– Чем-то занимается наш государь? – спрашивали они друг друга и бежали разыскивать всеведущего Гаврилу.

– Ну расскажи нам хоть что-нибудь, Гаврилушка, – просили они, отвлекая кучера от дел. – Как он устроился, что делает, нравится ли ему у нас в Таганроге?

И Гаврила охотно бросал свое занятие и начинал перечислять все новости и сплетни о венценосной чете, добытые им преимущественно в портовых трактирах.

– Государю у нас очень нравится. Его кучер не перестает удивляться: в Петербурге царь постоянно грустил, а здесь, в Таганроге, он радостен и весел! Говорят, его величество порицает хваленый Крым и весьма доволен, что предпочел ему наши края. Устроился государь в доме Папкова на удивление очень просто, без всякой роскоши и богатства, – продолжал Гаврила. – Императрица с фрейлинами занимает целых восемь комнат, а государь – всего две. Порядок в комнатах его величество изволили устанавливать сами. Я тут свел знакомство с камердинерами его величества…

– Кто бы сомневался! – з асмеялись ребята. – Ты у нас известный проныра!

– Попрошу без оскорблений, господа! Ну так вот, они, то есть Федоров с Анисимовым, мне сообщили, что еще до приезда государыни царь сам расставлял простые стулья и небольшие липовые шкафы для библиотеки, вбивал собственноручно гвозди и вешал картины.

– Среди граждан государь держит себя очень просто, – рассказывал на другой день Гаврила. – В клубе танцует с незнаменитыми горожанками. А гуляя по набережной, заводит разговоры с простыми людьми, даже с крестьянскими ребятишками.

– Вот и мы с ним так же познакомились, – задумчиво произнес Павлик. – Помнишь, Гаврила, того незнакомца на берегу моря? Ведь это и был царь!

– А я сразу понял, что это не простой приезжий, – заявил кучер.

– По правде сказать, – признался Петя, – я представлял себе царя таким важным, грозным, недосягаемым властелином. Я и подумать не мог, что он может вот так запросто гулять по городу и общаться на равных с простыми смертными!

– Да, он такой, наш благословенный царь! – с гордостью подтвердил Гаврила. – И, скажу вам, судари, редко когда прогулка его величества не бывает ознаменована каким-нибудь благодеянием нашим горожанам. Однажды я сам видел, как его величество помог пьяному гарнизонному офицеру Струменскому. Несчастный никак не мог попасть на тротуар, а происходило все это прямо перед окнами Дибича. И государь, взявши Струменского под руку, повел домой, чтобы Дибич не увидел, в каком состоянии находился его подчиненный. Конечно же, Струменский, узнав императора, сразу же протрезвился. Но Дибич, оказывается, наблюдал всю эту картину из своего окна и распорядился все-таки посадить офицера под арест.

– Противный Дибич! – воскликнул Петя. – Кем он себя возомнил!

– А государыня, к всеобщему удивлению, быстро идет на поправку, – продолжал рассказывать Гаврила. – Еще бы! В наших-то краях! И с государем у них полная идиллия! Сам видел, как гуляют под ручку, государь с ней – сама учтивость и предупредительность, готов тут же исполнить любое ее пожелание. Понравилось ей в нашем карантине – его величество тут же велели купить это место. А в их собственный сад завезли фазанов! Говорят, что по просьбе Виллие их доставили с Кавказа.

– А чем больна государыня? – спросил Павлик.

– Кажется, у нее чахотка, – ответил кучер. – Ее величество никогда не отличалась крепким здоровьем, но после прошлогоднего наводнения в Петербурге болезнь резко обострилась. Тогдато государь и предложил уехать на зиму в Таганрог.

– …Что я узнал сегодня! – заговорщическим голосом сообщал Гаврила на следующий день. – Оказывается, государь хочет оставить престол!

– Да ну? – изумились ребята.

– То-то и оно! Дворцовый садовник лично слышал, как государь, гуляя в саду вместе с Волконским, рассуждал о том, что надо, мол, чтобы переход к частной жизни не был резок.

– Ладно, Гаврила, не выдумывай!

– Ничего я не выдумываю, – обиделся Гаврила. – Федоров с Анисимовым вообще говорят, что государь мечтает об этом уже много лет. Опять не верите? Так зачем тогда сюда приходите? Ничего больше вам не расскажу!

Гаврила надувал губы, морщил лоб и демонстративно отворачивался от ребят, но те спешили перед ним извиниться, и кучер, мгновенно забыв обиды, продолжал смаковать новости об императорской чете.

Вечером следующего дня Андрей Петрович вернулся домой весьма воодушевленный.

– Скажи Глаше, чтоб собрала мне чемодан! – попросил он Марью Алексеевну. – Государь отправляется в Землю Войска Донского. Его величество очень милостив к донским казакам, называет их своею Таганрогскою гвардией. Я говорил императору, что он всегда может рассчитывать на донцов, что бы ни случилось.

– А что может случиться, Андрюша? – насторожилась Марья Алексеевна.

– Ходят упорные слухи о заговоре. Будто бы во многих воинских частях существуют тайные общества, целью которых является государственный переворот! – тихо произнес Никольский.

– О Боже! – прошептала Марья Алексеевна. – Бедный государь!

– Он регулярно получает тайные донесения о деятельности заговорщиков. Его величество чрезвычайно взволнован, хотя и умеет не подать виду. Он спрашивал меня, что я обо всем этом думаю, еще в тот раз, когда я был у него по поводу Гриши.

– И что же ты ответил?

– Ответил, что, пока жив хоть один донской казак, императору нечего опасаться! Что, если понадобится, я готов, несмотря на увечье, взять саблю в руку и до последней капли крови защищать его величество!

– И что государь?

– Он был необычайно растроган и крепко обнял меня. А потом подарил эти часы с вензелем. Так что поездка эта как нельзя кстати, – продолжал Андрей Петрович. – Пусть его величество сам убедится в истинности моих слов!

– Про каких заговорщиков ты говоришь, отец? – спросил, входя, Петя.

– К сожалению, сынок, на свете полно мерзавцев, рвущихся к власти, но прикрывающих свои низменные желания любовью к народу. Но не переживай, мы не позволим им причинить зло кому бы то ни было, тем более государю! – ответил Андрей Петрович.

– Но… – начал было Петя.

– Остальное тебе знать пока не обязательно!

Поездка государя в Землю Войска Донского заняла не больше недели.

– Достигли мы Новочеркасска довольно быстро, – рассказывал полковник по возвращении. – Погода была ясной и безветренной, и государь ехал верхом. Народ радостно приветствовал его величество, подбрасывая шапки в воздух, пушечные выстрелы заглушали крики «Ура!». Что это был за день! Я видел слезы на глазах императора, который воочию мог теперь убедиться в преданности казаков! В Новочеркасске мы оставались три дня, затем посетили Аксай и Нахичевань. Побывали и в Ростове. Его величество очень доволен поездкой.

– Ну а мы довольны, что ты уже дома! – произнесла Марья Алексеевна, ласково глядя на мужа.

– А что Полонский? – спросил Андрей Петрович.

– Они с Катенькой вчера уехали в Петербург. Гриша забегал прощаться, передавал тебе поклон, – ответила Марья Алексеевна.

– Ну, будем надеяться, что у него там все сложится хорошо.

– Ах Воронцов! Ну и проныра! – вновь по всему дому гремел голос Андрея Петровича.

Сыновья бросили уроки и стремглав помчались в гостиную. Их отец взволнованно ходил по комнате.

– Заманил все-таки государя в Крым, прохвост эдакий! Ему Таганрог всегда был поперек горла! Прости, Марьюшка, – обратился он к вошедшей жене, – но придется мне завтра вновь отправляться в путь!

– Андрюша, прошла ведь всего неделя после вашего возвращения из Черкасска! – расстроилась Марья Алексеевна.

– Что поделать! – развел руками Никольский.

– Вы поплывете на корабле, отец? – с просил Петя.

– Нет, сынок. Государь решил ехать сухим путем.

– А когда вы вернетесь? – поинтересовался Павлик.

– Не знаю, как получится. Царь едет не просто на прогулку, а с инспекцией. Он хочет побывать во всех воинских частях Крыма, осмотреть города, порты и гавани, береговые укрепления.