- Когда отца облили смолой, я кричал так словно это я горел. Никакого геройства, я пускал сопли и слюни как дитя. Я даже не видел, как отца отнесли от стен. Все эти слухи зачем-то распускают люди, всё началось с солдат, их подхватывают вельможи. Мне сказали, это для того чтобы подкрепить образ одного из Янтарной Троицы. Тогда меня это так разозлило, что я приказал высечь тех кто говорил об этом открыто, - совершенно без сожаления к себе проговорил Тайхос. - Я кричал так, словно это я горел.
Он повернулся к сестре и, взяв её за плечи посмотрел в глаза:
- Я видел, как умирал отец но сделать ничего не мог Физа, Боги отвернулись от нас тогда, и весь мир ополчился.
- Ты не виноват Тайхос, - Физа оттолкнула руки брата и вжалась в его грудь. - Ты не виноват.
Принц Секхема не знал почему сестра только сейчас спросила про эти слухи, возможно она боялась сделать ему больно, нажимая на ещё не зажившие раны. Он посмотрел на мать которая стояла недалеко, увидел как она отворачивается не жилая встретиться с ним взглядом, её коробило от того что Физа любила его, вместо того чтобы нажимать на незажившие раны.
- Я еду в Аввелон, сестра.
Она отстранилась от него и посмотрела в лицо:
- Именно это так расстроило матушку?
- Да.
Тайхос погладил её по щеке и с улыбкой провёл по волосам. Чувствуя мягкие ухоженные локоны и золотые заколки, вплетённые в причёску.
- Она не видит в Наместнике, союзника для Секхема. Она призирала дружбу отца и Леовинда, теперь призирает мои стремления быть в числе Малой Империи. - Тайхос вздохнул.
- Но мама находиться в родстве с Леовиндом.
Тайхос горько улыбнулся.
- Политика, сестра, это игры в которой нет правил, в ней не признаются дружба, родство, любовь. А матушка в этих играх прекрасна.
- Что же произошло, что наместник Леовинд собирает столь срочный совет?
Тайхос задумался, ушёл в себя словно под воду. Переваривая много полученных сведений:
- Я не могу сказать точно, но отцовские шпионы сообщают, что нарастает мощь союза Килда и Нисшона. Царь Аххат после смерти Турадина не ослабил властолюбивую хватку и накапливает войска. Цари городов государств с побережья Внутренних Морей также пришли в движения расставляя фигуры на политической доске. Это не может не угрожать Малой Империи и её наследнице. Я буду молить Богов, что бы всё это оказалось лишь игрой мускул. Физа, ты понимаешь, что всё это значит? Боги, война только закончилась, и уже грозиться вспыхнуть вновь.
- Неужели войнам не будет конца? Неужели люди не насытились кровью?
Тайхос посмотрел в сторону пытаясь скрыть страхи молодого наследника. Ему показалось, что он слышит тяжелое дыхание сестры и стук её маленького сердца.
- Я с тяжестью в душе оставляю Реам, Физа. Мать права я наследник, но ещё не вошедший на престол. В моё отсутствие именно она будет править от моего имени, боюсь это сулит мне беду.
На мгновение залегла тишина, холодная и навязчивая, как в один из тех моментов, когда нет слов и все чувства иссякают. Когда эмоции достигают предела и просто не остается сил и желания продолжать разговор.
- Тайхос, мать не посмеет забрать трон. - Словно воплощая их общие страхи и опасений, с болью проговорила Физа.
Тайхос готовился к этому, приложил все силы, но всё равно был застигнут врасплох, он бессильно открыл рот:
- Дорогая сестра, я даже не думал об этом, - он соврал неловко и даже нехотя. - Я не сомневаюсь в нашей семье, ни в ком из нас.
- Конечно, конечно. Прости мою глупость любимый брат. - Физа натянуто улыбнулась, заполняя образовавшуюся брешь.
Это была последняя точка их разговора, больше они не смогли произнести и слова. Нечто потайное было выведено на свет и это сдвинуло гармонию между ними, ясно было что пройдёт время и всё станет на свои места, но не сейчас.
Похороны длились до заката, Тайхос единственный, если не считать двух стражей кто остался стоять на помосте до самого конца, даже когда мать со своим евнухам, и сестра спустились вниз, прощаться с отцом в последний раз, он стоял там, где и стоял. Он видел их всех располагающихся внизу, они разошлись полукругом между литых фигур Богов, заходящее солнце окрасило их с одной стороны бронзой, а с другой сделало бледными словно трупы. Тайхосу казалось, что в вечерней тишине он окромя монотонных молитв слышит легкий свист, подобный тому который ему насвистывал отец. Он сплетался с ветром и крутился вокруг него словно безногий гад, так и норовя укусить его в шею. Сам не зная почему, он поддался этому шепоту и легонько ели слышно дополнил тонкий звук своим свистом, то что получилось ему понравилось:
- Я слышу тебя отец, покойся с миром.
Тело Валура Каридоса занесли в гробницу вместе с множеством драгоценных подарков, под целый хор стонов доносящийся со стороны стоящих рабов. Может им за это пообещали прибавку к еде, или ещё один выходной, но плакали они усердно. Вся знать собравшаяся перед входом в усыпальницу, молилась и рыдала. Тот, кто возвысил земное царство Секхем и красу его, город Реам, сегодня отправился в иные земли, говорить с Богами и пить чудное вино, и наслаждаться славным пением. Огромные каменные двери, окованные бронзой закрыли, церковники наложили печати и прокляли их, что бы никто не мог побеспокоить усопшего.
*********
Узкий корабль Тайхоса плыл по реке Жарош, гонимый вёслами пятидесяти рабов. Вокруг господствовала глубокая ночь, которая накрыла тишиной и молочным туманом, бурые воды реки. Извилистая и полноводная, она текла от столицы Секхема, Реама, касалась Древней Усыпальницы и вилась дальше в глубь материка. Куда собственно и направлялся Тайхос, унося тяжесть в сердце и боль в голове. Принц стоял на носу корабля, укреплённом железом чтобы вспаривать брюха вражеским триремам. Рядом стоял Тибий, самый старый и самый преданный генерал отца, верный своему слову как солнце верно земле. Он любил Тайхоса, как внука, простой и до глупости искренней неподкупной любовью, которая возможна только у стариков.
- Мать не хотела, чтобы я покидал Реам. - Проговорил Тайхос, не зная ответит ли Тибий.
- Возможно так и было бы лучше, - генерал был осторожен, он привык к крепкому слову и жёсткому взгляду Валура и ожидал этого и от его сына. - Мой господин, вокруг ходят самые разные слухи, в народе беспокойства, не далеко до бунтов, и рабы тоже волнуются. Война закончилась и возможно нужно подумать о доме. У вас ...
- Война ещё не кончилась, и ещё не началась. - Выпалил Тайхос.
Тезомах Рухорсай или Золотая Рука Севера, воспламенивший всю империю, до сих пор не был наказан. Север не был разбит или сломлен, они ещё не капитулировали. В глубине души Тайхос понимал что это просто нелепая жажда мести всем и сразу. Но кто-то должен ответить за все его беды, и остался только Тезомах.
- До тех пор, пока Северяне не будут разгромлены и не разбегутся по своим норам, Малая Империя будет жить, а я буду верен слову, которое дал отец. Секхем присягнул перед троном императора и не нарушит клятв. Насчёт твоих опасений Тибий - Тайхос прикрыл глаза, раздумывая говорить или нет - единственный кого я боюсь в Реаме, это моя мать!
- Простите мою дерзость господин, я не должен был вмешиваться это не моё дело. - Тибий, поклонился и притих, подобные речи о царице, как и для любого подвластного сулили старику мало хорошего.
- Ничего генерал, такие слова мне и нужны, чтобы я знал куда двигаюсь, - Он повернулся к Тибию и положил руку ему на плечо. - Я рад что ты отправился со мной, это очень много значит.
Старик улыбнулся:
- Навеки с вами мой господин.
Тайхос поёжился, ему стало холодно не смотря на шкуру медведя накинутую на плечи. Он посмотрел на громадный силуэт города, усеянный огоньками, как дерево светлячками. Когда Реам покидал его хозяин, на одной из сигнальных башен зажигался костёр в который бросали особый порошок от которого в небо вилось ярко красное пламя, когда царь возвращался огонь делали белым. Когда они с отцом, отправлялись на войну по зову императора, Валур приказала поджечь два таких красных костра. Сейчас башня была тёмной, чудовищно высокой и грозившей рухнуть. Он подумал о том будет ли гореть костёр когда он будет возвращаться и вернётся ли он вообще. В глазах защипало, он отвернулся чтобы генерал не увидел выступивши слёз. Как он любил свою землю, своего отца и мать. И почти ничего у него не осталось, а что осталось грозило ускользнуть сквозь пальцы.
