- Да, конечно. Не будем терять время.

- Когда вы хотите переехать? – хозяин распахнул перед Шайном дверь и пропустил его вперед.

- Сегодня, если дом мне подойдет.

Хозяин промолчал, и Шайн сделал вид, что и не ждал от него какой-нибудь реакции. Внутри дом оказался точно таким же, каким выглядел снаружи. Три комнаты – кухня, спальня, гостиная, кабинет; небольшая ванная, забитый гвоздями люк на чердак, полное отсутствие подвала. Двухслойные шторы на всех окнах, четыре замка на двери. Ничего лишнего, нефункционального. Пол не скрипел под ногами, и задвижки на окнах были серьезными.

- Мне он подходит, - Шайн повернулся к стоящему возле порога кухни хозяину. Он переедет сегодня же…

- Вам помочь с вещами? – хозяин смотрел на Шайна внимательно и серьезно.

- Нет, спасибо, - Шайн покачал головой, - у меня немного вещей. К тому же меня ждет такси.

- В таком случае, разрешите вас покинуть, - хозяин шагнул к Шайну и протянул ему ключ. – Переезжайте, а я зайду попозже, и мы оформим все документы.

Шайн только благодарно кивнул и вышел вслед за хозяином. Тот еще проследил за тем, как новый постоялец справится с замком, а потом спустился с крыльца и Шайн потерял его из виду. Шайн подергал дверь, проверяя ее на крепость, и тоже спустился с крыльца. Надо забрать из отеля вещи. Хорошо, что он не отпустил таксиста. Надо будет попросить его, чтобы он подождал его и возле отеля. Это все равно не займет много времени.

Но, как оказалось, предположение Шайна было слишком оптимистично. Он вышел из отеля спустя почти час после сборов, ожидания и ссоры с администратором. Таксист, который, к удивлению Шайна, так и не уехал, дремал на своем месте, надвинув кепку на глаза. Сев в машину, Шайн коротко извинился, на что тот только махнул рукой. А потом Шайн вспомнил, что в доме нет ничего из предметов первой необходимости вроде чистых полотенец, мыла и постельного белья. И это не считая абсолютно пустого холодильника. Поиск ближайшего супермаркета, в котором можно было найти все вышеперечисленное, занял еще десять минут. И в результате к дому Шайн подъехал, когда на город уже опустилась ночь, и давно горели фонари. Таксист оказался своим парнем и даже помог Шайну занести его вещички в дом. Щедро наградив его за все сегодняшние страдания, Шайн закрыл за ним дверь и принялся сносить на кухню продукты, а потом укладывать их в холодильник. Закончив с ними, он вернулся в коридор, в котором ждали своего часа остальные его вещи. Взгляд скользнул по полу и вдруг замер. Ему опять кажется или под дверью в гостиную видна полоска света?

Шайн неслышно сделал шаг назад и прижался спиной к входной двери, судорожно пытаясь вспомнить, щелкал ли он выключателем, уходя. И видел ли свет в окне, когда подъезжал. И тут же выругался про себя. Какой выключатель, если он приезжал сюда днем и свет был просто не нужен? А окно гостиной выходит на другую сторону, и Шайн в принципе не мог его видеть, когда подъезжал. Кто там может быть? Шайн уже нашарил дверную ручку, как всплывшие в памяти слова заставили его замереть на месте. Господи, какой же он дурак… Хозяин обещал зайти, чтобы подписать бумаги. И у него наверняка есть свой ключ от дома.

Шайн выдохнул и отлепился от стены, чувствуя, как противно дрожат руки. Но и этот тип хорош… Мог бы дать знать о своем присутствии. Шайн обошел стоящие на дороге пакеты и подошел к двери в гостиную. Щелкнул ручкой, рывком распахивая ее, и переступил порог, собираясь высказать хозяину свое недовольство его поведением. Но высокая черная фигура в плаще почти до самого пола и длинными, буквально стекающими по спине волосами не могла принадлежать хозяину. Шайну хватило одного взгляда, чтобы испугаться почти до полуобморочного состояния. От его «гостя» веяло силой, а еще почему-то пахло кровью.

- Кто вы и что здесь делаете? – но голос, на его удивление остался холодным и спокойным.

- Милый домик, - не оборачиваясь, бросил незнакомец странно звучащим голосом. Словно с эхом. – Но вообще-то я уже заждался тебя.

- Кто ты? – Шайн выдохнул и заставил себя расслабиться. Если бы этот человек хотел его убить, он бы уже давно это сделал.

Незнакомец медленно повернулся, перетек, как капля ртути.

- Крестник.

Имя ударило Шайна наотмашь. Дыхание мгновенно пресеклось, и пальцы снова задрожали. Крестник… Высокий и оказавшийся старше, чем Шайн думал. Мутные глаза грязно-серого цвета в обрамлении длинных ресниц, жесткая форма губ. Опасность, агрессия, безумие, почти звериное притяжение и кровь…. Он был всем этим. Он был… Крестником.

- Что… Что тебе надо? – голос предательски сорвался, но Шайн этого даже не заметил, наблюдая за тем, как приближается к нему Крестник. Мягко, грациозно, словно большая черная кошка.

- Мне всегда было интересно посмотреть в глаза тем, кому настолько небезразлична моя персона, - его голос-эхо прошелся по телу Шайна кисточкой с острым ворсом, и тот словно проснулся. Очнулся от наваждения. Вздрогнув, он шагнул в сторону в неосознанной попытке уйти из сферы влияния ауры Крестника. Но уйти от этого человека было не так-то просто.

- Говорят, тебе нужен клуб самоубийц… - он не спрашивал, он утверждал, и Шайн не видел смысла отпираться:

- Говорят, он принадлежит тебе.

Крестник улыбнулся, а в глазах полыхнуло стальным блеском. Шайн замер, всем своим существом мечтая оказаться подальше отсюда.

Но Крестник был уже перед ним, и острие его ножа с фигурным лезвием рисовало неведомые вензеля на щеке Шайна.

- Хочешь в него вступить? – шепот, до которого упал голос Крестника, поднял все волоски на загривке Шайна, но он только осторожно кивнул. Казалось, что это должно понравиться Крестнику.

Острие прочертило дорожку вниз, прошлось по шее и замерло на вене.

- Тогда умри, - горячее дыхание обожгло лицо, но Шайн заставил себя не двигаться. В волосы вплелись пальцы, дернули, принуждая отогнуть голову, подставить шею под острое лезвие. Глаза Шайна расширились, и руки сами взметнулись вверх, чтобы лечь на грудь Крестника в безнадежной попытке его отстранить. Лезвие прижалось к коже еще сильнее, и Шайн сжался в ожидании боли. Но боль обожгла не там. Под жестким поцелуем смялись губы, как показалось Шайну, стираясь в кровь. Холод стали и жар прижимающегося к нему тела, боль в волосах и боль на губах заставили Шайна захлебнуться и тихо застонать. Крестник тут же отстранился, словно ожидая только этого, а потом отступил, оставив Шайна задыхающимся, смотрящим на него безумными глазами. Улыбнулся кончиками губ, спрятав нож под одеждой, а потом стремительно и бесшумно пересек комнату чтобы исчезнуть за дверью. Шайн еще какое-то время тупо смотрел на то место, где стоял Крестник, а потом со всхлипом сполз по стене на пол. Тело сотрясала дрожь, в голове не было ничего. Только слова Крестника звучали в ушах: «Тогда умри…» Умри. И на губах словно горит клеймо. Туман. Кажется, тело не слушается его. Словно со стороны он наблюдал за тем, как медленно и с трудом поднимается с пола. Доходит, держась за стену, до ванной комнаты, поворачивает краны и смотрит на прозрачную воду, быстро наполняющую ванну, и поднимающийся пар. А потом, завороженный игрой света на ее поверхности, погружается в воду прямо в одежде. Она омывает его тело, ласкает, успокаивает и обещает, что все будет в порядке. Только… «Умри…» Губы раздвигаются в улыбке, но стонущий рассудок не понимает почему: он не отдавал никаких приказов лицевым мускулам. Тело живет само. Пальцы сами находят лезвие, сжимают его. Вены на запястьях кажутся такими тонкими… Интересно, он сможет их перерезать одним движением? Внезапно этот вопрос становится главным в его жизни. И он, спеша решить его, на удивление сильным движением проводит острой кромкой по тонкой коже. Мозг еще успевает удивиться отсутствию боли, а потом застывает, пораженный внезапной красотой рисунков, которые выводит скользящая по запястьям кровь. Он смотрел бы на это вечно, но почему-то с каждым вдохом становится все темнее. В конце концов, ему надоедает эта борьба с тьмой, и он покорно закрывает глаза, откидывая голову на бортик ванны.