Рисунки Екатерины Ватель

Рисунок на фронтисписе Петра Колосова

© Колосов П.А., текст, иллюстрация, 2015

© Ватель Е.И., иллюстрации, 2015

© Издательство «ДАРЪ», 2015

© ООО ТД «Белый город», 2015

Вы взяли в руки эту книгу, дорогой читатель, и, конечно, задались вопросом: что в ней? Стоит ли перелистывать страницы и вникать в написанный текст?

На первый взгляд – это воспоминания пожилого человека о своём детстве, то есть вполне традиционная «senilia». Отчасти такое суждение верно, но только отчасти.

Начать с того, что, хотя любой рассказ основан на личных впечатлениях, многое в книге – плод творческой фантазии автора, и уж, во всяком случае герой рассказов – мальчик Петя – автору не тождественен.

Как же сочинялись эти рассказы?

Посмотреть на даты, поставленные автором в конце каждого рассказа, становится ясным: рассказы писались в неспокойные годы нашей жизни. Тревоги, беды, трагедии, потери, можно сказать, «выдавливали» из автора эти тексты в качестве противовеса, противоядия, «спасательного круга».

Воспоминания? Да.

Воспоминания о норме, о нормальной жизни, в которой «ничего не происходит», кроме восходов и закатов, цветения садов, бесконечно долгого лета и пушистой зимы… Ведь, если вдуматься, – каждый восход солнца значительнее, грандиознее всех походов Цезаря и Наполеона вместе взятых!

Конечно, в рассказах находят отражение некоторые исторические события, но они играют роль лишь удалённого от нормальной жизни фона, то есть занимают надлежащее им место.

Предлагаемые читателю рассказы – не детские, хотя написаны как бы в восприятии ребёнка. Они – для взрослых, взвинченных и уставших.

И последнее: рекомендация к применению.

Советую читать по одному рассказу после просмотра новостей.

Помогает.

Оставаться человеком.

В завершение книги рассказов помещены стихотворения автора. Они написаны в разные годы, но все – в XXI веке, и представляют собой поэтическое осмысление той же ушедшей навсегда эпохи.

С уважением и надеждой на сочувствие, автор.

16–17 июня 2015 г.

Петя смотрел, как Лёня ел бутерброд с маслом (а на масло был насыпан сахар!). Это неприлично? Но, может быть, очень вкусно? Вокруг громоздились сугробы серого снега и переминались ребята, а у Лёни зимнее пальто с меховым воротником было расстёгнуто на нижнюю пуговицу, и всем своим видом он насмехался над Петей. Нет, хуже: он не принимал его во внимание, не учитывал. Петя помнил, что мать Лёни работала в домоуправлении и её прозвали Камбалой за то, что у неё не было одного глаза. Но как она потеряла глаз, Петя не знал. Главное же было не в этом. Главное было в том, что Петя не знал вкуса бутерброда с маслом, посыпанным сверху сахарным песком. Зато ему был знаком вкус ежедневного бутерброда с красной или чёрной икрой, которым его кормила няня. Бутерброд с икрой полагался к тарелке жидкой каши из детской муки неопределённого палевого цвета. Эта икра… паюсная чёрная икра! Она имела обыкновение задираться на бутерброде и, что самое противное, приклеиваться к зубам…

Лёня носил простой сатиновый галстук, линялый и завязанный кое-как. Пете хотелось такой же, но родители повязывали ему тщательно отглаженный шёлковый, неприятно алого цвета, да он ещё норовил забраться со стоячего воротника форменной гимнастёрки на шею, и приходилось его всё время поправлять. В конце концов бабушка пришила к воротнику крючочки, которые были призваны не пускать галстук на шею. Мама шить не умела. Эти крючочки (ну конечно, женские!) не остались без ребячьих насмешек.

Ещё Лёня был двоечник и очень гордился этим. Ох, как Петя завидовал этой недоступной гордости иного мира! – он, отличник, боявшийся троек, а двойки представлялись ему просто концом жизни.

В домоуправлении работала и Никанориха – таинственная женщина, которая родила мёртвого ребёнка. Об этом Пете рассказывала няня, когда они спускались в подвал двадцать четвёртого дома. Она показывала Пете стол, за которым сидела Никанориха, и Петя представлял старую женщину с маленьким гробиком, и хотел скорее выбраться из подвала наверх.

Весной парк заливала талая вода, и мальчики сооружали плоты и катались на них между кустов. Петя тоже катался, но боялся промочить ноги и очень завидовал Лёне, который смело ступал в глубокую воду, и заливал сапоги, и не боялся заболеть: вот счастье! О, как же ему хотелось пройти безоглядно по воде и промочить ноги, не обращая на это никакого внимания!

Многие ребята так и делали, тот же Игорь, что учился с Петей в одном классе. Он жил рядом с парком в красном кирпичном доме на третьем этаже. Он учился на тройки и всегда мялся, отвечая у стола учительницы. Дом, где жил Игорь, был похож на него самого. Почему? Этого Петя не смог бы объяснить, но чувствовал всем существом.

Когда играли в войну, Петя больше всего любил, объявив всем, что он в засаде, потихоньку уйти домой – и пусть его поищут! Сигналом к уходу служила передача «В братских странах социализма», начинавшаяся в 13 часов 10 минут (радио в парке не смолкало никогда).

Учился Петя во вторую смену, и после гулянья, перед школой, няня впихивала в него обед из трёх блюд. Папу и маму Петя видел только по вечерам, когда возвращался из школы. Уроки часто откладывались на утро. Нет, отличником Петя был до пятого класса, а потом съехал. Но мальчики почему-то всё равно считали его отличником, что было обидно и стыдно.

В октябре запустили первый спутник, и Саша, толстый, но при этом самоуверенный мальчик, подошёл к Пете с ехидным вопросом:

– Ты знаешь, что произошло?

Петя не знал, так как у них в семье чёрная тарелка репродуктора чаще всего была выключена.

– Ну, подумай умом отличника! – приставал Саша.

– Я не отличник, – пробурчал Петя, остро ощущая всю нелепость своего оправдывания.

Зато вечером они ходили с папой в тёмный переулок смотреть спутник. Он летел по зеленоватому небу и мигал.

Но больше всего хотелось лета и ехать на пароходе. Хотя летом надо было целый месяц жить вдвоём с бабушкой, строгой и жёсткой, которая заставляла вести дневник, читать книжки и бдительно следила за тем, чтобы Петя не пристрастился к детскому греху. Лето не наступало долго.

Зимой Петя катался с Лёней и Валерой на трамвае, стоя у кабины знакомого водителя, и завороженно наблюдал, как тот двигает ручку реостата. А потом они подкладывали на рельсы монеты, ложки и даже гайки и болты и ждали за деревом, как вагон подпрыгнет с грохотом и треском. Петя немного опасался, что их поймают, но про свои опасения никому не говорил. Их на этом не поймали.

Их поймали на другом занятии.

Как и кому пришло в голову бить лампочки о стену? Петя этого не помнил. Главное, лампочки были с вакуумом внутри, и потому разбивались с великолепным хлопком, почти как подожжённый водород на уроках химии. Лампочки, приносимые ребятами, скоро кончились.

Петя поначалу не приносил лампочки из дома, так как боялся папы. Но тут втянулся: ведь дома было много старых перегоревших лампочек, окрашенных папой в разные цвета. Папа их кисточкой раскрашивал, акварелью. Говорил: чтобы свет не был слишком ярким, чтобы не бил в глаза. Раскрасит и положит на батарею сушиться. Потом от люстры на тарелках были розово-зелёно-жёлтые круги. Петя старые раскрашенные лампочки (а иной раз и новые) потихоньку брал в карманы пальто и приносил, чтобы бить вместе с ребятами. Он даже гордился тем, что обеспечивает товарищей лампочками.