Ксенна замолчала и я почувствовал, как ледяные объятья страха сжимают мою грудь. Негромко пел свою печальную песню ночной пустынный ветер, поднятые им песчинки шуршали, ударяясь об шатер, хлопали края разреза в дальней стене – а я уже почти слышал сквозь эти звуки грозный топот копыт лошадей, несущих на себе нашу неизбежную смерть. Еще немного – и они зазвучат по настоящему, потом полог шатра распахнется, и… Ну нет, клянусь Уззой, я не буду стоять тут столбом, подобно трусливому суслику, с ужасом ловя каждый ночной шорох! Выход должен быть всегда, надо только успокоится и трезво обдумать ситуацию…

– Кстати, – Ксенна прервала затянувшееся молчание, – раз уж нам все равно помирать, объясни мне, почему ты не носишь одежды мага? Ведь вам строжайше запрещено так поступать. Я же следила за тобой, и если бы знала, что ты из Красных, то не попалась бы так глупо. Но ты одет как обычный столичный чиновник. Почему?

– Потому что я и есть обычный чиновник. Я не маг. Но зато я один из десяти, если я не ошибаюсь, обычных людей, которым дозволено пользоваться амулетами, не являясь членом Красного Ордена. Этого нелегко было добиться, но нужные знакомства…Погоди–ка. – внезапно пришедшая мне в голову мысль бодрила и внушала надежду на спасение. – Самое главное для тебя сейчас – выполнить завет своей богини. Убивать Верных. Для этого тебе нужно цепляться за любую возможность остаться в живых, не так ли?

– Да. Но сейчас я такой возможности не вижу.

– Я вижу! – я бросился к сундучку из эбенового дерева, стоявшему в окружении тючков и баулов в дальнем конце шатра, и начал лихорадочно в нем рыться. – Главное, чтобы я не забыл.. вот!

Я держал на ладони маленький красный пенал с золотым узорным шитьем. Внутри был неприметный черный овальный камешек – наша надежда увидеть следующий восход своими глазами.

– Все просто замечательно! Теперь слушай…

…Это Страж. Амулет контроля, который Красный Совет активно использует для своих дворцовых интриг, как я понимаю. Или для того, чтобы держать нужных людей на коротком поводке. Сейчас я сделаю небольшой разрез в твоей коже, вот тут, чуть ниже подмышки, и засуну стража туда. Он сам зашьет рану изнутри, а через тридцать секунд оплетет невидимыми нитями твое сердце. Во мне есть почти такой же – вот, видишь этот бугорок? Только мой страж похитрее, его нити тянутся не только к сердцу, но и к голове, позволяя ему читать мои мысли. Теперь главное. Твой страж может в любой момент убить тебя, остановив твое сердце, и сделает это он в трех случаях: если я умру, если ты попытаешься его вытащить и если я захочу, чтоб ты умерла – мне достаточно отчетливо об этом подумать. Как ты понимаешь, этого достаточно для того, чтобы ты охраняла мою жизнь, как свою собственную, и не попыталась убить меня или удрать в пустыню. – Ахмар усмехнулся. – Я же, со своей стороны, обещаю, что сделаю все возможно, чтобы спасти твою жизнь, когда мы доберемся до Аль–Хиры. По рукам?

– К чему ты спрашиваешь меня? Разве у меня есть выбор? – а ведь этот недомаг непрост, ой, как непрост, подумала я. – Я не могу тебе помешать.

– Я не люблю неволить прекрасных девушек. – губы Ахмара расплылись в самодовольной улыбке – Я привык, что они всегда сами и с радостью принимают все, что я могу им предложить.

– О, во имя Матери, только не надо сейчас рассказывать мне о своих победах на любовном фронте и о толпах прекрасных дев, что дежурят ночами под окнами твоего дома! Верные не будут ждать, пока ты потешишь свое самолюбие. Я принимаю твое предложение, засовывай в меня свою проклятую штуковину. Проклятье, да не это я имела в виду, не смотри на меня с такой сальной усмешкой! Режь!

– Отлично! – он подобрал с пола мой кинжал и присел рядом. – Не подумай после всех этих шуточек, что я хочу воспользоваться своим положением, но мне придется снять с тебя верхнюю часть твоей, эммм… боевой сбруи? Не могу назвать этот набор ремешков и тряпочек как–то по другому. Как это открывается? Ага, понял.

Ахмар щелкнул застежкой и стянул с меня корсет. Взгляд его моментально переместился на мою грудь, зрачки расширились, дыхание участилось – проклятый повеса! В шатер с минуты на минуту должна ворваться толпа фанатиков с мечами наперевес, а он услаждает свой взор женскими прелестями. Мне, конечно, льстит внимание симпатичного парня, но не тогда, когда это может стоить и мне и ему жизни.

– Может, ты все же поторопишься?

– Да, да, конечно. – хвала Матери, он наконец–то оторвал взор от моей груди. – Придется портить такую прекрасную кожу… Но большого шрама не останется, страж заштопает все аккуратно.

– Послушай, – пока он возился где–то вне досягаемости моего взгляда, неожиданная мысль пришла мне в голову, – а твоего стража можно хоть как–то удалить? Или я буду носить его до конца жизни?

– Можно, конечно. Но сделать это безопасно могут только маги. – он, очевидно, закончил дырявить меня и потянулся за своим красным пеналом. – Настоящие, из Ордена. Если тебя приговорят к тюрьме или каторге, то весь твой срок он, скорее всего, будет с тобой, учитывая то, насколько ты опасна. А уж потом его из тебя достанут, за это не переживай – амулеты стоят баснословно дорого. Никто не будет оставлять в тебе штуку, стоимостью в десять верблюжьих поклаж золота. Ну что же, я закончил. Можно снова возвращать тебе право распоряжаться собственным прекрасным телом.

Ахмар встал, вытащил из кармана штанов тот самый амулет, которым парализовал меня и нацелил его на мое тело. Сначала ничего не происходило, но постепенно внутри того мешка песка, что я ощущала при попытке пошевелиться, начали бегать муравьи… резвые муравьи… и вот уже я чувствую свое тело, все мышцы сведены и по прежнему не слушаются… Нога! Я дернула ногой! Так, на очереди вторая… Теперь руки… Есть! Я вскочила, слегка пошатнувшись – мышцы еще плоховато слушались меня. Так, нужна небольшая разминка.

Руки разведены, прогиб назад, головой до пола. Теперь можно опереться руками и кувырком выйти в стойку. Неплохо, неплохо, тело совсем ожило. Теперь…

А теперь все. Вот они, окружают лагерь. Стараются действовать тихо, спешились, но я все равно слышу их неуклюжие шаги и негромкое пофыркивание лошадей. Ветер звучит неровно, он тише в тех местах, где его заслоняют собой их тела. Еле слышный звук вынимаемых из ножен мечей слева – эти уже вышли на позицию для атаки. У меня десять секунд. На полу мой корсет и кинжалы. Корсет подождет. Я подхватила кинжалы и тенью выскользнула в ночь.

Тьма и ветер! Какое отличное сочетание! Это неуклюжее отродье не услышит и не увидит меня, хвала Матери. Я быстро пробежала несколько метров вперед и прислушалась. Хриплое дыхание, поскрипывание песка под ногами. Их пятеро. Стоят близко друг к другу. Просто великолепно. Несколько глубоких вдохов, сосредоточиться… начали!

Я пригнулась и быстро побежала, огибая их, чтоб выйти с тыла. Вот они, едва заметные силуэты, стоят, ожидая сигнала к атаке. Резкий кувырок – и вот я уже за их спинами. Великая Мать, упокой в себе нечестивцев! Я выпрямилась и одновременно всадила оба кинжала в шеи Верным – под третий позвонок, обрывая нити, позволяющие душе управлять телом. Рывком выдернула их обратно и, пока тела падали на песок, а оставшиеся трое начали оборачиваться – медленно, слишком медленно для меня – вонзила еще двоим клинки под подбородок, снизу вверх, разрезая язык. Дернула вниз, заставив кинжалы пройти по горлу, разрезая трахею и голосовые связки, как только они прошли вниз и уперлись в кости грудины – прыжок, с опорой на обе руки. Пятый как раз успел повернуться на шум полностью – я завела одну ногу за его затылок, второй уперлась в подбородок, щелчок – шея сломана. Теперь кувырок назад, одновременно разрезая артерии в шеях моих двух невольных опор. Есть! Пять тел лежали на песке, дергаясь в беззвучных конвульсиях. Жаль, с остальными так не получится. Они уже должны были успеть окружить лагерь и вот–вот начнут атаку. Больше скрываться нет смысла – я побежала назад к шатру, уже не заботясь о том, чтобы делать это бесшумно. Хорошо, хоть нападение будет теперь только с трех сторон и удара в спину можно не ожидать.