют! Папа говорит: «Баккара».

Немного поев, все оборачиваются к роялю. Папа играет, а Марьпетровна поёт сопрано: «Дремлют плакучия ивы, тихо склонясь над ручьом…» и «Не говорите мне о нём…» и много ещё. При этом она делает ужасно смешную гримасу и прижимает руки к груди. Иногда Влади-мирваныч тоже поёт красивым баритоном: «И мой сурок со мной…» А Александр Владимирович – худой, потому что он лечится голодом от всех болезней, говорит о «филёлёзии» и о «ёзях», хотя он математик.

Но в самый разгар праздника Валентина Константиновна, взглянув на Петю поверх тяжёлых очков, вдруг говорит папе:

– Давайте попросим Петеньку сыграть нам!

Валентина Константиновна – учительница музыки, даже мама у неё училась. Праздник съёживается страхом. Но играть надо, ничего не поделаешь. Петя послушно садится за рояль и играет инвенцию Баха и сонатину Клементи.

– Круглее пятый пальчик! – говорит Валентина Константиновна, – и большой не отставляй в сторону! – И, обращаясь к папе: – Ну что ж, Сейсаныч, есть успехи.

Петя соскакивает с табуретки и бежит на кухню к Фене. Там он сидит у плиты и болтает ногами и языком. Но вот звонят в дверь два раза.

– Это к нам!

Феня идёт открывать. Петя любопытствующее выглядывает из кухни. Пришла Бетя Львовна! И с ней Лена!! Ура!!! Бетя Львовна – директор папиной школы. Такое у неё смешное имя! Даже в деревне хозяйка называла её «Петя Львовна»! Она маленькая, кудрявая, с огромными карими глазами и янтарной брошкой на фиолетовом платье. Зато Лена – о! Лена – это Петина любовь! Она дочка Бети Львовны, она замечательная и в очках. И фамилия у неё совсем другая: не Мейтис, а Волкова. Лена разговаривает с Петей, как со взрослым.

Наконец, Петю смаривает усталость и клонит в сон. Баба Каня отводит его за шкаф и укладывает в постель. А гости, как ни в чём не бывало, продолжают громко и весело разговаривать, петь, играть на рояле… Но Петя уже не слышит: он крепко спит под ярым взглядом святителя Николая с тёмной иконы в кивоте.

19 декабря 2013 г.

Игорь, старший сын тёти Сони, решил сделать Петю настоящим мужчиной. Но как? Петя и так купался каждый день с утра вместе с папой, закалялся и даже немного гордился, когда хозяйки деревенских домов спрашивали папу:

«Ой, Саныч, ну куда ж ты малого тянешь? Ведь холодно!», при этом слово «холодно» они произносили с ударением на последнем слоге. А когда папы не было, то мама, «скрепя сердце» – (интересное выражение! Что, сердце скрипит?!) – тоже водила Петю купаться, что в тепло, что в холод. И даже есть фотография, где Петя в тюбетейке и с полотенцем через руку, а мама в платье в горошек и морщится от ветра и холода.

Так вот. Игорь смастерил парусную лодку. Он, Игорь, мастер мастерить, он химик, и у него в квартире какие-то невероятные переплетения стеклянных трубочек. Но сочинение на аттестат зрелости Игорь писал на «свободную тему»: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство», потому что литературы Игорь не знал, а интересовался только химией. У Игоря было насмешливое лицо, будто он знал что-то такое, чего не знал никто, по крайней мере, Петя.

Лодку Игорь выточил из бруска дерева, потом вырезал в днище паз и вставил в него киль, то есть такую фанерку, которая не даст лодке перевернуться. Ох… Дальше Игорь мастерил мачты и паруса из тряпочек…

Ну, наконец лодка была готова.

Пете надлежало за всем процессом следить, но он отвлекался на кудахтанье кур, на шум ветра, на звонкий бой дождя по железной крыше, на голоса тёти Сони и дяди Жоржа, такие мирные, беспечные, тёплые… И ничего не мог запомнить, что говорил Игорь.

А когда лодка была совсем готова, Пете надлежало выслушать урок от Игоря и запомнить названия всех парусов. Господи, как же это скучно, и зачем? Игорь говорил: «Вот стаксель, вот грот…» Но Петя не мог сосредоточиться на этих чужих названиях.

А завтра надо было «сдавать экзамен» Игорю! Кошмар, тюрьма! Скорей бы прошло завтра! Ну точно как поход к зубному врачу! И не убежишь…

Завтра наступило. Петя что-то лепетал Игорю… Потом пускали лодку в корыте с водой, но она накренялась и черпала воду передним парусом. Что было потом, Петя уже не помнил, так как на водохранилище начались лодочные гонки. Дул сильный ветер, и водохранилище сделалось тёмным, цвета «Умбры» или «Зелёной земли» – этими красками рисовал папа. И по коричнево-зелёным волнам плыли разноцветные парусные лодки. Красота!

20 декабря 2013 г.

Если выйти из комнаты, которая и кухня, – где печка стоит, но она не работает, и две керосинки, вот на них готовится манная каша, жарят рыбу, кипятят молоко, – так вот, если выйти из маленькой комнаты, то можно споткнуться: там есть ступенька и темно совсем, а слева выход на террасу. На террасе стоит самодельный диван на чурбачках, которые подобрал папа. Здесь спит баба Каня, потому что в комнатах ей душно и нужен свежий воздух.

Окна террасы загорожены вьюнками. Весной, только приехав, папа начинает забивать гвозди и наматывать на них верёвки, чтобы вьюнки по ним лезли. Петя помогает, хотя не понимает, к чему все эти труды. Он залезает по толстой лестнице прямо к крыше террасы, щупает дранку. Дранка жёсткая и серая. И страшно высоты. Папа говорит снизу: «Полезай на крышу, оттуда видно водохранилище!» Нет. Страшно: вдруг соскользнёшь с дранки?.. И Петя осторожно спускается на землю, когда папа что-то говорит ему о Петиной крестной – Вале.

Но вот верёвки натянуты, папа отправляется пить кофе, а Петя садится на ступеньки террасы и начинает мечтать.

На той стороне водохранилища – деревня. Там живут люди, ходят куры (если посмотреть в папин бинокль), но Петя туда никогда не попадёт. Там поле, одинокий дуб, будто вышедший из леса погулять, там столбы высоковольтной линии… Как же хочется туда!

Но впереди палатка, где продают водку и сало. Петя видел однажды, как мужчина в кепке и сапогах купил гранёный стакан водки и разом выпил его, а потом ел кусочек сала, а продавщица высунулась в окошко и смеялась.

Ещё ближе – погреб. Это такое сооружение, как блиндаж, невысокое с покатой крышей, и главное – у него внутри: лёд! Лёд хозяйка запасает с зимы и покрывает его соломой, чтобы быстро не растаял. В погреб складывают продукты, которые папа и мама привозят из Москвы. Сначала просто открывают дверцу и кладут на солому, под которой лёд. А потом лёд тает, и хозяйка ставит в погреб лестницу, и в конце лета ставят продукты уже просто на холодную землю безо льда.