А потом туман исчезал. И возвращаться снова в свое поруганное, умоляющее о смерти тело было еще хуже. Чувствовать на себе эти руки, вздрагивать и молча кричать от очередного вторжения внутрь… Он хотел сойти с ума, но рассудок боролся изо всех сил. А потом… Тумана стало больше. Но в один миг, когда он снова ненадолго пришел в себя, услышал разговор, от которого его сердце всколыхнулось. Неужели… все закончится?

-…Кажется, мальчишке конец, - ленивый голос с искрой сожаления.

- Он продержался дольше, чем я думал. Трое здоровых мужиков трое суток подряд…

Трое суток? Всего трое суток? А ему казалось… Целая жизнь…

- Да еще и твои любимые «игрушки»…

В памяти что-то отозвалось, и Шайн невольно сжался, усиливая боль во всем теле.

- Да, красивый был мальчонка…

- Жалко?

- Нет.

- Вот и не выпендривайся. Впрочем, разрешаю выкинуть его рядом с больницей. Может, ему повезет и совесть твоя будет чиста…

О, нет… Пожалуйста… Почему они не убьют его? Просто не пристрелят или перережут горло? Поче…

Трясет… И холодно… Пахнет дерматином и потом. Шайн с трудом разлепил тяжелые ресницы и кинул вокруг пустой взгляд без искры интереса. Машина… Маленькая, узкая, неудобная и он, лежащий на ее заднем сидении. Опять тряхнуло и Шайн глухо застонал сквозь зубы, изо всех вцепляясь в скользкое сидение. Хотя… если позволить себе упасть на пол, то, возможно, ему повезет и он пробьет себе голову вон той здоровенной и очень острой на вид штукой. Она как раз рядом. Но машина пошла ровнее, и Шайн снова закрыл глаза, в очередной раз погружаясь в туман.

Вот только в этот раз его беспамятство было слишком коротким. Машина остановилась, хлопнула дверь, свет ударил по глазам даже сквозь закрытые веки, и Шайн неосознанно попытался отодвинуться назад. Вжаться в спинку сидения, уходя от боли. Но… смог только пошевелить рукой. А потом в его онемевшее запястье вцепились знакомым захватом и потащили куда-то. Из машины он выпал на чьи-то подставленные руки. Над головой тихо выматерились, а потом куда-то понесли. Шайн попытался открыть глаза, чтобы хотя бы увидеть, что его ждет, но не смог. Только ощущения…

Кажется, его положили. На что-то мягкое, но холодное и мокрое. Сознание пыталось разобраться в ощущениях тела, а потом выдало результат. Трава. Он лежал на мокрой траве. Над ним кто-то склонился, пальцы скользнули по лбу, словно проверяя температуру, а потом звук удаляющихся шагов сказал ему, что его оставили одного.

Шайн вдохнул и тут же поморщился – ребра ответили резкой болью. Тело само сворачивалось в комочек, в пружинку, несмотря на то, что каждое движение отзывалось в нем болью. Но… так было легче. Холод земли, без труда проникающий через тоненький барьер его изодранной рубашки, одетой в которую он себя осознал, добрался, кажется, до самых костей. Его начало трясти, как будто было мало того, что от каждого движения ему хочется кричать. И солнце, бьющее прямо в глаза, не греет.

Опять шаги. Вернулся… тот… Передумал и решил добить? Хорошо бы. Но звук шагов вдруг исчез. Сразу, резко. Словно его и не было никогда. Шайн попытался поднять ресницы, но получилось плохо.

- Эй…

Женский голос? Дробный стук каблучков стремительно приближался, и Шайн сжимался все сильнее – ему казалось, что вот сейчас эти каблучки пройдутся по его голове. Осторожное прикосновение к плечу было неожиданным, он просто не успел стиснуть зубы, и с губ сорвалось сдавленное рычание, закончившееся стоном.

- О, Боже… - потрясенный выдох заставил его коротко и зло улыбнуться. Эта дамочка, похоже, явно не ожидала увидеть изломанного мальчишку.

- Помогите! Здесь раненый!

От крика зазвенело в ушах, но Шайн не успел даже выругаться про себя. Туман, в который он за это время успел влюбиться, спешил на свидание…

…Шайн распахнул глаза и повернулся на бок, свешиваясь с кровати – горло перехватил кашель, он задыхался. О, Боже… Сон… Всего лишь сон. Кошмар. Он кое-как восстановил дыхание и снова откинулся на спину, блуждая невидящим взглядом по потолку. Прошло столько лет, а сейчас во сне… Слишком реально. Слишком сильно. И боль была далеко не фантомной. Он словно заново прошел через шок, боль потери, насилие. Каждая эмоция, каждый жест. Были повторены с идеальной точностью. И он снова был мальчишкой. Шайн поднес к глазам дрожащую руку. Согнул пальцы в кулак, прислушиваясь к ощущениям. Никакого онемения, как… Как там. И следов от чужих пальцев тоже нет. Шайн опустил руку и повернул голову к окну, даже не пытаясь встать. Слабость, кажется, стала еще более глубокой по сравнению с той, что была до того, как он уснул. Даже сердце билось с трудом. Но сознание почему-то было очень четким. Кристально ясным. От его тумана не осталось и следа. Но… лучше бы он был. Туман помог бы справиться с колотящимся сердцем и прогнать остатки сна из головы. А он-то, дурак, думал, что все забыл. Шайн закрыл глаза…

…Ночь была безлунной. Тучи затянули небо еще с утра. Теперь на нем не было ни звезд, ни луны. И уличные фонари горели как-то тускло. Шайн отошел от окна и опустился в кресло, сворачиваясь в клубочек. В доме было тихо, он специально не включил телевизор, чтобы услышать, как щелкает замок входной двери. Отец задерживался. Обычно он всегда звонил и предупреждал, но сегодня почему-то не позвонил. И теперь Шайн ждал его, вскидываясь каждый раз, когда мимо дома проезжала машина или раздавался какой-нибудь громкий звук. Хотелось спать, но он запрещал себе об этом даже думать. Пока не удостоверится, что отец вернулся и с ним все в порядке… Никакого сна. Но… Ладно, только прикрыть глаза. На секундочку. На минуточку. А когда отец вернется…

Сознание испуганно всколыхнулось, а потом забилось пойманной птицей. Нет, нет, нет!! Только не это снова! Он спит, спит, все это не на самом деле… Нужно проснуться. Просто открыть глаза и проснуться!!

…Он проснулся от тряски. Кто-то сжимал его плечи и нещадно тряс так, что клацали зубы. Шайн распахнул ставшие огромными глаза, заполошно смотря на обычно мягко улыбающееся, а теперь перекошенное лицо отца…

Нет… Нельзя… верить… Это… всего… лишь… сон…

…- Папа… - его хватило только на этот выдох, когда он увидел, как растекается по плечу отца темное пятно.

- Шайн… Уходи… - отец тряхнул его еще раз и отстранился, со стоном хватаясь за плечо…

- Кто это, кто тебя ранил?! – Шайн скатился с кресла, рванувшись за отцом. Но тот только вцепился в его плечо и со всей силы отшвырнул его к двери:

- Шайн, уходи!!

Нет… Отец не умрет снова… Это же сон. Все можно изменить… Папа…

…- Чтобы ни случилось… Не смей отсюда выходить, ты меня понял? Они не знают, что в доме есть еще кто-то и не будут искать. Просто сиди тихо и все будет в порядке.

НЕТ!! Ничего не будет в порядке! Не уходи, тебя убьют!!

Хочется кричать, орать, но его горло не способно на это. Он спит, ему это снится. Но он снова видит, как закрывается дверь, слышит крик… Он снова теряет отца…

- Бедный маленький мальчик. Он не слышит тебя…

Маленький Шайн, сидящий в кладовке, удивленно поднял голову. Кто это, что это за голос? А взрослый Шайн замирает. Он уже слышал… Где-то…

- Чего ты хочешь, малыш? – невидимая рука касается волос мальчика, и оба Шайна отвечают, не задумываясь, одинаково:

- Чтобы с папой все было в порядке.

Смех зазвенел серебряными колокольчиками:

- Так просто?

- Пожалуйста… - маленький Шайн молчал, это Шайн-взрослый умолял. Совсем еще детскими губами, прижимая к груди худые руки.

Дверь словно открылась сама собой. На миг на пороге вырос тонкий силуэт, а потом исчез за снова закрытой дверью. Маленький Шайн смотрел на нее с удивлением, взрослый – с отчаянной надеждой и недоумением. Этот силуэт… Был ему знаком.