- Ты опять уходишь?
- Прости. Мне нужно кое-что обсудить с одним человеком. Он как раз должен уже приехать.
Шайн встал с кровати:
- Все в порядке. Я могу выйти с тобой? – спросил и тут же недоуменно нахмурился. Реакция Йатера… была странной. Накрывшая его тонкое лицо тень показалась почти черной. И глаза… Которые стали пустыми и режуще-ледяными.
- Зачем тебе это? – голос Йатера, всегда казавшийся Шайну чем-то очень мягким и теплым, сейчас… был тупой иглой, которой царапали стекло.
- Я… Мне скучно здесь. Я всего лишь собирался вернуться в парк, - собственные слова казались ему нескладными и лишенными всякого смысла, но Йатеру, как ни странно, хватило и их. Черная тень с лица исчезла, так же как и режущий лед из его глаз.
- Хорошо… - он выдохнул, тряхнул головой, и Шайн с легким удивлением и радостью увидел перед собой прежнего Йатера. – Тогда пошли. Он не любит ждать, и я вовсе не исключение.
Что-то прозвучало в этих словах… Какая-то странная эмоция… Шайн снова нахмурился, пытаясь понять, что же он услышал, и их выход из комнаты как-то пропустил мимо сознания. Только когда Йатер вдруг остановился на первой ступеньке лестницы, реальность вернулась. Шайн вздрогнул и резко затормозил, чтобы не врезаться в стоящего перед ним Йатера. Замершего, очень напряженного Йатера.
- Точность – вежливость королей, да, Сагара? – отражавшийся от стен голос Йатера был слишком звонким и почти детским. Шайн невольно сжался, когда почему-то знакомое имя «Сагара» что-то сдвинуло в нем.
- Я слишком ценю свое время, чтобы разбрасываться им.
Голос… Этот голос… Он уже слышал его! Не нежный, как у Йатера, а глубокий и сильный. Шайн сделал шаг назад и в сторону, чтобы посмотреть на того, кто вызывал в Йатере, да и в нем самом такие странные эмоции. И замер, борясь с диким по своей силе чувством дежа-вю. Этот разворот плеч, гордая посадка головы и тяжелые даже на вид волосы, обрамляющие лицо… Были знакомы. До боли, которая вдруг начала рвать сердце. До крика, который он еле успел сдержать, с такой силой стиснув зубы, что они скрипнули. Глаза… Темные, затягивающие, желание утонуть в которых вдруг стало нестерпимым. Шайн с силой сжал пальцы в кулак, пытаясь заставить себя хотя бы закрыть глаза, если уж просто отвести взгляд он не в состоянии. Медленно, по тысячной доле миллиметра в час, ресницы опускались. Бьющийся в агонии рассудок лишь отмечал, как размывается изображение перед глазами, а глубокий красивый голос сливается с другим – тонким и… излишне нежным. Вот так, хорошо… Немного постоять, ни о чем не думая. Пусть успокоится сердце, легкие наконец напомнят о себе. И все пройдет. Это просто дурацкое чувство дежа-вю. Даже если этот человек показался ему знакомым, это еще ничего не значит – он мог видеть его раньше. Ведь он разговаривает с Йатером, приехал к нему. Скорее всего, он действительно просто видел его мельком, да забыл об этом. А теперь вот… Он сам напомнил о себе.
Когда сердце перестало выстукивать безумные марши, Шайн еле заметно перевел дух и, не открывая глаз, прислушался к тому, что происходило рядом. Два голоса, полных непонятных для него эмоций. Смыл слов все еще не доходил до него, да он и не старался вникнуть в суть. Главным было то, что его помрачение рассудка не заметил Йатер, а, значит, можно обойтись без объяснений. Шайн громадным усилием воли заставил себя расслабиться и открыть глаза. Ресницы поднимались также медленно, но он был упрямее. Первым, что увидел Шайн, были льдисто-голубые глаза Йатера, смотрящие на него с подозрением и непонятной угрозой.
- Ты, кажется, хотел в парк? – голос звучал, как обычно, но что-то было в нем… неправильное.
- А… Да, конечно, - Шайн поспешно отвел глаза и, радуясь возможности сбежать отсюда, шагнул на первую ступеньку. И тут же почувствовал, как сжали его запястье тонкие, но слишком сильные пальцы.
- Посмотри. Мне. В глаза, - снова изменившийся голос Йатера лишил воли мгновенно. И Шайн, сам удивляясь своей покорности, вскинул на Йатера взгляд. Внутри что-то снова сдвинулось. А потом мгновенно покрылось звенящей и прочной ледяной корочкой. И снова стало легко и просто. Куда-то ушла еще глухо ворчащая в сердце боль. И ощущение присутствия стоящего у подножия лестницы человека больше не тревожило. Оно просто соскальзывало со слишком гладкой и скользкой ледяной поверхности. Он выдохнул, на долю секунды опустил ресницы, а когда снова поднял их, на Йатера уже смотрели абсолютно чистые и пустые глаза.
- Умница, - ласковый шепот коснулся волос вместе с горячим дыханием скользящего поцелуя и привычно прошелся мягкой кисточкой по позвоночнику. – Ты собирался в парк. Так иди.
Шайн только улыбнулся и, повернувшись, спустился вниз по лестнице. Мазнул безразличным взглядом по вытянувшемуся в струнку мужчине и, обойдя его, направился к входной двери. Он уже успел коснуться ее ручки, когда все еще звучащий в голове голос Йатера вдруг замолк, сменившись другим – глубоким и сильным:
- Потерянная душа…
Всего лишь эхо, но когда дверь за ним закрылась, Шайн слышал только звон раскалывающегося где-то внутри льда. И боль от режущих сердце осколков.
Дни тянулись невыносимо медленно. Настолько, что даже Шайну, уже привыкшему к неторопливому ходу времени, это казалось просто невыносимым. Или была другая причина? Да, пожалуй, так и было. Шайн коротко вздохнул и захлопнул книгу. Все равно он видит перед собой не черные строчки, а черные волосы и странные темные глаза. Его самая страшная тайна, обладание которой заставляло кровь быстрее бежать по венам. Ведь если Йатер узнает… Пять дней. С той минуты прошло всего пять невыносимо долгих и пустых дней. Все было как прежде, но все изменилось. И теперь голова болит почти все время.
Шайн повернулся к окну. Пасмурно. Выйти в парк? Но даже этого не хотелось. Нет, не так. Было… страшно. Почему-то казалось, что если он хотя бы ступит за порог дома, вернется ТОТ день, когда человек с непонятным, но красивым именем Сагара что-то нарушил в нем. Сломал, разбил. Йатер… Мог бы все исправить. Но – и это тоже было страшной тайной Шайна – он сам не хотел этого. Тянущая муторная боль где-то внутри была неприятна, но она дарила ощущение жизни. Странно, почему еще так недавно он не хотел даже думать об этом? И теперь он больше слушался своего сознания, которое, впрочем, замолкало сразу, стоило только появиться Йатеру. В те минуты… Шайн забывал обо всем. Льдисто-голубые глаза заполняли его личную вселенную. Тело привычно отзывалось на ласку, а после губы не менее привычно благодарили за доставленное удовольствие. В те минуты… Шайн удивлялся своей способности жить без НЕГО. А потом он снова оставался один. И приходила боль. В первые секунды он отчаянно боролся с ней. А потом сдавался на ее милость. День, два, три… Он вымотался. Он устал. И к концу пятого дня, к этой самой минуте он не мечтал ни о чем другом, кроме того, чтобы это закончилось. Все равно, как. Просто закончилось. Йатер говорил о восьми днях. Пять из них почти прошли. Выдержит ли он еще три? Казалось и верилось, что после этого ритуала «венчания» все закончится. И плевать на то, что сейчас одна только мысль об этом самом «венчании» вызывает тошноту и яростное отрицание. Три дня. Ему надо продержаться три дня.
Шайн отложил книгу и, свернувшись клубочком в большом и удобном кресле, устало прикрыл глаза. Не думать. Почему раньше у него это получалось так легко и просто, а сейчас кажется почти невозможным? Может, от этого все его беды? Он слишком много думает. Шайн невесело усмехнулся. И словно эхо, за дверью послышался звук шагов. Тех, которые он узнает из тысячи. Сердце мгновенно бешено застучало, но почему-то сейчас это была его единственная реакция – шевелиться откровенно не хотелось. Дверь открылась тихо и почти неслышно. Пожалуй, если бы Шайн не ждал этого, он бы даже не услышал. Ощущение присутствия докатилось до него подобно прибою. Мягко поглотило и Шайн с облегчением расстался со своими невеселыми мыслями. На несколько минут.
